– «Они сошлись, волна и камень»? – стал догадываться Воронов.
– Вот именно! – подтвердил хозяин застолья. – В кабинете следователя встретились представители «золотой» молодежи. Формально отец Буглеева – круче, он входил в хозяйственно-промышленную элиту СССР, но на практике папа у Кати Дерябиной был более влиятельный человек. У него и денег полным-полно осталось, и связи еще не разрушены, и самого его в утиль еще не списали. В любой момент могли на прежнюю должность вернуть. Все же видели, что Брежнев чуть живой, а кто будет его преемником, не знали. Заставив сестер Дерябиных рассказать интимные подробности их жизни, Буглеев заявил о своем превосходстве. Показал, что власть сильнее денег. В допросах Буглеева отразилась смесь его природного эротизма и презрения одного клана представителей «золотой» молодежи к другому. Представь, сколько народу читало материалы дела, а там черным по белому написано: обе дочери уважаемого Алексея Михайловича Дерябина – шлюхи. Меня, кстати, хотели направить в процесс Долматова поддерживать гособвинение. Я отказался, еле открутился. От таких дел лучше держаться в стороне.
– Не знаете, где сейчас Дерябин?
– В 1983 году Андропов начал кампанию против узбекской мафии. Ниточки привели на Дальний Восток. В отношении Дерябина возбудили уголовное дело по фактам взяток, но с ходу доказать ничего не смогли, расследование забуксовало. После смерти Андропова уголовное дело прекратили. Сейчас Дерябин потерял былое могущество, трудится в Министерстве лесной промышленности на незначительной должности. Дочери с ним, в Москве, куда он их пристроил – не знаю.
– Я уверен, что Долматова подставили и сидит он ни за что. Как вы думаете…
– Никак! – обрубил Иван Иванович. – Рассказать о Буглееве я могу, а Дело обсуждать не стану.
Воронов не стал настаивать, посидел еще немного за столом и стал собираться домой. Хозяин сходил в комнату, принес два червонца.
– Держи! Приятно было с тобой познакомиться.
– Так, я… это… – Виктор, ничего не понимая, посмотрел на Сапунова.
– Мы собрались выпить на троих, – пояснил Иван Иванович. – Ты сбегал за водкой, а мы оплатили покупку. Сейчас же не в цене поллитровки дело, а в том, что за ней в очереди надо не один час простоять. У меня нет ни малейшего желания толкаться у винного магазина и волноваться, достанется мне бутылка или нет.
Воронов попрощался со старшими товарищами и пошел на остановку.
После его ухода Иван Иванович спросил:
– Алексей, ты уверен, что парня надо было посвящать в дела давно минувших дней?
– Лиса приносит к норе полузадушенную мышь, чтобы детишки освоили первые правила охоты. Наш лисенок нашел мышь сам и не знает, с какого конца ее съесть: то ли с головы, то ли с хвоста. Я считаю, что должен помочь ему стать профессионалом. Он неплохой парень, умный, но самое главное – он романтик. На таких, как он, держится правоохранительная система государства. Они ее стержень. Выдерни его, и вся система рухнет, а если устоит, то сгниет изнутри.
– Дело твое, но я второй раз видеть этого парнишку не желаю.
По пути на остановку Воронов ощутил себя богачом. Еще в обед он размышлял, как распорядится оставшимися копейками, и вдруг, нежданно-негаданно, в кармане оказались два полновесных червонца.
«Десятку сегодня же верну Рогу, а на вторую – шикану, доеду до школы с ветерком!» – решил Виктор.
Он отошел от остановки, увидел зеленый огонек свободного такси и поднял руку.
– За три рубля до школы милиции! – сказал он.
Водитель согласился за эти деньги довести только до поворота. За проезд до КПП потребовал пятерку. Виктор не согласился, остановил другое такси. История повторилась. В третий раз «голосовать» он не стал.
«Черт! – выругался про себя Виктор. – От улицы Волочаевской до КПП – рукой подать. Переехал через трамвайные рельсы, и дальше, до школы, всего метров триста. Дорога, правда, разбитая, но не за два же рубля два метра ехать! Проклятые таксисты! Им пассажиры вообще не нужны. С вечера загрузят багажник водкой и рыщут по городу, высматривают, кто бутылку купить хочет. С каждого пузыря – десять рублей навару. Сколько раз видел, как после закрытия винно-водочного магазина к служебному входу такси подкатывает. Продавщица садится в салон, а набитую бутылками сумку водитель ставит на заднее сиденье. Симбиоз! Он ее даром до дома подвозит, она его водкой снабжает».
Услышав грохот приближающегося трамвая, Воронов вернулся на остановку и доехал до поворота бесплатно, как сотрудник милиции.
12
После рассказа загадочного Ивана Ивановича Воронов по-новому взглянул на дело Долматова.
«Группа девушек весело проводит время, – рассуждал он. – Верховодит ими Екатерина Дерябина, дочь состоятельных родителей. Ее ближайшая подруга – Нечаева Марина. Как только Нечаева временно выбывает из строя, ее заменяет разведенная Титова Виктория. Четвертая девушка появляется в квартире Дерябиных только трижды, причем один раз она уходит до начала «основного» мероприятия. Эта девушка – Жигулина Валентина, знакомая с Катей Дерябиной с детства. Она одна из всех девушек учится в непрестижном вузе – Институте культуры, где проходной балл чисто символический. Жигулина – слабое звено в окружении Дерябиной. Если двигаться дальше, то нужно начинать с нее».
