Глава 40. Тыковка
Манчестер, январь 2012
Сбежав от похожей на злобного призрака миссис Гамильтон и ее приступа разговорчивости, Том сам не замечает, как добирается до гаража. К его удаче, дверь оказывается открыта – Гэри тоже не выдержал безделья. Он тоскливо слоняется из угла в угол, явно не находя себе места.
– Братишка, – обозначает себя Том, – тоже скучаешь?
– Да там сосед обещал машину пригнать, – неловко ведет плечами Гэри. – Вот думал, выйду, поработаю.
– Тебя тоже бесит, что мы сидим без дела.
– Пиздец как бесит, Тыковка, – выдыхает тот. – Нет, я в целом все понимаю – залечь на дно, не высовываться. Но мы же ничего больше не умеем.
– Ага, – бросает куртку на диван Том, – мы не умеем сидеть тихо, я в курсе. А где Джек?
– Катает по городу, ищет, нельзя ли по-тихому что-нибудь угнать.
– Леон ему голову отгрызет.
– Ага, я так же сказал. Кстати, а этот где?
– В Лондоне, – пожимает плечами Том. – Решает какие-то вопросы. Может, вернется и даст нам работу. А может, нет. Слушай, я знаешь, что подумал? Нам с тобой все равно нечем заняться. Как насчет того, чтобы я занял вон тот угол?
Гэри оборачивается вслед за его рукой и задумчиво хмурится:
– А зачем он тебе?
– Помнишь, я эту приблуду придумал, для пассажиров на заднем? Хочу попробовать ее сделать. Дома неудобно: у нас мало места, и родители Леона…
– Что, мать с тобой так и не разговаривает?
– Нет, – сердце сжимается от воспоминаний. – Она же сказала, что у нее больше нет сына.
– Ладно, Тыковка, – кивает Гэри. – Давай тогда оборудуем тебе мастерскую. Тащи в угол, что тебе надо, а я придумаю что-то вроде стены.
– Спасибо, братишка, – оживляется Том. – Я тогда стол принесу.
– Да не за что, если нужна помощь, зови. Может, твоя приблуда еще нам всем пригодится.
Хорошо бы. Том не знает, как еще перестать быть настолько бесполезным. Леон говорит, если получится придумать что-то, что люди захотят покупать, они смогут выйти из криминала и начать зарабатывать легальным путем.
А это им всем сейчас очень нужно.
Нью-Йорк, октябрь 2018
Вчерашний секс-марафон дает о себе знать: Том с трудом отдирает себя от кровати. Он даже слышит, как Кэтрин поднимается и тихо выходит в душ, шум воды, а потом – включенную мультиварку… Но силы на то, чтобы хотя бы сползти на пол и добраться до проклятых таблеток на кухне, приходится копить не меньше получаса.
– Доброе утро, – через силу улыбается он, держась за стойку. – Что у нас на завтрак?
– Креветки и рис, – безмятежно сияет Кэтрин и тянется к его щеке с поцелуем. – Как ты себя чувствуешь?
– В полном порядке. Предупреждаю: я занимаю ванную.
Как он выдержит этот день? Спросить бы у Кэтрин, насколько плохо будет выпить что-то вроде энергетика: у него еще целый вагон встреч, плюс нужно как-то сбежать на прием к Жасмин и вернуться к инвестиционному комитету. Черт, хоть бы новости были не слишком плохими – он и так еле ползает от всех этих таблеток и капельниц.
Том добирается до ванной и сразу лезет под раковину, где припрятаны другие средства. Противорвотное, противодиарейное – сегодня он не может позволить себе провести час на унитазе, и Кэтрин о них знать совсем не обязательно. Слишком сложный день впереди. Прохладный душ должен как-то прочистить голову и взбодрить: даже думать получается с трудом.
Проходят мучительные минуты, но вода наконец немного помогает. Том прислушивается к себе: нет, нормально, из него ничего не рвется. Еще один день без уже привычного дерьма по утрам. Кто бы знал, что это такая роскошь.
Единственное приятное, что всплывает в голове, – вчерашняя ночь. После первого раза они переместились домой, пока Том рассказывал Кэтрин о том, как у него продвигается с ховером. Несколько часов прошли как одно сплошное безумие: они говорили и занимались сексом, потом снова говорили… Как будто в их первый раз, только без лишней неловкости и волнения.
Кстати, вчера он ей кое-что пообещал. Было бы нечестно не выполнить. Том добирается до спальни и находит свое кольцо в шкафу. Кэтрин призналась: ей сложно воспринимать себя женой, потому что он его не носит. Удивительно, конечно, что так долго молчала.
Обручальное кольцо немного болтается на пальце, но в этом нет ничего страшного – слететь не должно.
– Готово, – демонстрирует Том руку, выходя на кухню. – Теперь я тоже меченый.
– Ты уверен? – неловко произносит Кэтрин. – Я правда не имела в виду…
– Уверен. Из всего, что тебя беспокоит, это решается за минуту.
– А что ты скажешь братьям?
– Придумаю что-нибудь. Совру.
– То есть о нашей свадьбе ты врать не готов, зато о кольце можешь?
– Это вообще разные вещи. Кейт, как думаешь, если я зальюсь энергетиком, мне будет очень плохо?
– Да, – строго отвечает она. – Давай ты просто выпьешь кофе на работе?
