Он уже два месяца без терапии, и, судя по планам Жасмин, будет третий. В целом это нормально: после полугода принятия таргета, еще и с повышенной дозировкой, такой перерыв вполне логичен.
Кэтрин обещала себе и Тому, что не будет вмешиваться в лечение, но все равно обдумывает и перепроверяет каждую новость. Наверное, так спокойнее: пока удается доказать самой себе, что все идет верно.
– Какие планы на вечер? – спрашивает Кэтрин, когда Том отстраняется и отходит в гостиную.
– Мне нужно в гараж, – недовольно морщится он. – Время, которое дал Леон, заканчивается, а я все еще не понял, получится у меня эта дрянь или нет.
– Ладно, – кивает она, – но помни, что если ты не вернешься к одиннадцати, то я приду и сама вытащу тебя оттуда.
– У меня есть идея получше. Пойдем со мной?
– Что? – поднимает голову Кэтрин. – Зачем?
– Бесит, что мне нужно выбирать, провести время с тобой или поработать. Вот ты чем сегодня хотела заняться?
– У меня… – теряется она. – Домашнее задание по немецкому и пара статей на планшете.
– Ты не против сделать это в гараже за столом?
Кэтрин плохо представляет, как это будет выглядеть, но брови домиком не оставляют ей шанса отказаться. Остается только кивнуть.
– Я точно не буду тебе мешать?
– Мы уже две недели видимся по часу за ужином, – хмурится Том. – Я начинаю по тебе скучать, хоть мы и живем вместе.
Он словно озвучивает ее мысли: иногда Кэтрин чувствует то же самое. Раньше не считала себя прилипчивой, но сейчас они действительно проводят вместе меньше времени. Казалось бы, в чем проблема – они не попугайчики-неразлучники, у каждого есть своя работа и интересы, но как же хочется иногда просидеть весь вечер на диване перед телевизором, обнимаясь и болтая о незначительных мелочах.
После ужина Том занимается посудой, пока Кэтрин переодевается в одежду, более подходящую гаражу. Меняя рубашку на толстовку, она вдруг застывает на полпути: до нее словно только теперь доходит происходящее. Из фильмов и сериалов она усвоила, что мужья обычно превращают свои гаражи или подвалы в «мужские пещеры» – места, куда женщине позволено зайти только для того, чтобы принести пива.
Насколько же Том не похож ни на кого, если может честно и спокойно признаться в том, что скучает? Без игр и манипуляций, без попыток вызвать чувство вины или полупрозрачных намеков, из которых нужно самой догадаться, что происходит. Еще один пункт к осознанию, что Кэтрин очень удачно вышла замуж. Страшно представить, что она могла бы упустить, если бы не согласилась на то свидание.
– Ты застряла в толстовке? – слышится смеющийся голос.
Родные руки обхватывают ткань за края и тащат вниз.
– Или ты не хотела одеваться, чтобы соблазнить меня? – строго произносит Том ей на ухо. – Если что, это работает.
– Нет, мы собирались в гараж, – перехватывает его руки на своей талии Кэтрин. – А вот вечером…
– А ты наденешь ту цепочку?
– Если мы вернемся раньше полуночи, – смеется она. – А то ты как котик, все время перебираешь ее, и мне остается только ждать, когда ты наиграешься и обратишь внимание на меня.
– Как ты смеешь, – возмущенно задыхается Том, – знаешь же, что мне нравится, как свет играет на твоей коже.
– Все еще котик, – замечает Кэтрин. – И так как цепочка всегда удлиняет время, которое мы тратим на секс, а завтра нам обоим на работу…
– Ужасная зануда, господи, на ком я женился?
– Гараж, – напоминает она, поправляя толстовку. – Пойдем, гений, тебе еще самолет изобретать.
– Ховер.
– Точно. Подожди секунду, я захвачу ноутбук.
Они выходят из дома под руку, до гаража всего пара кварталов. Здороваются с соседями, которые возвращаются с работы, машут коту миссис Поттс со второго этажа, который каждый вечер прикидывается голодным бездомышем, несмотря на приближение зимы. Кэтрин хочется, чтобы так было всегда: уютная, хоть и напичканная техникой квартира в Уильямсберге, знакомые спокойные соседи, совместные вечера.
Им осталось немного: закрыть вопрос с работой Кэтрин и разобраться с ховером Тома, а еще – достичь прогресса в его лечении и вывести этот проклятый рак в стойкую ремиссию. Может, тогда они смогут начать воплощать в жизнь все, что вместе намечтали.
– А у меня для тебя кое-что есть, – говорит Том на подходе к гаражу.
– М-м-м, дай угадаю. Профессия?
– Вот черт, я думал, будет сюрприз, – улыбается он. – Но ты его испортила.
– И что, теперь не скажешь?
– Аналитик бизнес-процессов.
– Все, что касается аналитиков, мне обычно нравится, – замечает Кэтрин. – А эти чем занимаются?
– Они особенные. Берут любой процесс, который происходит в работе компании. Например, вот у тебя есть постановка диагноза. Это процесс?
– Конечно, – кивает она и делает шаг в сторону, чтобы Том мог открыть дверь гаража.
– Представь, аналитик берет этот процесс и расписывает его в схему: как он начинается и идет, кто какую роль играет, чем он должен закончиться.
– У нас есть подобные документы, но все проще. А зачем для каждого процесса аналитик? Скорее всего, и без него все знают, что делать.
