Галина в недоумении покачала головой.
– Я видел эту парочку на площади, – продолжал Шебалин, – они словно излучали злобу, тьму.
– Ну уж?!
– Именно! Злобу! Я не мог даже подойти к ним до тех пор, пока его не стукнуло молнией.
– Я не совсем понимаю, что вы хотите сказать. Что значит – излучали злобу?
Шебалин замолчал, достал пачку сигарет и закурил. Он некоторое время задумчиво смотрел на Касьянову, потом продолжил рассказ:
– Когда я приехал в Калинск, то первым делом пошел к начальнику милиции Крюкову. Я его немного знал. К сожалению, он погиб на площади. Так вот. Крюков мне рассказал, каким тихим до той поры был Калинск. Но буквально за два последних дня положение изменилось. Упал с моста в реку пассажирский автобус, при этом утонули трое. В некоем доме за один вечер произошло убийство, несчастный случай и покушение на жизнь одной женщины. А на другой день начались известные события.
– Вы что же, вините во всем Машу?
– Я никого не виню, а просто излагаю факты.
– Факты вы действительно изложили, но теперь уже начинаются домыслы.
– Почему же домыслы? А разве не факт, что дата рождения Маши Глиномесовой совпадает с датой автокатастрофы, на месте которой был обнаружен Проша?! Не правда ли, странное совпадение? Кто же все-таки этот Проша?!
– Я знаю не больше вашего, – пожала плечами Галина. – Вообще все, что вы рассказали, звучит весьма таинственно. Мистика какая-то. Но я думаю, что ваши построения заканчиваются тупиком. В мистику я не верю. По-вашему, выходит, что девочка и Проша – носители каких-то злых сил. Но если это так, то почему же до сих пор ни в семье Глиномесовых, ни в лечебнице не происходило ничего подобного?
– Хорошо. Почему, по-вашему, он ее похитил?
– Не знаю. Может быть множество объяснений. Например, его сознание ищет способ компенсировать ущербность. Проша мог вообразить, что, найдя Машу, он вылечится. Или, скажем, обретет некое подобие удовлетворения. Такие случаи описаны.
– Но почему их перемещения сопровождались столькими трагедиями?
– Случайность. Совпадение.
– Случайность, – повторил Шебалин, – видели бы вы их на площади… Конечно, поверить трудно. Я бы тоже не поверил. Однако, кажется мне, у всей этой истории несомненно будет продолжение. Так что скорее всего мы еще увидимся.
На другой день после этого разговора Марте на работу позвонил Павел и сообщил, что сегодня вечером к ним в гости придет американка.
– Какая еще американка? – изумилась Марта.
– Обыкновенная, из Америки. Так что уж будь добра, приготовься.
– А как нужно готовиться?
– Не знаю. Купи каких-нибудь деликатесов, квартиру приведи в порядок.
– Нужно бабу эту голую снять со стены, – вспомнила Марта, – а то точно подумает, что в вертеп попала.
– Сними.
– А что за американка?
– Приехала в университет на стажировку. Ты Володю Зиновьева помнишь? Толстый такой, в университете на филфаке преподает. Вот он к ней прикреплен вроде куратора. Естественно, нужна культурная программа. Он и вспомнил про меня. И правильно сделал, что вспомнил. Во всяком случае, у нас она будет чувствовать себя как дома.
– Ты так считаешь?
– Не я, а Володя.
– А она молодая?
– Молодая и, как говорит Зиновьев, очень хорошенькая.
– Ясно с вами, – Марта хмыкнула и повесила трубку. Перспектива принимать в своем доме американку была, может, и привлекательна, но Марта боялась опозориться. Мало ли что. Чем, например, ее кормить?
Американка оказалась совсем обычной, даже имя ее звучало как-то обыденно. Было в нем, по мнению Марты, нечто вульгарное. Ну звалась хотя бы Джейн или Мэри, а то Рита! Она вспомнила неприличную дразнилку, которой в школе донимали одну из ее одноклассниц, тоже Риту, и усмехнулась.
К тому же эта американка, как выяснилось, была русского происхождения и неплохо говорила на языке предков.
«Курит, как мужик, – с легкой неприязнью отметила Марта, выбрасывая окурки из пепельницы, – да и выпить не дура». Она и сама любила покурить в компании или с подругами, а уж когда нервничала, то сигарета была ей необходима. Но эта дымила как паровоз! Хотя из себя ничего. Надо отметить – классная девочка. Прикинута довольно обычно, во всяком случае не лучше Марты. Конечно, что для них одежда, пошел да купил. И никаких проблем. А тут нужно крутиться, чтобы достать приличные шмотки. Сейчас-то, конечно, стало попроще, но все равно: не ходить же в том, в чем ходят все?
Марта стала собирать со стола грязную посуду и одновременно продолжала размышлять о гостье и о проведенном с ней вечере. Павел отправился провожать американку, а она, как всегда, осталась выгребать мусор. Куратор так называемый, этот Зиновьев, глаз с Риты не спускал. Двое детей у толстяка – а туда же! Облизывается, как кот. Интересно, как она насчет секса? Судя по всему, своего не упускает. И Павел пялился, хотя делал вид, что интересуется только жизнью в Америке. Жизнью… Она хмыкнула: все мужики одинаковы. Им бы только мордашку посмазливее, ножки, попку… Конечно, общаться с человеком из другой страны интересно. Вроде простая, а чувствуется, что не наша, не совковая… Даже трудно сразу понять, в чем разница, но разница точно есть.
