Кэтрин расплывается в улыбке, но Том понимает, что ушел в своем рассказе совсем не туда. Правда, возвращаться страшно… Как она отреагирует? Господи, хоть бы так же спокойно!
– Потом мы ненадолго отстали – Леону пришлось задержаться в Блэкпуле, где мы, собственно, чинились. Догнали пацанов уже под Карлайлом, и там нас ждала катастрофа. Им под колеса бросилась девчонка и потребовала ее подвезти. Ты не представляешь, насколько это поганая идея – катать девчонок на угнанной тачке. Угон для чайников, правило номер один: не бери пассажиров! Ладно, суть не в том. Их остановил диббл, и разговор свернул не туда.
– Кто такой диббл?
– Коп, – объясняет Том.
– Ладно. – Кэтрин возвращается к своему кофе.
– Когда мы их догнали, диббл был мертв, – говорит он.
Только в этот момент у Кэтрин в глазах мелькает что-то, похожее на страх. Теперь Том не может продолжать: труп, лужа крови и растерянные лица братьев всплывают в памяти, возвращая и все те эмоции тоже.
Они херовые люди. Сколько ни рассказывай о том, был у них выбор или нет, сути это не меняет. Они убили диббла, спрятали труп и живут так, словно ничего не было. Что еще хуже, Том точно знает, что встань перед ними снова выбор – они или чужой человек, – решение осталось бы прежним. Наверное, это и делает их херовыми.
– Вас не поймали? – спрашивает Кэтрин.
Том только качает головой. Он знает: Леон вызвал помощь и избавился от трупа, он утопил в болоте машину диббла, пока Том вез «Альфа-Ромео» в Карлайл. Потом ему пришлось в одиночку гнать ее и в сам Абердин – Джек и Гэри поехали на их тачке в Эдинбург, обеспечивать алиби, а Леон остался разгребать дерьмо.
– После этого мы решили, что пора завязывать. Если можно так сказать, это был переломный момент. Все понимали: если останемся, дальше будем вести себя только хуже. Тогда новое убийство было бы вопросом времени. Мы выбрали второй вариант и начали готовиться к тому, чтобы выйти из бизнеса.
– Поэтому вы переехали сюда, – спокойно замечает Кэтрин.
– Первый «Джей-Фан» мы сделали еще в Манчестере. А вот серийное производство и продажи запустили уже здесь.
А еще мать выгнала его из дома, когда узнала. Тоже важный момент, но сейчас не стоит поднимать эту тему: у самого до сих пор болит.
Они оба замолкают. Том пытается глотать остывший безвкусный кофе и боится повернуть голову: скорее всего, Кэтрин сейчас принимает решение, будет ли она встречаться с бандитом. Самое страшное – увидеть сомнение в ее глазах.
Нужно было сделать это раньше, пока они только начинали. Теперь он любит ее настолько сильно, что готов упасть на колени. Клясться, что с момента приезда в Нью-Йорк они не украли ни одного подшипника. Умолять не уходить. Сказать все что угодно, лишь бы она приняла решение в его пользу.
– Я думала, вы занимались рэкетом, – в тоне Кэтрин ничего не меняется, – но сейчас все встает на свои места. Да, угон – это логичнее.
Том удивленно поворачивается: ему послышалось?!
– Что? – приподнимает брови она. – Том, у тебя ножевое, и судя по отчету в твоей карте, били в спину. Значит, не пьяная драка.
– Хочешь сказать, ты знала, что я занимался криминалом?
– Это была логическая догадка, – поправляет она. – У тебя ножевое ранение, рассказы о нищем детстве и при этом компания «Феллоу Хэнд». Когда в истории столько пробелов, самое очевидное объяснение обычно оказывается верным.
– И ты… сможешь встречаться со мной дальше?
– Во-первых, не ты убил человека, – пожимает плечами Кэтрин, – получается, за тобой только участие в преступной группировке. Во-вторых, я же догадывалась, когда мы познакомились. Было бы странно сейчас падать в обморок или скандалить.
– Но…
– А в-третьих, – настойчиво добавляет она, – я встречаюсь с человеком, который давно бросил криминал. Насколько я понимаю, судя по датам, ценой селезенки. Считай, долг перед обществом уже выплачен. Если это можно так назвать.
– Кейт, почему ты так спокойно об этом говоришь?
Вот теперь Тому самому становится страшно.
– Я врач, видела и похуже, – задумчиво поджимает губы Кэтрин и вдруг улыбается: – Моего преподавателя по патанатомии посадили за торговлю органами. А знаешь, кто его сдал? Те, кому он их продавал. Потому что товар был некачественным.
Она с подозрением оглядывается и наклоняется к Тому поближе:
– Если что, я тебе это не рассказывала.
– Ты – самая удивительная девушка в моей жизни, – выдыхает он. – Как в тебе уживаются необходимость жить по правилам и носить костюм вторника только по вторникам и рассказы о проданных органах?
– Просто я живу не по чьим-то, а по своим правилам, – с гордой улыбкой отвечает Кэтрин. – Иногда могу с собой договориться. А в нашем случае я вообще, считай, бунтарка: мало того что встречаюсь не с корейцем, так еще и с бывшим бандитом.
Том не выдерживает и заходится хохотом, а она присоединяется через долю секунды. Внутри растет непривычная смелость: он подтягивает Кэтрин к себе и целует ее смеющийся рот, так, как хотел поцеловать весь вечер. Так, как целуют единственную в мире девушку, которая готова принять его без условий.
