– Какая вкуснотища!
Рили уселась напротив нее. Она хмурилась и внимательно смотрела на Олив.
– По правде говоря, я тоже беспокоюсь за тебя, – сказала Рили. В горле у Олив поднялся комок, и она перестала жевать.
– Но все нормально, – возразила она и снова взялась за оладью. – То есть учебный год только начался, но все идет отлично. До сих пор я не прогуливала уроки.
– Ко мне пришел твой друг Майк, – сообщила Рили.
– Что? – Олив отложила вилку и непроизвольно сжала кулаки. Как Майк мог так поступить? Она убьет его за это.
– Постой, не сердись на него, – поспешно сказала Рили. – Он поступил правильно. Видишь, он тоже беспокоится за тебя, Олли.
– Майк вечно о чем-то беспокоится. Он преувеличивает, паникует и боится собственной тени!
– Он сказал, что этим летом ты нашла на болоте ожерелье своей матери.
Дерьмо! Вот же дерьмо! Ясно ведь было, что этот трусливый предатель все разболтает.
Олив колебалась, оценивая вероятность того, что Рили поверит ей, если она солжет.
– Это правда, Олив?
– Да, я нашла его на болоте. Серебряное ожерелье, которое она носила все время перед уходом из дома.
Рили кивнула:
– Я знаю, что ты имеешь в виду.
– Мама называла его всевидящим оком.
Рили печально улыбнулась:
– Да, я помню.
– Цепочка была разорвана, – сказала Олив.
Обе немного помолчали.
– Где сейчас ожерелье? – спросила Рили.
Олив чувствовала подвеску у себя на груди, скрытую под футболкой и толстовкой с капюшоном. Ей приходила в голову мысль достать подвеску и показать Рили, но Олив испытывала необычное смущение. По правде говоря, она боялась, что Рили сочтет ее желание носить мамино ожерелье глупым и даже театральным поступком.
– Я спрятала его в надежном месте.
Рили смотрела на нее так, словно обладала рентгеновским зрением и могла видеть, где находится ожерелье. Подвеска равномерно пульсировала, и Олив не на шутку испугалась, что может выдать себя. Но, разумеется, это было невозможно.
– Майк еще сказал, что ты ходила к Дикки Барнсу, поскольку слышала, что твоя мама могла посещать его спиритические сеансы.
– Да, я ходила в отель, и там было очень жутко. Я слышала, что мама могла ходить туда, но Дикки сказал, что она никогда не приходила на его сеансы, или как они еще называются. Он добавил, что единственный раз видел маму в магазине, где она работала.
Рили прищурилась, глядя на нее.
– И ты ему поверила?
Олив подумала о подслушанном телефонном разговоре и о своих планах проникнуть к Дикки в воскресенье. Она не могла рассказать об этом Рили; тетя запретила бы ей это.
– Да, я ему поверила. – Олив пожала плечами. – Судя по тому, что я там видела, пока говорила с Дикки, я не могу представить, что мама когда-либо приходила к нему. Они с папой всегда потешались над Дикки и считали его чокнутым. Думаю, она искала сокровище и пыталась больше узнать о Хетти, но она ни за что не обратилась бы за помощью к Дикки Барнсу и его «призрачному клубу».
Рили кивнула:
– Да, я согласна. Твоя мама была невысокого мнения о Дикки.
Олив взяла вилку и снова принялась за оладьи.
– Ты показывала ожерелье кому-то еще? – спросила Рили.
– Нет.
– Значит, твой отец не знает, что ты нашла его?
– Не-а, – протянула Олив с полным ртом. Она проглотила еду и запила кофе. – Майк считал, что я должна показать ему… но еще он говорил, что мне следует отнести его в полицию. Как будто это может быть уликой или чем-то подобным. Но, говорю же, он паникер и склонен все преувеличивать.
Рили молчала, глядя на нее.
– Думаешь, я должна отнести его в полицию? – спросила Олив и снова отложила вилку. – Просто посмотреть, что они думают по этому поводу? Но мой отец никогда не заявлял о пропаже мамы и тем более не говорил про ожерелье.
– Я думаю… – Рили сделала короткую паузу. – Думаю, нам нужно подождать. Посмотрим, что мы сами сможем выяснить. Если привлечь к делу полицию, они начнут задавать вопросы, вытащат на свет историю с любовником… подумай, каково будет твоему отцу.
– А что, если мама не сбежала с другим мужчиной? Что, если с ней произошло что-то другое?
– Милая! – Рили смерила Олив знакомым сочувственным взглядом, который та ненавидела. – Думаю, есть высокая вероятность того, что твоя мама действительно сбежала со своим ухажером. Иногда простые и самые очевидные объяснения оказываются правильными.
Олив нахмурилась:
– Просто у меня дурное предчувствие. И мне все время снятся дурацкие сны.
Рили кивнула, потянулась над столом и накрыла ладонью руку Олив.
– Что тебе снится, Олли?
– В основном это сны о Хетти. Но иногда они связаны с мамой. О том, что с ней случилось что-то очень плохое.
– Расскажи мне, – попросила Рили.
Олив содрогнулась и покачала головой.
– На самом деле я не помню, – сказала Олив. Она ни за что на свете не будет пересказывать кровавые подробности, иначе Рили отвезет ее к ближайшему психиатру.
