— Ну что, пинкертоны в юбках, наворотили дел, а я теперь разгребай ваше дерьмо.
— Очень образно, — язвительно сказал Ирина, — а главное, по-джентльменски.
— Молчать! — гаркнул Малютов. — Вы тут из себя институток не стройте. Знали, куда пришли работать. Здесь не библиотека и не консерватория.
— А что, забегаловка? — ничуть не смутилась Ирина. — Солдатская баня? Я думала, здесь прокуратура. Вы успешно меня переубедили Владимир Иванович.
— Ты с кем?.. Ты что себе?.. — даже стал заикаться Малютов. — Без году неделя в прокуратуре, а туда же…
— Без недели год, — поправила Ирина. — И еще. Клавдия Васильевна давно предлагала мне перейти на «ты», а я все как-то смущалась. На твое предложение я с удовольствием соглашусь. Так что ты нам хотел сказать, Вова?
Малютов тяжело задышал. С таким отпором он встречался впервые.
«Да, это вам не советская девушка, — почему-то с гордостью подумала Клавдия. — Я бы так не смогла. Нас приучили уважать большие кабинеты. Нет, не уважать — бояться».
Что сейчас будет?! С ужасом ждала она. Знала, что и Ирина, и Малютов так просто не сдадутся. В Ирине, впрочем, она была уверена больше.
Но ничего страшного не случилось, вернее, случилось как раз действительно ужасное. Малютов вытер платком лоб и сказал:
— Ладно, извините.
Клавдия чуть не упала. Она всегда думала, что Малютову это слово неизвестно с детства.
— Он что-то сказал? — обернулась к Клавдии Ирина.
Это был уже перебор.
Малютову самое время было снова взорваться, но он снова сказал:
— Извините, я просто перенервничал. Толкунов этот мне с раннего утра плешь ест. Из больницы звонили. Какую-то вы слишком бурную и не вполне законную деятельность развили.
— Бурную, да, — кивнула Клавдия, чтобы не давать Ирине вступить в затихший было разговор. — А противозаконную в чем?
— Куда вы перевезли Сапожникова?
— В безопасное место.
— Он же болен.
— Зато жив.
Малютов внимательно взглянул на Клавдию. Теперь ему не хотелось смотреть на Ирину. А та была само обаяние.
— Знаете, Владимир Иванович, мы что-то не нашли возле него никакой охраны. Вот и решили проявить бдительность, — с очаровательной улыбкой сказала она.
— Как это? Я звонил — мне сказали, всю ночь дежурили возле его палаты.
— Тогда мы с Клавдий Васильевной и Порогиным пойдем к врачу ухо-глаз.
— Не было там милиционера, — снова вступила Клавдия.
— Дела-а… — протянул Малютов. — Вы его там не сильно растрясли?
— Нет. Все нормально. Он у меня, — сказала Ирина. — Моя мама за ним ухаживает. Она врач, так что можно не беспокоиться. В любой момент можно забрать его в больницу, если понадобится. Только теперь уж охрану мы обеспечим сами. И так уж…
— Да, слушайте, я и подумать не мог. Два трупа по простенькому делу, — покачал головой Малютов.
— Вот мы и не хотим, чтобы были еще.
— Ну с Сапожниковым ясно, а вот что там с Чиханковым? Это что за допросы с пристрастием?
— В смысле?
— Да вот, читайте, — протянул Малютов Клавдии бумагу.
Но Ирина успела перехватить.
— Интересно. М-м… так… «…заявляю, что следователи Дежкина и Калашникова применяли во время допроса непозволительные методы воздействия… вынуждали выдать компромат…» На кого же мы его вынуждали выдать компромат? Ага. На Толкунова. И когда успел? — отдала она бумагу Клавдии.
— Да вот сегодня с утра и прискакал сам.
— А не объяснил на словах, что за непозволительные методы воздействия? Мы его что, били?
— Объяснил. Не били. Запутывали.
Клавдия держала в руках бумагу, которой была грош цена, но которая могла на всей ее жизни поставить жирный крест.
Ах, и мальчик! А он ей, в общем-то, понравился. На чей же хвост они так больно наступили?
— Интересно, чью мы ногу отдавили, — почти дословно повторила вслух мысленный вопрос Клавдии Ирина.
— Вот уж этого не знаю, — развел руками Малютов. — Но, боюсь, с дела вас придется снять.
Клавдия уже готова была пожать плечами, дескать, как скажете. Но ее опередила Ирина:
— Нет, — твердо произнесла она.
— Что нет?
— Вы этого не сделаете, Владимир Иванович. Они очень хотят, чтобы вы нас сняли. Неужели непонятно?
— Кто — они?
— Вот это мы и хотим раскопать.
Малютов схватился рукой за лоб. Клавдии показалось даже, что она слышит, как крутятся в его голове «шарики».
— Опять же чего-нибудь… натворите, — явно смягчил он выражение.
— Может быть, — не стала обманывать Ирина.
— Владимир Иванович, из космического центра к вам, — пропищал селектор.
— Извините, дамы, пора прощаться, — поднялся Малютов.
— Так что? — не торопилась Ирина.
— Ну ладно, ладно, продолжайте. Игорь вам еще нужен?
— А как же! — почти хором ответили Дежкина и Калашникова.
ГЛАВА 11
Игорь уже был в кабинете.
— Ну, сначала выпьем за победу! — сказала Клавдия и поставила чайник.
