Температура вокруг меня мгновенно повысилась, поверхность полигона дрогнула и треснула как спелый арбуз. Трещина в камне ярко вспыхнула сначала алым, потом белым, потом испепеляюще красным, и на поверхность начали выбираться странные существа. Обликом они были похожи на человека, но только на первый взгляд. Тела их, состоящие из расплавленной породы, пылали жаром. Глаза, ярко рубиновые, освещали все вокруг каким-то инфернальным свечением. Рты существ были жадно распахнуты, будто у рыб, выброшенных на берег.
Дурин в страхе попятился, встав на всякий случай за моей спиной. За это время элементали огня – я их так теперь буду называть – быстро выстроились в круг, заслонив меня от внешнего мира, и застыли так, сжимая нервно огненные кулаки.
Я же ни страха, ни дискомфорта не испытывал и откуда-то знал, что именно эти создания будут подчиняться мне и защищать меня до последней капли крови, или лавы, как в нашем случае.
– Становись! – скомандовал я, и, грохоча каменными подошвами, огненные здоровяки сноровисто построили вполне себе ровную шеренгу. – Закончили занятия. Вольно! Разойтись!
Глава 20. Новый гардероб и новые неприятности
Это стало переломным моментом моего ученичества. Не буду растекаться мыслью по древу и толкать философскую чушь. Это никому не интересно. Нет, я не стал в один миг великим магом. Часто мои опыты заканчивались провалом, однако удачных попыток становилось все больше. Я понял одно. Не сила руководит мной, а я руковожу силой.
Жизнь моя в подземном королевстве протекала весьма спокойно. Я порозовел, обзавелся жирком на боках, начал отращивать бороду и усы, чтобы уж совсем стать похожим на Великого Черного мага, а Коба, расстаравшись, подобрал мне соответствующий антураж. То еще было веселье, я вам скажу.
Под кряхтение гнома и язвительные замечания Сатаны я примерял очередной наряд, который низкорослик смог добыть. Гном делал просто. Он стаскивал в мою комнату ворох одежды, обуви и шляп и требовал, чтобы я это немедленно примерил. Отвязаться от него не было шансов, и мне пришлось наряжаться перед зеркалом, добытым где-то по случаю тем же Кобой. Дорогущее, с серебряной амальгамой, оно висело на стене, отражая мою неприглядную фигуру, хмуро сдвинутые брови и бледную кожу. Белая рука Горта на этом фоне разительно выделялась, и, чтобы скрыть ее от посторонних глаз, я появлялся на людях в рубашках и куртках с длинными рукавами и носил перчатки.
От образа Ван Хельсинга пришлось отказаться сразу. Очень уж он был, на мой взгляд, агрессивный, хоть и производил должный эффект на оборванцев, детей и дам бальзаковского возраста. В итоге пришли к следующему. Кожаные штаны с множеством карманов и широким поясом, в котором можно было спрятать монеты, кинжал, бечеву и еще много интересного. От сапог я тоже отказался и стал обладателем удобных башмаков с квадратными носами на толстой подошве. Черная шелковая рубашка пришлась как нельзя кстати, а к ней подошла куртка и длинный дорожный плащ с большим капюшоном. Образ вышел неброский, ни к чему не привязанный. В тени капюшона мог скрываться кто угодно – от бродячего артиста до наемного убийцы, и это меня совершенно устраивало.
Утро очередного дня, мой сладкий сон и планы на вечер в один момент были грубо прерваны громкими ударами в дверь. Не запертая на засов, она распахнулась от натиска, ударившись о стену, и в мою комнату ввалился принц Фалько собственной персоной. Следом за ним тащился сонный Коба, что-то бормоча и комкая в руках ночной колпак.
– Вставай, маг! – загрохотал его высочество. – Дело есть.
Я сфокусировал взгляд на незваном госте и попытался перевернуться на другой бок, однако настойчивость пришельца не знала границ.
– Ваше высочество, ну что вы, право слово. Дайте же человеку поспать, – пробормотал я, попытавшись избавиться от руки Фалько на своем плече, но тот, особо не церемонясь, так меня тряхнул, что зубы клацнули.
– Сдурел? Враг на пороге! – заявил Фалько. – Альберт с приспешниками пришел в ущелье, привел магов и пару тысяч конных. Мы едва успели убраться. Сейчас мои войска отходят к горам, несут потери, и нам очень нужна магическая поддержка.
От этих слов сон с меня как рукой сняло. Сев на кровати, я зашарил босыми ногами в поисках ботинок.
– Собирайся! К Альберту примкнули эльфы и большая часть южных баронств. С ним Красный Сокол, Зеленый Полоз, Желтый Нетопырь и два десятка последышей.
– А последыши-то зачем? – не понял я. – Они же буквально привязаны к Илинорской башне?!
– Он взял ее с собой. Тащат сквозь лес, прорубая просеки. Мой братец побоялся идти на меня войной без своей магической своры.
Как вы понимаете, за те недели, что я провел у гномов, обстановка наверху кардинально изменилась. Страна, находящаяся на грани гражданской войны, разделилась на два враждующих лагеря. Одни поддерживали Альберта, другие – Фалько. Неопределившаяся группа знати, отделившись от общей толпы, выжидала, а чернь вокруг стен Илинора жгла костры и взывала к Великому Фалько, королю-освободителю. Они почему-то считали, что при молодом принце им станет жить лучше.