Просыпаться уставшим – одна из самых отвратительных вещей в его болезни. После неторопливого завтрака и таких же ленивых сборов на работу Том завозит Кэтрин в больницу и пробирается к офису сквозь пробки. Пока поднимается наверх, ему удается уговорить себя собраться. Ну или не ему, а энергетику, который он все же купил по дороге. Как минимум они отличная команда.
– Майя, – он кидает сумку на стул, – ты можешь сделать мне кофе?
– Что еще тебе сделать? – откликается та. – Сэндвич? Или… – Майя складывает ладонь трубочкой и делает пару движений у своего рта.
– Побойся бога, – строго произносит Том и поднимает руку. – Ты же девочка.
– Хуевочка, – корчит рожу та, но тут же осекается, заметив кольцо. – Ты чего… решил рассказать?
– Нет, – быстро отвечает он. – Просто… ношу вот. Как нормальный человек.
Он так и не придумал, как объяснить это братьям. Гэри и не нужно никаких объяснений, но остальным… Ладно, на месте сориентируется.
За полтора часа Том успевает только вяло просмотреть почту и вернуть на доработку несколько дизайнов. На большее его не хватает: стоит ему переключиться на что-то сложнее, мозг просто отказывается работать, ссылаясь на усталость. Черт, хоть сейчас все сворачивай и иди домой.
Стрелка доползает до времени, на которое назначена встреча, и Том надеется, что не вырубится прямо посреди нее. Нужно было сказаться простывшим, да? Это даже никого не удивило бы – в Нью-Йорке уже похолодало, так что самое время ему заболеть.
Сегодня в конференц-зале собираются только братья: каждое собрание акционеров больше похоже на просмотр футбола. Разве что разодеваются все как на парад, директора же. Деловые, как еноты с тазиками. Том понимает: ему пора в отпуск.
– Итак, начнем, – сурово произносит Леон, как только за опоздавшим Гэри закрывается дверь. – Перед вами прогнозы аналитиков по финансовому итогу года. Давайте в первую очередь обсудим доходную часть. План продаж, который мы поставили себе на год…
– Там будут учтены потери из-за брака партии? – перебивает Гэри.
Том быстро оценивает ситуацию: сегодня его не хватит на очередной скандал на тему завода. Он примирительно поднимает руки, надеясь, что сможет остановить снежный ком ругани.
– Пожалуйста, давайте сегодня без этого, – просит он. – У нас две отдельные встречи по заводу. В месяц! Будем сраться там.
– Ладно, – упрямо поводит плечами Гэри.
– Ты чего это с кольцом? – удивленно спрашивает Джек.
Да твою же мать… Эту херню он, значит, замечает. А то, что Том выглядит как живой труп уже пару ебаных месяцев, – нет.
– Забей, это мелочи, – отвечает Том самым незаинтересованным голосом.
Что придумать? Какое очередное вранье нужно, чтобы от него отстали?
– Женевьев тут в субботу зажала меня в углу, – выпаливает он первое, что приходит в голову. – Начала приставать, видимо, чтобы я кабинет не трогал, а я возьми да и скажи, что уже женат. Пришлось купить атрибут, чтобы… ну… соответствовать.
Гэри смотрит на него так внимательно, что на его лице можно прочесть бегущую строку с повторяющимся «Ты дебил?».
– И она повелась на такую чушь? – в голос ржет Джек. – Вот идиотка!
– Нельзя так говорить, – поправляет его Леон, но тоже не выдерживает долго держать серьезную мину. – А она поверила?
– Да, только никому не трепитесь, – предупреждает Том. – Нормальный она маркетолог, нам еще вместе работать.
– Просто руки связываешь, – задыхается Джек. – Она повелась на байки про жену! У тебя!
Краем глаза Том замечает, как совершенно остолбеневший Гэри поворачивает голову к Джеку, и выражение его лица не меняется. И кто теперь из них дебил?
– Действительно, смешно, – замечает Леон. – Но давайте вернемся к цифрам.
Вот поэтому им ничего не хочется рассказывать. Нет, иногда Том представляет, как вытягиваются их лица, пока он спокойно объясняет, на какой он стадии рака. Но на самом деле это не имеет особого значения и не станет для них чем-то по-настоящему большим. Просто очередная проблема с его очередной болячкой – все привыкли еще с тех пор, как ему вырезали селезенку.
Он не самый важный брат, никогда им не был. У каждого из их группы с самого начала была ценность: угонщик, механик и лидер, закрывающий на себе весь внешний мир. Но не у Тома, роль которого была оставаться на подхвате. То тут, то там. Здесь показать, что снять. Здесь ткнуть пальцем, что угнать. Но никогда – сделать что-то по-настоящему ценное.
Наверное, Тому должно быть обидно, но он привык. Вот и сейчас все сосредоточенно изучают цифры и графики, пока он в пятый раз перечитывает заголовок страницы. Ничего страшного: можно было даже не звать его на эту встречу. Итог Леон мог сообщить после, тем более что прямо сейчас тот открывает рот, чтобы его озвучить:
– Том, для развития в следующем году нам срочно нужно еще одно изобретение.
Естественно. Еще одно изобретение, типа оно вот так, по щелчку пальца, появится перед ними на столе.
– Окей, – устало кивает Том, – если нужно, значит, будет.