— Думаю, я сумею с ним поладить, — сказала Лаки Она была откровенно недовольна реакцией Пенни хотя чего-то подобного она могла ожидать.
— Именно это я и имел в виду, — многозначительно заявил Ленни. — Больше того, я уверен, что у тебя это блестяще получится.
— Хотела бы я знать, что у тебя на уме, Ленни Голден! — отчеканила Лаки. — Ты что, не доверяешь мне?
— Просто я не хочу, чтобы ты работала с Алексом, только и всего.
— Почему?
— Почему?.. — Ленни пожал плечами. — Слухами, как говорится, земля полнится, Лаки. Все говорят, что Алекс только о том и «мечтает, как бы затащить тебя в постель. Он вроде бы влюблен в тебя или что-то в этом роде.
— Послушай, Ленни, — сказала Лаки, с трудом сдерживая гнев. — Алекс очень меня поддержал, когда тебя похитили. Алекс мой друг, Ленни, и я ценю его именно как друга — заруби это себе на носу и перестань отравлять мне жизнь своей глупой ревностью.
— А если я не хочу, чтобы вы работали вместе?
Что ты тогда будешь делать? — спросил он, резко вставая.
— Я не люблю, когда мне говорят, что я могу делать, а чего не могу.
— В том-то и дело, — подытожил Ленни и вышел из кабинета.
Лаки последовала за ним.
— Ленни, ты что, разозлился на меня?
— Нет, — ответил он холодно. — Просто мне действительно пора принять душ и переодеться, чтобы быть готовым к приходу гостей.
— Все-таки скажи, ты сердишься?
Ленни перебросил через плечо купальный халат и взялся за ручку двери своей ванной.
— Я вовсе не сержусь, Лаки. Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Ты всегда так поступала и, мне кажется, всегда будешь. Не понимаю только, зачем каждый раз спрашивать мое мнение?
И прежде чем Лаки нашлась что ответить, он шагнул в ванную и запер дверь изнутри.
«И как я все это терплю?! — с раздражением подумала Лаки, возвращаясь в кабинет, где на столе стоял позабытый ею коктейль. — Ну почему я должна спрашивать у него разрешения каждый раз, когда мне что-нибудь нужно! Я люблю Ленни, я верна ему… Что еще ему от меня надо?»
Но в глубине души Лаки понимала, что на месте Ленни она бы тоже рассердилась не на шутку.
Стивен стоял перед зеркалом в ванной комнате и, намылив щеки, задумчиво водил по ним бритвой. Известие о том, что убийцы Мэри Лу арестованы, пробудило в его памяти все подробности того страшного вечера, и он с содроганием думал о том, что впереди — долгий судебный процесс, а это означало, что телевидение и газеты будут снова и снова ворошить прошлое бередя незажившие раны. Как забыть о том, что было и жить дальше, если подробности бессмысленного и жестокого убийства Мэри Лу каждый день будут обсасываться в прессе и смаковаться по телевидению? А в том, что все будет именно так, Стивен ни секунды не сомневался, тем более что парнишка оказался сыном Прайса Вашингтона.
Он очень хорошо понимал, что, пока идет процесс, ему необходимо будет присутствовать на каждом заседании и сидеть в первом ряду, на виду у всех. Стивен сам сказал Лаки, что все они — включая родителей Мэри Лу, которые до сих пор не могли оправиться от горя, — должны выступить единым фронтом, чтобы преступникам определили максимальное наказание. Это касалось даже маленькой Кариоки.
Хватит ли у него внутренних сил привести свою маленькую дочурку в суд, заставить ее заново пережить боль от потери? К счастью, Карри была еще слишком мала и не могла постичь всего ужаса происшедшего, но что, если она в конце концов поймет? Особенно после того, как побывает на нескольких судебных заседаниях, где все происшедшее будет подробно разбираться и много раз пережевываться? А ведь Карри была смышленой девочкой, ей редко приходилось что-то объяснять дважды.
Разумеется, ее присутствие в зале суда тоже могло подтолкнуть присяжных к вынесению более строгого приговора, но Стивену очень не хотелось, чтобы девочка узнала ужасные обстоятельства гибели матери.
Но как избежать этого — он не знал.
Но это, к сожалению, было еще не все. Со смертью Мэри Лу жизнь Стивена стала пустой, серой, и он не мог забыться, хотя и завалил себя работой до такой степени, что, возвращаясь домой, без сил падал на кровать и немедленно засыпал. Никакая усталость не в силах была победить одиночества, которое он испытывал. Никто не делил с ним постель, никто не спорил из-за того, какую телепрограмму смотреть, никто не готовил ему сандвичи с тунцом, когда субботним вечером он собирался на бейсбольный матч. Никто, никто, никто…
Хуже всего было, однако, то, что Стивен просто не хотел никого видеть рядом с собой. Во всем мире не было женщины, которая могла заменить ему Мэри Лу.
— Я так рада, папа, так рада!.. — воскликнула Кариока Джейд, заглядывая к нему в ванную. Она уже была одета в свое самое красивое платьице, и Стивен улыбнулся дочери.
— Чему ты рада, зайчик? — спросил он.
— Я рада, что мы пойдем на вечеринку вместе, — объяснила Кариока. — И я буду твоей женщиной. — Она слегка наклонила головку набок и посмотрела на него снизу вверх, ее большие карие глаза так и светились любовью. — Можно я всегда буду твоей женщиной, папа?