— Это завсегда с превеликим нашим удовольствием, — потерла ладошками Калашникова.
— А тебе, будь моя воля, я бы дала Звезду Героя. Ты знаешь, Игорек, как она сейчас Малютова размазала по стене?!
Игорь восхищенно смотрел на Ирину, а та гоголем прошлась по кабинету, уселась вальяжно на стул и сказала:
— Да, мы такие.
— А вообще, — насыпала в чайник заварки Клавдия, — он мужик ничего. Нам и хуже попадались, правда, Игорь?
— Было.
— Ты уж больше на него не наваливайся.
— Значит, Звезда Героя отменяется? — деланно огорчилась Ирина.
Чай был душистый и сладкий. Клавдия любила настоящий, без всяких там пакетиков и заменителей сахара. И еще без фруктовых добавок.
— Продукт надо потреблять в чистом виде, — говорила она.
И к этому приучила всех своих друзей и знакомых.
— Ну, что у тебя, Игорек?
— Действительно, было такое письмо от Севастьянова, — нехотя оторвался от чая Порогин. — Я справился в книге — приходило.
— А куда ушло?
— Никуда.
Клавдия даже поставила чашку.
— Как это — никуда? Кто-то же его проверял?
— Кто-то проверял, наверное, но история об этом умалчивает.
— Интересно. И больше писем не было?
— Нет.
— Тоже интересно. Значит, отреагировали. А кто?
— Я расспрашивал в канцелярии — они не знают. Говорят, Малютов кому-то поручил.
— Опять идти? — тяжко вздохнула Ирина и приподнялась со стула. — Хотя нет, у него сейчас космонавты… — и снова села.
— Не космонавты, а инженеры. Какие-то космические технологии.
— Там что, тоже воруют? — спросила Ирина.
— Воруют везде, но там, я думаю, меньше всего.
Клавдия уже была на такой встрече, впечатление действительно было потрясающее. Уж каких только чудесных материалов не показывали космические инженеры. Тут были и самогреющиеся кастрюли, и невидимые сверхпрочные нити, и металл, который как ни корежь, после нагревания принимает прежнюю форму, ткань, которая впускала воздух и не выпускала его.
У Клавдии голова пошла кругом, вот бы все это в домашнее хозяйство. Но космоумельцы как раз и искали спонсоров, чтобы запустить свои чудеса в широкое производство. Кажется, Малютов именно в этом им и помогал. У него, разумеется, были связи.
— Давайте-ка лучше, ребята, подумаем, на каком мы с вами свете, — предложила Клавдия. — Так сказать, мозговая атака. Мы вчера с Иришей начали, а вот закончить не успели. А на чем мы, кстати, остановились?
— На Толкунове.
— Да, еще этот твой Чиханков сказал, что он мужик хороший.
— Знакомые слова, — напомнила Ирина о недавней подобной аттестации Малютова. — Только что ж этот хороший мужик на нас бочку покатил?
— А того и покатил, что в чем-то мы его прижучили.
— В чем?
— Не знаю. Но это меня радует. Верной дорогой идем, товарищи. Игорек, что там об убийстве Дюкова слышно?
— Эксперты пока только предварительные…
— Это ясно, — перебила Клавдия. — Что у них в предварительных?
— Дюков был убит в одиннадцать — одиннадцать тридцать. Других телесных повреждений нет.
— И одного с него хватило, — вставила Ирина.
— А еще… даже не знаю. Они просили пока не говорить.
— А что?
— Да, если честно, ерунда какая-то. Горло было перерезано ступенчатыми поступательными движениями.
— Это что значит? — не поняла Ирина.
— Это значит, что его долго и нудно пилили, — перевела Клавдия. — Так?
— Выходит так. Только ведь ерунда.
— Ерунда, — согласилась Клавдия.
— Почему? — спросила Ирина.
— Если бы долго пилили, он бы кричал, звал охранника. Вообще кто-нибудь заметил бы, — пояснил Игорь. — Но я сам смотрел — пилили.
— А его не могли до этого уже?..
— Нет, — покачал головой Игорь. — И потом — зачем? Убили и убили.
— Ножа так и не нашли?
— Нет.
— Всех допросили?
— Половину. Никто ничего не видел.
— Да, если бы пилили, все равно кто-нибудь бы раскололся, — сказала Клавдия.
Это же надо! Еще загадка на ее голову. Отхватили несчастному башку, а чем — неизвестно, как — непонятно.
— Я тут дела принес его сокамерников, парочка есть интересных.
— Займешься ими, ладно? А что там с милицией?
— Да ничего. Этот Толя, оказывается, где-то рядом живет. Вот и побежал домой, проголодался. Ну я ему, конечно, сказал пару ласковых…
— Ясно. А начальник, естественно, его покрывает.
— Естественно.
Клавдия даже думать не хотела о милиции. Ей было просто страшно. Сколько она уже отправила в суд дел о бандитах в погонах — не сосчитать. А толку? А толку — ноль. Даже минус ноль. А тут просто человек сбегал домой поесть, не убил никого, не ограбил…
— Ну а теперь, ребята, самое главное.
— Чиханков? — спросила Ирина.
— Степанов.
— Степанов? Вы же сказали, что убеждены…
— Я как раз про Степанова и говорила. Очень мне не понравился этот дядечка.
Ирина пыталась быстро сообразить, чем же так не понравился Клавдии Степанов, и не могла. Вот Чиханков — другое дело. Это заявленьице сегодня все поставило на свои места.