Жаль, но его история в «Феллоу Хэнд» заканчивается сейчас. Можно было бы заткнуть всем рот ховером, прилететь на работу по воздуху, вломиться в кабинет Леона с улицы, расколотив к ебеням все чертовы стекла. Ай, как было бы красиво… Но вместо этого им просто пора прощаться.
Телефон лежит на соседнем сиденье. Там, где обычно сидит Кэтрин. Сердце сжимается: он так не хотел отпускать ее утром… Всадил себе двойную дозу обезбола, чтобы она не заметила, что он еле держится на ногах. Кстати, до сих пор помогает, и это здорово: хотелось бы уйти без боли. Ее с головой хватило.
Джек в отпуске, не хочется его там трогать. Пусть отдохнет – Том знает, как тяжело ему дался прошлый год. Столько всего произошло, братьям вообще не стоило бы добавлять потрясений. Но он и не хочет становиться одним из них. Все знают, он не самый ценный брат. Тыковка, смешной оболтус с дурацкими идеями. Им даже не стоило везти его с собой, но Том все равно благодарен за то, что они это сделали.
Леон долго не берет трубку. Том даже думает, не бросить ли письмо ему на электронку – было бы блядски символично, – но вдруг слышит голос брата:
– Том?
– Привет, у тебя есть… время для меня?
– Да. – Голос становится глуше: – Прошу прощения, мне нужно две минуты.
На фоне звучит недовольное ворчание Женевьев – ладно, пусть уже живет в этом своем кабинете, – и Леон возвращается к нему:
– Что-то случилось?
– Слушай, я давно должен был тебе сказать, – собирает волю в кулак Том, – но все не выходило. Да и ты, знаешь, такой говнюк, любишь перебивать людей.
– Том…
– Да, вот как сейчас. В общем, брат, прости, но… Нам дальше не по пути. Мы выросли, у тебя есть все, чтобы продолжать самому, понимаешь? Вы теперь без меня.
– Подожди, о чем ты говоришь? Что произошло? – в голосе Леона сквозит паника. – Тебе нужна помощь?
– У меня рак, братишка. Крупноклеточный рак легких. Недавно он перешел в четвертую стадию, метастазы в желудке и кишечнике. И мне уже ничего не поможет.
– Том! – Голос превращается в рык. – Это все еще можно вылечить. Где ты? Я сейчас приеду.
– Не надо, пожалуйста, – просит он. Как не разреветься? Он же не девчонка. – Леон, я закончился. Прошел длинный курс лечения, поверь, я сделал все, на что был способен. Иногда так бывает, это онкология, у нее вообще не всегда красивый финал.
– Том, давай я приеду.
– Ты прости меня, что нахамил тогда, ладно? – просит он. – Я как раз понял, что все закончилось, был в плохом настроении. Но ты же знаешь, я люблю тебя, братишка.
– Что бы ты ни задумал, мы все еще можем…
– Мы ничего не можем. Так бывает. Мне пора, Леон.
– Том…
– Все будет хорошо. Верь мне. У вас все будет хорошо.
Том кладет трубку и выключает телефон. Теперь его совесть чиста. Он может спокойно сделать то, что задумал.
«Индиго» нехотя заводится, словно недовольна его решением. Вот же засранка с характером: чуть что, сразу скандал. Когда Том купил Кэтрин «Ионик», она два дня пыхтела, и в этом противном звуке так и слышалось: «От тебя пахнет другой машиной».
– Нет, старушка, – строго произносит он. – Мы с тобой вместе до конца. Понимаешь, мне нужен друг, ты же не хочешь, чтобы я умирал в одиночку? А кто лучше, чем ты, сможет меня поддержать?
В ответ «Индиго» нагло глохнет. Том лезет в бардачок, достает оттуда старую незаконченную пачку сигарет и зажигалку. Если эта стерва решила закатить истерику, он хотя бы выкурит свою последнюю сигарету.
– И что ты будешь делать? – спрашивает он, чиркая зажигалкой. – Стоять тут и смотреть? А я, типа, пешком иди? Нормальная вообще?
Он делает вкусную первую затяжку: она не сумеет ему повредить. Сигареты сделали, что могли, хуже не будет. Вернее, он не даст этому случиться.
– Мы пойдем на это вместе, – повторяет он машине. – Думаешь, мне не страшно? Пиздец как страшно, засранка, хотя уж я-то все придумал. Сто раз себе повторил, а все равно сижу, как дебил, и думаю: а можно еще что-то сделать? Но уже слишком поздно. Я поймал бы эти метастазы в декабре, но что толку? Лечение не помогает.
Том зажмуривается: нужно собраться, быть смелым хотя бы сейчас, ты, ебаный лев из страны Оз. Перед глазами встают лица любимых людей: братьев и Кэтрин. Самых важных в жизни. Тех, кого он будет любить до самой смерти и, наверное, после нее.
– Давай, милая, не заставляй меня умолять, – говорит он. – Я тебя так долго искал по рынкам и на сайтах, а потом тебя хотел купить какой-то уродливый швед. А я взял все деньги, что у меня были, и отправил, чтобы ты приехала сюда. Ты же мой друг, понимаешь? И ты пиздец как нужна мне сейчас.
Он поворачивает ключ в зажигании, и «Индиго» чутко заводится.
– Спасибо, милая, – шепчет Том, наклоняясь к тахометру. – Теперь мы сможем это сделать.
Почему все еще страшно? Сердце заходится в истерике, колотится, словно пытается сбежать. Последняя затяжка, огонек дошел почти до фильтра – и окурок вылетает из окна. Вот и все.