Фалько же, не спеша отказываться от своих прав на трон, похоже, всячески поощрял эти брожения в толпе, и потому брат его, Альберт, и без того, видимо, человек мнительный, задумал разрешить все противоречия, воспользовавшись в качестве основного аргумента грубой силой. Он выслал в долину парламентеров, которые потребовали от молодого принца подписать соответствующие бумаги, однако не учли, что венценосные особы – люди тонкой душевной организации, хамства не терпящие.
С наглецами поступили просто и по существу. За наглые речи им вырвали языки, за нескромные взоры выжгли глаза каленым железом, а дабы уши не мешали проникать смыслу слов молодого принца в недостойные головы, те были отрезаны и скормлены бродячим собакам. Последних около стен обреталось великое множество, и угощение они приняли с благодарностью.
Альберту такой подход не понравился, и он, объявив Фалько тираном и, что удивительно, самозванцем, собрал вассалов и верные войска и двинулся на нерадивого братца в поход, пообещав семьям парламентеров, что их мужья, братья и сыновья будут отомщены.
И было бы это смешно, если бы не так горько. Толпа приверженцев Альберта единогласно признала Фалько самозванцем, укравшим и державшим в плену настоящего брата нынешнего короля. Были и те, что откровенно протестовали, но недовольство их быстро поутихло, едва первые зачинщики бунта засучили ногами на колах да задергались на дыбах. Страна окончательно поделилась. Рухнул барьер благонравия и ложного спокойствия. Снимаясь с места, недовольные властью покидали большие города, наполненные последышами и лояльными к Альберту гарнизонами. Кто не хотел уходить, того вынуждали, а их накопления, скот и земли, распределяли ровными долями между приверженцами нового порядка. Однако были и такие, кого так просто не подвинешь. Старые друзья короля, не пожелавшие встать под знамена Альберта, были уважаемыми горожанами, смелыми воинами и умелыми политиками. Большая часть из них, конечно, избежала ужасной участи, но те, кто остались, решив отстаивать свои права до конца, были бессовестно оболганы, схвачены и брошены в подвалы замка Или-нора, откуда уже нет возврата…
Такие вести мне рассказал Коба, пока мы шли по темным коридорам транспортных штолен гномов, продвигаясь на поверхность. Я отчетливо понимал, что меня втравливают в чудовищную авантюру, и все естество мое, человека здравого, кричало о немедленном бегстве или хорошо разыгранной тяжелой болезни, способной помешать мне выступить на этой войне в качестве Великого Черного Мага, Черного Кота, родича самого Гор-та, мага истинного и первичного. Я уже даже приготовился съесть что-нибудь несвежее или, на худой конец, повредить конечность, так как отчетливо понимал, что каким бы я ресурсом ни обладал, Крос и его банда, в силу опыта и численности, разделают меня под орех.
Дорога на поверхность заняла гораздо больше времени, чем я планировал. Мы не пользовались чудным водным транспортом низкоросликов и совершали пеший переход. Солдаты Фалько несли запас провианта и походное снаряжение для ночевки. Я было решил задать вопрос, к чему все это, однако Фалько, увидев мой удивленный взгляд при виде мешков, набитых снедью, и палаток, пояснил, что выходить мы будем с другой стороны горы, воспользовавшись милостью подгорного короля. Этим мы экономим много сил и времени.
Сатана, мой верный и ехидный зверь, куда-то запропастился, едва настало время выходить на марш, и целый день этого пешего безумия я не видел инфернальную кошку, да и желания с ней повидаться у меня не было. В былые времена я бы без труда обставил этих вояк, так как был приучен к дальним пешим переходам, однако тело некроманта, которое мне досталось, требовало еще множества тренировок. Ближе к полудню однообразия и физических нагрузок я уже еле волочил ноги, а язык во рту прилип к нёбу и не желал слушаться хозяина. Наконец я не выдержал.
– Хватит, Фалько! Я маг, а не солдат, мне отдых нужен.
Принц встал как вкопанный, в глазах его вдруг вспыхнул нехороший огонек, однако что-то внутри меня подсказало, что если я сейчас спасую, то тут мой славный поход и закончится.
Некоторое время мы сверлили друг друга взглядом. Венценосный воин не собирался ударять в грязь лицом. Я тоже не давал спуску, буквально мозжечком чувствуя раздирающее Фалько желание вытащить из ножен меч и одним точным ударом снести мою дурную голову. Время шло, воины застыли, ожидая реакции командира. Коба, топтавшийся в ногах, лицом стал похож на бледную поганку и так взмок, что шляпа на его голове потемнела. И тут произошло чудо. Фалько отступил. Лицо его стало каменным, а в глазах по-прежнему мерцал опасный огонек, однако он кивнул и повел рукой.
– Разбиваем лагерь, парни. Магу надо передохнуть. Поход – это ему не лаборатория с дохлыми жабами.
Дружный смех гвардии слегка разрядил до того неловкую ситуацию, однако у меня выдались лишние два часа, чтобы как следует поразмыслить о будущем и дать отдохнуть уставшим ногам. Когда я гостил у Дурина, то вся прочая нервотрепка как бы ушла на второй план и постепенно, час за часом, день за днем, становилась все более иллюзорной, размытой и ненастоящей. В конце концов я и вовсе начал вспоминать путешествие по поверхности этого магического мира как дурной сон. У меня появилось новое увлечение – магия. Под руководством гнома за эти недолгие недели я многого достиг. Каменистый важно тряс бородой, махал руками и приписывал мои удачи в этой науке исключительно собственному менторскому дару, а я его в этом и не разубеждал.