– Вот ты хоть раз ошибалась в процессе постановки диагноза? Например, забыла биопсию или еще что?
– Нет, конечно, я просто выучила, что нужно.
– А будучи резидентом?
– Там совсем другое, это же обучение.
– Так вот чтобы такое обучение в компании проходило быстрее, необходимы схемы. Но это полбеды – аналитики позволяют увидеть, где в устоявшемся процессе есть слабые места или даже какие-то ненужные действия, чтобы его оптимизировать. Часто потом по этим схемам пишут программный код, который сокращает процесс.
– Ты точно не читал об этом на сайте.
– Леон такого нанял, чтобы нам всем было проще. А я смотрел на него и думал: это же идеальная работа для моей Кейт.
– Мне кажется, это сложно, – задумывается она. – Нужно столько всего понимать в самом бизнесе.
– Тут главное – логика и здравый смысл. Если тебе интересно, я могу еще побольше расспросить у нашего аналитика.
– Я только за, – отвечает Кэтрин.
За тот разговор ей до сих пор немного стыдно – это же надо было так напиться, чтобы заставить мужа отвезти себя домой и еще по дороге закатить скандал, который обещала себе не закатывать. Зато теперь Кэтрин начала намного подробнее расспрашивать Тома о тех профессиях, что он находит.
Она все еще не готова всерьез думать о том, чтобы уйти из клиники, – сама мысль приводит в бесконечный ужас, который до сих пор невозможно побороть. Теперь она и сама не понимает, откуда он берется, поэтому перед сном часто анализирует, что с ней происходит и как с этим жить. Но огромным прогрессом можно считать то, что Кэтрин больше не срывается из-за этого на Тома.
– Ого, – заходит она внутрь. – Это словно другой гараж.
Полки свободны, по углам больше ничего не стоит и даже не на что натыкаться. Кэтрин только и замечает, что несколько деталей, сложенных у одной стены. Зато в центре второй стол разросся и превратился в подиум для какой-то металлической пластины, сколоченной из десятка других. Рядом с ней стоят конструкции, о назначении которых невозможно даже догадаться.
– А? – оборачивается Том. – Да, я избавился от лишнего. Все, что не помогает мне в этом проекте, только мешает, так что… Долой.
– Представляю, как теперь выглядит мастерская в «Феллоу Хэнд».
– Как черная дыра, – хмыкает Том. – Впрочем, ничего нового. Нравится? Красиво же получилось.
Он подходит к стене, где на своем обычном месте стоит стол. Кэтрин еще ни разу за ним не сидела. На нем раз пять, а вот за ним… Щеки горят от воспоминаний: в этом окружении секс всегда получался совершенно особенным.
– Минуту, я освобожу тебе тут все, – бормочет Том и собирает бумаги в широкую разлетающуюся стопку. Так, это мне сейчас нужно, а вот это пусть полежит… где оно полежит? А, вот на этой полке.
– Том, не переживай за меня.
– Это моя работа, если что, – оборачивается он. – Готово, тут все нормально, садись, а я пойду к себе.
Кэтрин чувствует себя школьницей: в детстве у нее был похожий стол. Она открывает ноутбук с домашним заданием и постепенно погружается в сложные грамматические конструкции, которые нельзя понять логикой, остается только запомнить.
В гараже начинают тихо играть «Битлз». У Тома это любимая музыка для работы. Он и сам подпевает старым мелодиям, и это ощущается, как… дом. Странно, что не только квартира, но и гараж теперь вызывает у нее желание все время сюда возвращаться.
– Твою мать! – вырывает ее из немецкого Том.
– Все в порядке? – смотрит на него Кэтрин.
– Прости, – резко оборачивается он. – Пожалуйста, не обращай внимания.
Она проверяет часы: уже девять. Время пролетело почти незаметно, и как раз можно немного отдохнуть.
– У меня перерыв, – объявляет Кэтрин и поднимается. – Расскажи, что у тебя происходит.
– В том-то и дело, что ничего, – вздыхает Том. – Я все детали собрал, по отдельности каждая идеальна. А в целое они не лезут. Как будто я что-то делаю не так, понимаешь? То ли не вижу, то ли просто не вдупляю.
– Если хочешь, можешь думать вслух. Я с удовольствием послушаю.
– Это жутко скучная херня, Кейт.
– Ты говорил это, когда показывал мне первый матч «Формулы-1», а теперь у нас одинаковые кепки.
– А вот тут хер поспоришь, – кивает он и подтягивает Кэтрин ближе, чтобы обнять. – Ладно, смотри. Наша задача – в первую очередь обеспечить подъемную силу…
Глава 46. Тыковка
Как же приятно снова чувствовать вкус еды! Больше не хочется воровать кимчи из холодильника, потому что в его мир вернулись другие вещи, у которых есть вкус. Например, у бананов. Или креветок. Или даже рыбы – он полгода ел рыбу, у которой ощущался только вкус специй, добавленных туда заботливой рукой Кэтрин.
Но кимчи все еще лучшая вещь, которую он пробовал в жизни. Сейчас оно кажется островатым, но это не важно: мама Кэтрин сказала, что оно полезно для пищеварения, и Том поправлял здоровье так усердно, что однажды пришлось тайком сгонять в Хартфорд, чтобы взять еще один контейнер. Второй он все это время прятал в гараже в двух одеялах, скрывая запах и постоянно поддерживая плюс-минус одинаковый уровень кимчи дома. Вроде бы получилось сделать это незаметно.