Рили снова замолчала. Она сжала руку Олив.
– Ты помнишь, когда последний раз видела свою маму? – тихо спросила Рили.
– Я доводила себя до безумия, стараясь вспомнить все подробности. Я знала, что в последнее время она редко приходила домой. Она работала, встречалась с друзьями и так далее. Поэтому я точно не помню, когда последний раз видела ее, но помню, когда последний раз слышала ее голос.
Рили озадаченно посмотрела на Олив.
– Слышала ее голос? Она звала тебя?
– Нет. Но я слышала, как она ссорилась с папой. Это случилось посреди ночи. Мама еще не вернулась, когда я легла в постель. Я заснула, но проснулась, потому что они находились на кухне, прямо под моей комнатой. И кричали друг на друга.
– О чем они спорили?
– Я не могла разобрать, что они говорят, но отец был в ярости. Думаю, он даже что-то сломал. Снизу раздался треск, потом хлопнула дверь. Мама ушла. Когда я встала на следующее утро, ее дома не было. Отец сидел за столом и пил кофе. С тех пор мама больше не возвращалась.
Олив посмотрела на Рили. То, что она увидела, вовсе не добавило уверенности.
Рили выглядела испуганной. Она постаралась овладеть собой и сделать вид, будто ничего не произошло, но Олив чувствовала ее беспокойство.
– Олли, как насчет того, чтобы сегодня вернуться после школы ко мне? Останься у меня на несколько дней, и мы попробуем разобраться, что делать дальше, ладно?
Олив задумалась. Она представила своего отца, который останется в доме наедине со своими воспоминаниями.
– Нет, – сказала она. – Папа нуждается во мне.
– Но, Олли, если ты…
– Нет. Разве ты не понимаешь? В последнее время наши дела пошли на лад. Папа очень рад моим школьным успехам. И мы почти закончили ремонт в моей комнате. Если я уйду из дома и останусь у тебя, он будет беспокоиться и ему могут прийти в голову странные вещи. Я должна остаться.
– Хорошо, тогда оставайся, – уступила Рили. – Между тем я немного поищу вокруг и попробую выяснить, чем занималась твоя мама в те последние дни и что она собиралась делать. Попробую узнать о мужчинах, с которыми она встречалась.
– Значит, ты думаешь, что она все-таки не сбежала?
– Не знаю, что и думать, – призналась Рили. – Но ты должна обещать мне, что перестанешь играть в сыщика, хорошо? И ничего не говори своему отцу. Предоставь это мне. Если я не смогу ничего выяснить в ближайшие два-три дня, тогда обратимся в полицию. Согласна?
– Заметано, – сказала Олив.
Рили пожала ей руку.
– А теперь беги переодеваться. Не хочу, чтобы ты опоздала в школу.
Глава 33Элен
– То, что случилось вчера ночью, – это серьезная дрянь, – тихо сказала Рили, чтобы другие посетители не услышали их. После ланча Элен приехала на склад старых вещей, чтобы сообщить Рили последние новости и поделиться своим опасением, что кто-то пытался убить ее и Ната.
– Знаю. Поэтому я вызвала полицию.
– Ты вызвала полицию? – На этот раз Рили забыла понизить голос, и молодые люди, рассматривавшие витражные окна, повернулись к ним.
– Да, но теперь я понимаю, что это было ошибкой, – прошептала Элен. – Сержант решил, что я оставила плиту включенной, потому что была слишком пьяной или обкуренной и ничего не помнила как следует. И я готова поспорить, что в городе уже известно о нашем звонке; тот парень из универмага Фергюсона мог это слышать по своему полицейскому сканеру и разболтать своим знакомым.
– Так что же сделал полицейский?
– Честно говоря, он ни черта не сделал. Только написал рапорт. Он сказал, что нет никаких следов или улик, указывающих на преступление. Только мое слово, а здесь оно, похоже, не имеет никакого веса. Проклятье, даже Нат смотрел на меня так, как будто я случайно включила газ, потом закрыла все окна и почему-то забыла об этом.
Рили раздосадованно вздохнула и убрала голубые локоны, упавшие на глаза.
– Что, если это была Хетти?
– Хетти?
– Что, если… если это она включила газ вчера ночью?
Элен покачала головой:
– Нет, я же говорила: это она разбудила меня, я уверена. А что, если это не какой-то ублюдок из города, который хочет, чтобы я убралась отсюда, поскольку считает меня новой ведьмой на болоте? Что, если это случилось из-за моего исследования? Может быть, в семейной истории Хетти есть что-то такое, чего мне не положено знать?
– Но что это может быть? – недоуменно спросила Рили. – Ради чего стоило бы убивать тебя?
– Понятия не имею. Но одно я знаю наверняка и действительно верю в это: я должна слушать Хетти. Думаю, она направляет меня. Ей нужно, чтобы я кого-то нашла. Кроме того, я должна спешить. Этот инцидент с включенным газом окончательно убедил меня.
– Не знаю, Элен. Мне это сильно не нравится.
– Я должна продолжать поиски. Попытаться найти детей Энн. Я узнала имя ее дочери: Глория Грэй. Она родилась в тысяча девятьсот семьдесят первом году, так что сейчас ей сорок четыре года. Я нашла ее свидетельство о рождении,