Какая Кэтрин была красивая этим утром… Том вспоминает ее нежную кожу, рассыпавшиеся по подушке волосы, влюбленные сияющие глаза. Он все-таки сделал в жизни что-то хорошее, раз ему досталась такая жена. Черт, даже не думал, что когда-нибудь женится. А потом она сказала: «Здравствуйте, мистер Гибсон», и он пропал.
Ему тридцать два года, и он успел узнать, что такое быть любимым. Просто так, потому что это он. И с этим огромным, практически неподъемным сокровищем, которое он впихивает в свое стучащее в панике сердце, успокаивая его, больше не страшно. Главное – Кэтрин будет обеспечена всем, что он сумел собрать за жизнь. У нее будет где жить, что есть и даже чем заняться. И Гэри о ней позаботится.
«Будь счастлива, моя королева, пожалуйста, просто будь счастлива», – посылает он последние мысленные сигналы.
– Ну что, старушка, нам пора, – подбадривает он «Индиго».
Та с готовностью рычит в ответ, словно теперь не понимает, почему мешкает сам Том. Еще секунду, просто задержаться, чтобы в последний раз посмотреть на серое февральское небо над штатом Нью-Йорк.
Господи, ну и придумал же ты задачку.
Том опускает голову и делает глубокий вдох, а потом выжимает педаль газа.
Эпилог
Прежде всего я люблю тебя.
Даже не знаю, с чего начать. Кейт, я проиграл войну, но не смог тебе в этом признаться. В январе на снимке появились метастазы, и с тех пор все пошло кувырком. Сама знаешь, как это бывает, так что не буду описывать, как они, твари, болят.
Жасмин сказала, можно выиграть полгода, если сделать слабую дозу химиотерапии, но мы с тобой – стреляные воробьи, знаем, какие это будут полгода. Я не готов быть лежачим больным и твоей обузой. Помнишь, я пообещал, что буду бороться, как лев? Так вот, я оказался трусливым львом из страны Оз, ведь не смог, глядя тебе в глаза, сказать, что умираю. Прости меня, наверное, это единственное в жизни, о чем я по-настоящему жалею.
Не хочу, чтобы рак убил меня, поэтому убью его сам. Понимаю, что сейчас ты злишься, но я не мог по-другому. В день, когда тебе пришлось бы выносить из-под меня дерьмо, смерть была бы намного хуже, поверь. Ходить живым мертвецом рядом с тобой, такой настоящей, и понимать, что я задерживаю тебя… Нет, Кейт, я лучше сам.
Не беспокойся о своем будущем: все, что осталось в гараже после разработки ховера, я продал и положил на наш с тобой счет. В нотариальной конторе Астории хранится мое завещание, и, чтобы не было сюрпризов, прописываю здесь: квартира, гараж, записанное на меня имущество и деньги – твои. Все, что в квартире, естественно, тоже. Основные выплаты по страховой я уже получил, чтобы закрыть кредитку. Этого должно хватить на несколько лет, ни о чем не беспокойся.
Дальше. Мне принадлежит четверть акций «Феллоу Хэнд». Не получится передать все их тебе, но десять процентов я вполне могу. Леон, скорее всего, будет из-за этого орать, но ты передай ему: Тыковка сказал завалить ебало. Прям слово в слово, он в такие моменты не по-манчестерски не понимает. Десять процентов, конечно, не бог весть какие деньги, но ты запасливая, и это будет хорошим подспорьем. Помнишь, ты говорила, что было бы интересно инвестировать? Ну вот.
Гэри тебе поможет. Не стесняйся просить его о чем угодно – он уже любит тебя, как сестру. Я серьезно, если понадобится мужская помощь в доме, звони Гэри. И поцелуй от меня Пайпер, скажи, что этому идиоту с ней очень повезло. Правильно ты все-таки сделала, что позвонила ему, я бы не решился.
Пожалуйста, если будут похороны, позови на них отца Ричардса. Пусть он скажет Заку и Бекке.
Так, что еще я забыл? Точно! Я оплатил твое обучение бизнес-анализу. Ссылка у меня на почте, все пароли в папке. Если ты думаешь, что моя смерть – повод отказаться от мечты, то помни: я против. Когда ты об этом читала, у тебя горели глаза, так что не думай и иди учиться. Всего полгода, заметь, не одиннадцать лет.
А теперь серьезно. Доктор Кэтрин Гибсон, я счастлив, что встретил тебя. Ты изменила мою жизнь, стала лучшим, что с ней когда-либо происходило. Ты – самая красивая девушка в мире и настоящая жена мечты. Я настолько люблю тебя, что не смог сделать больно, представляешь? Никогда так не любил, не знал, что умею.
Ты поддерживала меня в самые темные моменты и вела, как идеальный штурман. Месяцы, проведенные с тобой, были бесконечно счастливыми, большую часть времени я забывал, что у меня рак. Не представляю, как прошел бы этот путь без тебя. Скорее всего, сдался бы еще в июле.
Сколько мы с тобой пережили, да? На целый фильм хватит, даже на сериал. О самой красивой истории любви. Рядом с тобой я мог быть собой, и ты принимала меня, дурилу. До сих пор не представляю, что ты во мне тогда увидела, как может такая удивительная девушка выбрать простого парня из Манчестера? Спасибо, что полюбила меня. Это чувство не передать.
Я счастлив с тобой по-настоящему. Жаль, не хватило времени на все, что мы задумали. Поднимай иногда свои красивые глаза к небу, хочу смотреть на них сверху.