С первых дней учебы Воронова увлекла тема борьбы с наркоманией. Преподаватель кафедры философии Панов предложил ему написать научную работу о социологии наркомании Дальневосточного региона. В поисках материалов для работы они познакомились с оперативниками отдела по борьбе с наркоманией Управления уголовного розыска краевого УВД. Опера, как бы в шутку, предложили в обмен за статистические данные выполнить несколько мелких поручений. Воронов, не задумываясь, согласился. Целый месяц после учебы он развозил повестки, доставлял свидетелей, проверял адреса, устанавливал данные подозреваемых. К апрелю 1987 года Виктор был своим человеком в отделе и даже имел собственный ключ от кабинета оперативников.
– После школы к нам пойдешь? – спрашивал его начальник отдела Федореев.
– Конечно! – охотно заверял Виктор, хотя работать в уголовном розыске не собирался.
– Набирайся опыта, Витя! Я для тебя постараюсь штатную единицу выбить.
22 апреля после занятий Воронов приехал в отдел. На месте был только старший оперуполномоченный Владимир Демидов, признанный мастер агентурной работы. О себе Демидов как-то сказал: «Я получаю физическое удовольствие, когда добываю необходимую информацию». Демидову было чуть за 30. Выглядел он как безобиднейший интеллигент в очках, но те, кто попадался ему на крючок, с первых же минут ощущали стальную хватку и признавали его превосходство.
– Что-то давно тебя не было видно! – поприветствовал Воронова Демидов.
– Руководство к московской проверке готовится, – соврал Воронов. – Нагружать стали так, что головы не поднять.
Демидов, выпускник Омской высшей школы милиции, пустился в воспоминания, как во время его учебы готовились к проверке. Дождавшись, пока опер вволю наговорится, Воронов приступил к делу.
– В адресное позвоню? – спросил он.
Демидов кивнул: «Звони». Его даже не заинтересовало, чей адрес хочет узнать Воронов. Если бы вместо Демидова в кабинете был кто-то другой из оперативников, то Виктор выдал бы заранее заготовленную историю: познакомился с девушкой, а адрес узнать забыл.
Воронов позвонил в краевое адресное бюро, назвал пароль и сообщил анкетные данные Жигулиной, которые переписал из протокола допроса. Сотрудница адресного бюро не нашла необходимую карточку.
– У нас такой нет! – сообщила она.
Виктор озадаченно почесал подбородок. Такого развития событий он не ожидал.
– Сколько ей лет? – спросил Демидов.
– Двадцать девять.
– У тебя ее данные за какой год? За 1979-й? Она давно замуж вышла и сменила фамилию. Под старой фамилией ты ее в адресном не найдешь. Если хочешь отыскать эту женщину, то начни поиск с исходной точки, с того места, где она в последний раз была прописана.
Виктор поблагодарил за подсказку и поехал в ЖКО, обслуживавший микрорайон, где ранее проживала Жигулина. Ему повезло – паспортистка была на месте.
– Я из краевого уголовного розыска! – веско сказал Воронов и предъявил служебное удостоверение. – Мне нужна картотека на 43-й дом.
Паспортистка мельком глянула в раскрытую книжицу и выставила на стол коробку с поквартирными карточками. Если бы она заинтересовалась, почему слушатель школы представляется сотрудником уголовного розыска, Воронов бы пояснил: «Стажировка!» Но, как правило, граждане удостоверения не читали, вернее, не успевали прочитать. Представившись сотрудником милиции и предъявив удостоверение в раскрытом виде, Виктор давал посмотреть на него только несколько секунд. За это время гражданин успевал увидеть аббревиатуру «МВД СССР» и фото человека в форме.
Тактике предъявления удостоверения Воронова научил Демидов.
– Вспомни фильм «Бриллиантовая рука». Милиционер предъявляет Мордюковой удостоверение, не раскрывая его, демонстрирует одни корочки. Никогда так не делай. Это вызывает подозрение – мало ли что в удостоверении написано. Быть может, оно вовсе не твое, или это удостоверение «ударника коммунистического труда». С гражданами надо быть предельно открытым. Что успеет узнать самый внимательный гражданин из твоего удостоверения за несколько секунд? Только ту информацию, которая бросается в глаза. Все европейцы читают слева направо, то есть беглое изучение удостоверения человек начнет с левой стороны. Там он увидит твою фотографию в форме и крупные буквы «МВД СССР». По законам психологии первая реакция гражданина – доверие к тебе как к представителю власти. Далее гражданин бросает взгляд на правую сторону удостоверения, где сказано, что ты всего-навсего слушатель высшей школы МВД СССР. Казалось бы, могут возникнуть вопросы, но их не будет. Психологически настроившись на беседу с сотрудником милиции, гражданин успеет увидеть и мысленно зафиксировать только ту информацию, которая соответствует ранее полученной. Он прочтет слова, которые мгновенный взгляд успеет обработать: «Хабаровск», «МВД СССР», сержант милиции. Все! Он даже до твоей фамилии не дойдет. Если ты будешь вести себя уверенно и властно, то попросить еще раз предъявить удостоверение духа ни у кого не хватит.