— Конечно, — кивнул Стивен. — Ты и есть самая главная женщина в моей жизни.
— Знаешь что, — сказала Кариока задумчиво. — Я, пожалуй, останусь ночевать у Марии, можно?
— Конечно. Ведь вы уже давно не виделись, правда?
— Ужасно давно. — Кариока вздохнула. — Целых той дня. Она замечательная, папа. Мария мне как сестра.
— Она и есть твоя сестра, — сказал Стивен, откладывая бритву и смывая со щек остатки пены. — Вместе вам ничего не страшно.
— А Чичи обещала отвезти нас завтра в Диснейленд, — сообщила Кариока.
— Вот как? Это, должно быть, ужасно интересно. — Стивен потянулся за свежей рубашкой.
— Пап?..
— Что?
— А где сейчас мама?
Стивен вздрогнул. Впрочем, он ответил, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее:
— Ты же знаешь, Карри. Нашу маму забрал к себе боженька. Теперь она спит у него на облачной перинке и ждет нас.
— А у боженьки большая постель?
— Очень большая. И все его любимые детки спят на ней по ночам.
— А днем? Что они делают днем?
— Играют, едят мороженое или смотрят за теми, кто остался внизу. И если они видят, что кому-то стало грустно, они просят ангелов небесных, чтобы те спустились на землю и утешили их сыновей или дочек.
Нижняя губа Кариоки внезапно задрожала.
— А мама не может сама спуститься к нам? — спросила она. — Тогда бы она могла спать в твоей постельке.
— Я бы тоже этого хотел, но это вряд ли случится.
Боженька забрал нашу маму к себе, потому что она была очень хорошей и заслужила царствие небесное.
Ты же сама все знаешь, Карри, я тебе уже говорил.
Кариока глубоко вздохнула.
— Да, конечно, я знаю, — сказала она серьезно. — И все равно мне иногда бывает грустно, потому что я очень скучаю без мамы.
— И я тоже скучаю, — кивнул Стивен. — И все-все…
— Все-все… — повторила Кариока. — Все в мире, да, пап?
— Абсолютно все, — подтвердил Стивен. — А кто сегодня вечером будет самым красивым? — добавил он, решив переменить тему. — Ну-ка, скажи скорее!
— Я! Я! — Кариока заскакала на одной ножке и захихикала.
— А почему?
— Потому что сегодня я должна увидеться с Бриджит. Она тоже красивая.
— Но не такая красивая, как ты.
— Глупый папа, — сказала Кариока, сияя.
Стивен взглянул на часы и присвистнул.
— Надо пошевеливаться, — сказал он. — Нам еще нужно заехать в «Беверли-Хиллз-отель» за моим другом.
— За каким?
— За дядей Джерри, моим нью-йоркским компаньоном.
— А он привез мне подарок?
— Я буду очень удивлен, если он не привез, — серьезно ответил Стивен.
— Ладно, пап, только ты смотри не копайся, — строго сказала Кариока.
— Не буду, только дай мне сначала одеться.
— Одевайся, пожалуйста.
И Кариока выбежала из ванной.
— Я чувствую себя просто на седьмом небе! — воскликнула Лин, которая выглядела очень сексуально в узком и длинном шелковом платье от Версаче с глубоким асимметричным вырезом. Платье было цвета жженой охры, этот цвет был ей очень к лицу.
— В самом деле? — спросил Чарли Доллар, и брови его взлетели над темными очками.
— Ну да, — сказала Лин, беря его под руку и прижимаясь к нему всем телом. — Великий Чарли Доллар взял с собой на вечеринку меня, маленькую, никому не известную девчонку. Я польщена, честное слово, я просто в восторге!
— Куколка польщена, куколка в восторге, — пробормотал Чарли. — Я еле ноги переставляю, а она на седьмом небе! Хорошенькая парочка!
— Ты что, плохо себя чувствуешь? — всполошилась Лин, взволнованно вглядываясь в лицо Чарли. — Может быть, тебя тошнит?
— Только морально, — ответил Чарли, и у Лин немного отлегло от сердца.
— Хватит меня дурить, — сказала она, притворяясь обиженной.
— Я тебя вовсе не дурю, деточка. Я только пытаюсь довести до твоего сведения, что я уже старик и могу в любой момент сыграть в ящик.
— Ну, не такой уж ты и старый, — быстро сказала Лин. — Во всяком случае, и я, и еще многие девчонки считают тебя молодчиком хоть куда.
— Тебе этого не понять, — тяжело вздохнул Чарли. — Старость — она не снаружи, а внутри. Вот я начал все чаще задумываться о том, чтобы жениться на Далии… Разве это пришло бы мне в голову, будь я действительно молод? Да и Далия, похоже, считает, что нам обоим пора начать жить спокойной и скучной семейной жизнью…
— О-о-о! — протянула Лин, даже не пытаясь скрыть своего разочарования. — Значит ли это, что сегодня вечером у меня нет никакой надежды соблазнить тебя?
— Я только думаю о том, чтобы жениться на Далии, — хладнокровно возразил Чарли. — Но я пока этого не сделал.
— Значит, мы еще сможем покувыркаться с тобой напоследок?
Чарли довольно ухмыльнулся:
— А я думал, ты спала со мной только для того, чтобы получить роль.
— Вначале так и было, — призналась Лин. — Но ты оказался настолько хорош в постели, что я решила побыть с тобой еще немножко.