Тарелки были уже в мойке, и Марта принялась вытирать стол.
Павел, конечно, хвост распушил, мол, и мы не лыком шиты. Все про музыку с ней говорил, про свой любимый рок. А ей, как можно понять, этот рок – до фени. Там этого добра хватает. Обычное дело. Все равно что для нас частушки. Кстати, она говорила, что занимается фольклором. Именно частушки ее и интересуют. Народная мифология… разные водяные, домовые, русалки… Мне бы ее заботы. Эх, Америка!.. Интересно, Павел не передумал уезжать? В последнее время что-то не заикается. Конечно, не до того было. Похищение это… Может быть, отбросил свои идиотские планы? Хотя вряд ли. Она-то его знает. Коли чего втемяшится в башку, ничем не выбьешь. За столом он на эту тему не заикался. Задавал, правда, вопросы: что – почем? Сколько стоит, например, такая, как у наc, квартира? Стоит, как она поняла, немало. Правда, смотря где. Разговор, естественно, зашел о Маше. О похищении… Гостья ахала. Испуганно таращилась на девочку, которая находилась тут же за столом.
Зиновьев, придурок, потребовал подробностей. Твоего бы ребенка украли, стал бы, интересно, рассказывать подробности? С похищением этим, конечно, ничего не ясно. Зачем ее украли, чего хотели? Павел говорил, что похититель – душевнобольной. Ужас какой!.. Слава богу, ничего страшного с Машкой не случилось. Она кажется спокойной, будто ничего и не было. И кошмары исчезли. Не зря она ее водила к Галке. А может, зря? Ведь именно в лечебнице девочка столкнулась с этим психом… Может быть, напрасно она рассказала Галке эту смутную историю о рождении Машки? Впрочем, почему зря? От врачей ничего не скрывают. Да и Галка не болтлива. Рассказала, ну и ладно. Главное, ребенок здоров и невредим. Что же все-таки от нее было нужно этому придурку? Говорят, его убили. И слава богу. Что-то Павла долго нет. От американочки не может отойти? Распинается, подлец! Маша, видимо, понравилась американке. Глаз с нее не спускала. Что и говорить, дочка у нас хорошенькая. И в Америке лучше не бывает…
Размышления Марты прервал звук хлопнувшей входной двери. Вернулся Павел.
– Как тебе наша гостья? – с интересом спросил он.
– Ничего, – неопределенно протянула Марта.
– Классная девица, – с жаром заявил Павел, – американка, а похожа на нас, как будто выросла в России. Все понимает и в музыке разбирается.
– Что же это, интересно, она понимает?
– Проблемы наши, скудость нашей жизни, тоску русскую.
– Какую тоску? Интересно, о чем это ты тоскуешь? Бабенку новую приглядел, вот и затосковал?
– Да брось ты, Марта, что за мещанские понятия?!
– А хоть бы и мещанские! Что плохого в мещанстве? Пушкин себя мещанином не стеснялся называть, а ты, видишь ли, стесняешься. А ведь мы самые настоящие мещане. И запросы у нас типично мещанские. Но что тут плохого? Во всяком случае, я не делаю вида, будто я какая-то вся из себя непонятная, неземная. Это ты увидел хорошенькую барышню и сразу растаял: классная девица… все понимает… Ну что она может понимать в нашей жизни? Да она и не собирается понимать. Ее фольклор интересует… Экзотика! А не ты со своим дурацким роком.
– Успокойся, чего завелась. Понимает, не понимает… Что плохого, если она побывала у нас в гостях? Раньше такое и представить было невозможно, а теперь, пожалуйста, – принимаем в доме американку.
– Ты еще не оставил свои планы насчет эмиграции?
– А что? – Павел внимательно посмотрел на жену.
– Интересно.
– В общем-то, не оставил.
– Ясно!
– Что тебе ясно?
– Что ума у тебя нет!
– Опять по новой начинаешь?
– Без денег там делать нечего. Сам же слышал, что она говорила о стоимости жилья.
– Деньги будут, – спокойно сказал Павел.
– Откуда?
– Оставим пока этот разговор. В выходные я обещал свозить Риту на озера. Показать нашу природу. Наделаем шашлыков, порыбачим…
– Поезжай, – равнодушно сказала Марта.
– А ты?
– Не собираюсь. Отправляйся вместе со своим дружком Зиновьевым.
– Он не может, какие-то проблемы с тещей. Нужно сопровождать ее в деревню. В общем, он не едет.
– Тогда отправляйтесь вдвоем, я вам буду только мешать.
– Марта!
– А ну тебя! – И она, бросив тряпку в раковину, выбежала из кухни.
2
Мысль съездить в Калинск и попытаться выяснить некоторые детали сформировалась у Шебалина после беседы с Галиной Касьяновой. Если до этого разговора он все еще сомневался в обоснованности своих умозаключений, то после него окончательно решил докопаться до самой сути. И не потому, что считал дело незавершенным. Результат его вполне устраивал, но не было чувства полной ясности. В цепочку случайностей он не верил, хотя, конечно, и это бывает. Но что же все-таки тогда стоит за похищением девочки? Доводы Касьяновой, что, мол, в данном случае действовали некие факторы, идущие из подсознания больного, его не убедили.