По задорному блеску очков становится понятно: она слышала. Наверное, даже больше, чем последнюю пару фраз.
– Добрый вечер, доктор Райт, – тут же натягивает маску благопристойности Том. – Как ваши дела?
– В порядке, спасибо, – хитро улыбается та. – Кэтрин, тебе не кажется, что уже поздно для рабочего времени?
– Да-да, конечно, – вспыхивает она, – я как раз вот… собиралась. И Том меня… забирал.
– Отлично. Мистер Гибсон, а не могли бы вы завтра ко мне заглянуть? Пришли результаты МРТ, и не хотелось бы ждать среды.
– Скажите во сколько, и я буду, – коротко отвечает Том.
– В час, как обычно. Всего доброго, мистер Гибсон. Кэтрин.
Она исчезает за поворотом, и ничего не остается, кроме как закрыть дверь и опереться на нее. Жасмин слышала… Это катастрофа.
– Как думаешь, она все успела подслушать? – в панике спрашивает Кэтрин.
– Как думаешь, это очень плохо, что мы не ждем среды? – одновременно с ней произносит Том.
Когда до нее доходит смысл его вопроса, голова прочищается моментально. Жасмин переназначила встречу – это и правда подозрительно.
– Не знаю, – шепотом отвечает Кэтрин.
С тех пор как они определили, что роль жены важнее роли врача, Том нечасто делился ходом лечения. У них была всего пара крупных разговоров: один раз о том, что после добавления иммунотерапии он чувствует себя немного лучше, а второй – о том, что на снимке видна прогрессия опухоли.
Они договорились не нервничать лишний раз: от иммунотерапии может быть ложная прогрессия, ее просто нужно отслеживать чуть чаще. Кэтрин еще пару вечеров возвращалась к этому вопросу, но только чтобы успокоить Тома – свои переживания она с тех пор держит при себе.
– Это точно херово, – морщится он. – Может, прогрессия настоящая?
– Она у тебя в прошлый раз была очень небольшой, так быстро катастрофа не случилась бы, – берет себя в руки Кэтрин. – А если бы там правда было что-то серьезное, Жасмин не откладывала бы на завтра. Она позвонила бы тебе еще днем.
– Думаешь? – с надеждой переспрашивает Том.
– Уверена, – натягивает улыбку она, – почти на сто процентов.
– Ладно. Тогда давай уже поедем домой? Твоя начальница мне весь настрой сбила, не хочу здесь оставаться.
Они в тишине выбираются на парковку – от напряжения слишком неуютно, но у Кэтрин не получается придумать, как перевести тему. Мрачные мысли Тома становятся почти материальными, еще немного – и их можно будет потрогать.
– Хочешь, давай проговорим вместе все сценарии? – предлагает она, когда Том заводит машину. – Это может уменьшить тревожность.
– Нет, мне нравится вариант, что там все на самом деле хорошо, – безжизненно отвечает он. – И я приду, Жасмин скажет, что опухоль наконец начала уменьшаться, и нам останется всего пару месяцев, чтобы она совсем сошла на нет.
– Ты ведь завтра будешь думать об этом весь день, – спорит Кэтрин. – И еще сегодня вечером.
– Родная, я думаю об этом уже полгода. От мыслей не умирают.
– Не хочу, чтобы тревога портила тебе отдых. Ты из-за нее плохо спишь.
– Ладно, давай хотя бы сменим тему, – мотает головой Том. – Тебе Пайпер не писала? Гэри сделал ей предложение.
– А у вас в Манчестере с этим не тянут, да? Они всего несколько месяцев вместе.
– Полгода. А когда он три года жил с Флоренс, то с предложением не торопился, – замечает Том.
– Ждал, когда расстанутся, чтобы отпустить Флоренс к Джеку, – не удерживается Кэтрин.
У этого манчестерского братства все очень запутанно: галеристка Флоренс встречалась с Гэри, а потом они расстались из-за Пайпер, которая тогда была ассистентом Гэри. Не прошло и полугода, как Джек, который все три года ненавидел Флоренс, начал с ней встречаться.
Том говорит, что эти две пары даже не пересекаются вчетвером: Пайпер и Флоренс на дух не переносят друг друга. Вроде как, пока Гэри еще был в предыдущих отношениях, у них случилась какая-то ссора. Звучит логично.
С офисом «Феллоу Хэнд» дорамы уже не кажутся такими нереалистичными.
– Не знаю, может, у Пайпер был мощный аргумент, – задумывается Кэтрин.
– Это какой? – нахмурившись, поворачивается Том.
В ответ Кэтрин показывает на свой живот. Гэри и Пайпер на самом деле выглядят как пара, у которой могут появиться незапланированные дети. Тогда он, с его принципами, вряд ли выбрал бы какой-то другой способ решения вопроса.
– Думаешь, Пайпер беременна?
– Мне кажется, это возможно.
– Нет, она очень молода для такого, – мотает головой Том. – И потом, у нее только началась карьера.
– Это могло оказаться сюрпризом для них обоих.
– Бред. Вот ты могла бы внезапно забеременеть?
– Я – нет. Но мы с Пайпер очень разные люди. Представляешь, чтобы я хоть раз в жизни пропустила визит к гинекологу и свою инъекцию?
– Это как если бы снег летом пошел.
– А вот Пайпер я вполне могу представить в такой ситуации.