Кофе на ее губах оказывается вкуснее.
Глава 28. Зануда
Лас-Вегас, июнь 2018
Кэтрин угадала с отелем: они с Томом синхронно вздыхают, когда заходят в номер. Просторная комната с огромной кроватью посреди залита светом, чуть дальше небольшой перегородкой отделена гостиная. За окном – вид на внутренний двор с бассейном. Особенно заметны синие акценты в декоре: подушки, детали на мебели, даже шторы.
– Во сколько, говоришь, нам это обошлось? – Том ставит их сумку на банкетку и озирается с открытым ртом.
– Как обычный номер в «Хилтоне», – усмехается Кэтрин.
– Тогда не будем красть халат, – обещает он, – мы их и так, считай, ограбили.
– Скорее взяли по его настоящей цене. Не стоит так хорошо думать о капиталистическом мире.
– Господи, Кейт, – смеется Том, – ты снова это делаешь.
– Никто не ставит скидки ниже себестоимости, значит, все, за что ты заплатил выше, просто оседает в кармане предпринимателя.
– Бизнес не так работает, поверь.
– С удовольствием послушаю твои идеи после того, как ты поспишь, – предлагает Кэтрин. – Тебе нужно, перелет был долгим.
Том бросает взгляд на кровать и недовольно морщится.
– Всего шесть часов, – говорит он, – я совсем не устал.
– Верю, – улыбается Кэтрин, – но впереди насыщенные выходные, и нужно, чтобы ты окончательно и бесповоротно не устал.
А еще его героизм им обоим только мешает, но это нельзя озвучивать. В последнее время Том предпочитает делать вид, что лечение от рака никак на него не влияет. Что нет слабости, нет рвоты, а отсутствие аппетита – это он просто наелся кусочком рыбы. Даже кровь из носа, которая, несмотря на регулярные уколы аденозиндеаминазы, все равно иногда появляется, он старается вытереть максимально незаметно.
Кэтрин поддерживает эту небольшую и, в общем-то, безобидную игру. Если ему так легче, пусть держится скалой. Как бы она ни повторяла, что он – ее герой вне зависимости от побочек, это не помогает. Теперь она подыгрывает его героизму, и это работает лучше.
– Только если немного, – с сомнением тянет он.
– Пару часов, – обещает Кэтрин.
Том ненадолго исчезает в душе, оставляя ее одну. Номер очень красивый, а если подойти к окну, действительно возникают сомнения в том, что цена со скидкой – это не грабеж бедных отельеров. Раньше Кэтрин только мечтала о путешествии куда-нибудь: в Вегас, Лос-Анджелес, к Ниагарскому водопаду. И теперь ее мечты сбываются самым неожиданным образом.
Вот как все бывает: живешь тридцать лет, усердно учишься, работаешь, откладываешь все хорошее, что должно с тобой произойти, на потом. Кажется, еще немного, и получится взять отпуск. Чуть подкопить – и можно поехать в красивое место. Сходить в хороший ресторан, но попозже. А потом в жизнь врывается сумасшедший вроде Тома Гибсона и переворачивает все с ног на голову.
Кэтрин теперь с примесью ужаса думает о том, что это она могла сейчас ходить с дурацким кольцом от Брайана Пака. Жить размеренно и согласно его планам. Копить на покупку дома в Нью-Джерси, каждый день наблюдая, как из гениального хирурга льется его раздутая гордость. Ну уж нет, лучше в Вегасе с Томом. Пусть даже будущее не настолько гарантировано и нужно все начать заново, чтобы получить проклятое предложение, к черту. Сейчас она хотя бы уверена, что однажды действительно получит его.
Тем более он уже сделал ей одно, а она просто отказалась. И когда Том выздоровеет – Кэтрин точно знает, – долго ждать не придется. Уж точно не десять лет.
– Королева Кейт? – слышится позади встревоженный голос. – Ты о чем-то задумалась?
Стряхнув ненужные переживания, она оборачивается, натыкаясь взглядом на Тома, обернутого полотенцем. С его кудрей, сейчас совсем черных, на дорогой ковер у кровати капает вода. Кэтрин любуется острыми углами его фигуры, которые уже успели стать родными. Никогда бы не подумала, что у нее будет такой парень: белый, как взбитые сливки, с шрамом на боку и сбивающей с ног харизмой.
И еще у него есть очень привлекательные черты. Например, ее сводит с ума, когда он ласкает ее так сосредоточенно, словно решает какую-то задачу. Кэтрин знает: в эти минуты все его внимание, все сто процентов принадлежат ей. Том не фокусируется на собственном удовольствии, наоборот, делает все, чтобы она получила максимум от его ласк. В этот момент Кэтрин чувствует себя даже уникальнее «Индиго».
Взгляд сам собой опускается по дорожке темных волос, начинающейся у его пупка и исчезающей в полотенце.
– А, вот как мы будем отдыхать, – радостно замечает Том. – Ты бы сразу сказала, я бы ни секунды не спорил.
– Нет, – приходит в себя Кэтрин. – Тебе нужно поспать.
– Тогда забирайся в кровать вместе со мной, – с озорной улыбкой предлагает он. – А там посмотрим.
Том невыносим. Все, что может выторговать Кэтрин, – пять минут на то, чтобы самой сходить в душ. После долгого перелета это кажется необходимостью.