– Хм, так-то да, – задумчиво соглашается Том. – Жесть, я об этом даже не подумал. Нужно будет спросить у Гэри. Кстати, в воскресенье они хотели заехать, ты как?
– В воскресенье гонка, можем встретиться после нее.
– Точно. А что у нас, Мексика?
– Остин, Техас, – поправляет Кэтрин. – Мексика через неделю.
– Ты выучила расписание Гран-при? С ума сойти.
Если бы Том знал, что Кэтрин приготовила ему сюрприз и заказала поло и кепки «Феррари», наверное, удивился бы еще больше. Но эту новость она оставляет до воскресенья. Даже странно, что футболка «Манчестер-Сити» у него есть, а ничего с «Феррари» в квартире нет и близко.
– Если я увижу пятую подряд победу Гамильтона, я сам сдамся своему раку, – продолжает Том. – Его рожа достала меня до тошноты, ему даже в болид садиться не нужно, может пешком прогуляться за своим очередным кубком.
– В этот раз Феттель должен взять Гран-при, – успокаивает его Кэтрин. – Мне кажется, это будет справедливо.
– Ты не понимаешь. Который год уже длится эта проклятая доминация «Мерседеса»? Мне начинает казаться, что это никогда не закончится.
– «Мерседеса» или Гамильтона? – смеется она. – Что-то я не вижу, чтобы ты злился на Валттери Боттаса. И не вижу его с кубками.
– Как я могу злиться на Боттаса, если ты за него болеешь? – искренне недоумевает Том. – Ну уж нет, раз мы договорились, что он заслужил твои переживания, то будем делать это вместе.
– Я еще немного переживаю за Шарля Леклера.
– Не начинай, – смеется он. – Он просто красивый, вот и все. Тебе нельзя за него болеть.
– Это почему?
– Я буду ревновать. Себ, Кими и Валттери не в твоем вкусе, тут я могу быть спокоен. Но этот смазливый мальчишка – не-а. Только через мой труп.
– В следующем году он будет гонять за «Феррари».
– Не смеши меня, он там ненадолго[18]. Сомневаюсь, что сможет полноценно заменить Кими – тот настоящая звезда. От него несет старыми добрыми гонками. А Леклер слишком слаб.
– А мне кажется, у него большое будущее.
На колено Кэтрин ложится рука Тома, сминая кожу требовательными пальцами. По ногам бегут мурашки – за их время вместе она успела выучить, чем ей грозит такое движение. Предвкушение отдает сладостью на губах – даже хочется облизнуть.
– Заставляешь меня злиться? – в тоне Тома сквозит металл. – Ты специально это делаешь?
– Я не виновата, что ты такой ревнивец. Кстати, ты хотя бы перестал ревновать к Патрику после Германии?
– При чем здесь он?
– Помнится, при звуке его имени у тебя глаза кровью наливались…
Пальцы сжимаются, посылая еще одну порцию мурашек. Кэтрин исподтишка косится в сторону Тома:
– Убери руку на рычаг переключения передач.
– Справлюсь одной.
– Я беспокоюсь не о тебе. Боюсь, что «Индиго» будет ревновать.
Через пару секунд Том убирает руку. Кэтрин едва не вздыхает от разочарования: ей нравилось чувствовать опасность, а теперь пространство между ними кажется слишком большим и отвратительно целомудренным.
В какой момент это произошло? Кэтрин ведь считала секс переоцененной вещью, а теперь сама еле терпит до дома. Когда Том Гибсон заходил в ее кабинет со своей фирменной улыбкой, она и не представляла, к чему это приведет.
К тому, что, если он не ускорит свою драгоценную машину, Кэтрин сама потянется к его ширинке.
– Кстати, у нас новый врач, – она знает, что дразнится, но не может остановиться, – он даже сделал мне комплимент.
Вообще-то этому врачу пятьдесят, и он перешел из соседней клиники, а комплимент касался исключительно состояния истории болезни одного из пациентов… Но сейчас необязательно это уточнять.
– Так-так, – слышится хриплый смех, – осторожнее, доктор Гибсон, а то до дома мы не доберемся.
– Всего лишь делюсь новостями с работы, – невинно отвечает Кэтрин.
Они наконец заезжают в свой район и почему-то сворачивают к гаражу.
– Разве мы не едем домой?
– Гараж ближе.
Сердце начинает биться быстрее: там тот самый запах, который заставляет ее терять голову. Тяжелый, сексуальный, принадлежащий единственному мужчине в ее жизни. Каждый раз, когда они занимаются сексом в гараже, Кэтрин боится упасть в обморок.
«Индиго» резко тормозит перед металлической дверью, и Том выпрыгивает на землю с такой скоростью, что Кэтрин тоже не задерживается внутри. Им обоим сейчас нужно только одно: скорее оказаться в руках друг друга.
– Иди сюда, – хватает он ее за локоть. – Что за бес в тебя вселился?
Карие глаза Тома сейчас кажутся совсем черными, радужка сливается со зрачком… Или наоборот?
– Ничего особенного ведь не произошло, – поднимает голову Кэтрин, – просто обычные разговоры…
– Вот как, – его лицо прорезает совершенно другая улыбка.
Теперь Кэтрин действительно нарвалась: Том понял и принял правила игры.
– Ты хочешь наказания, да? – наклоняет голову он, опуская взгляд на ее губы. – Моя несносная жена напрашивается, чтобы я ее отшлепал.
– Даже в мыслях не было.