– Тебе нужно уходить отсюда. Срочно. Здесь оставаться опасно.
– Опять?! – воскликнула она. – А жить вообще опасно! Можно умереть. Тебя это не страшит? Впрочем, что это я! Ты же никогда не боялся смерти. Тебе лишь бы расправиться с твоими врагами, больше тебя ничего не интересует. А мне? Что делать мне, когда ты воюешь? Брать в руки оружие и, как верная боевая подруга, вставать рядом с тобой и плечом к плечу мочить твоих противников? А я не хочу воевать! Я не верная боевая подруга, я просто женщина, баба, которая хочет сидеть дома и ждать своего мужика, когда он вернется домой и будет ее любить. Понял ты это? Я не хочу участвовать в твоей драке, я вообще не желаю драться! Я хочу, чтобы мужик меня трахал, а не таскал за собой по всей стране, то спасаясь от наемных убийц, то сам выслеживая кого-то, чтобы всадить ему пулю в лоб! Я не соратница, Костя, я не хочу больше! Я простая баба, я только сейчас поняла, насколько я простая и как просты мои желания. Мне много не нужно! Нормальный мужик, который всегда при мне; деньги – немного, ровно столько, сколько я смогу истратить, а для этого не нужно быть Рокфеллером; и слова, простые человеческие слова о том, как ты меня любишь. Больше мне ничего не нужно. Никаких врагов и никаких проблем. Я хочу просто существовать и радоваться своему существованию. Неужели это трудно понять?!
Она замолчала, посмотрела на свои голые ноги, на обнаженный живот и груди и почувствовала себя очень неуютно в обществе Кости. Наташа потянула на себя простыню, закуталась.
– А теперь уходи, Костя! – сказала она тихо. – Я не хочу тебя больше видеть никогда. В моей жизни тебя теперь не будет.
Наташа бросила почему-то взгляд в окно, за которым по-прежнему темнело московское небо, и неожиданно для себя добавила:
– В моей жизни теперь ничего уже не будет. Уходи, Костя. Я никуда отсюда не пойду, даже если тут взрываться все начнет!
Константин смотрел на нее без всякого сожаления. Эта женщина была теперь ему абсолютно чужой. Но он не испытывал к ней и никакой ненависти, даже раздражения. Уходить он ее уговаривал не потому, что ее жизнь была для него дорога, а только потому, что она была живым существом, которое может пострадать из-за него, Кости Панфилова. А каждая подобная смерть теперь отзывалась в нем нестерпимой пронзительной болью.
– Этот Алексей пришел сюда не ради тебя, – попробовал он уговорить Наташу еще раз. – Он выслеживает меня и, как видишь, правильно рассудил, что я здесь появлюсь. Я появился, хотя для этого мне пришлось пробираться по чердакам и крышам соседних домов. Во дворе у подъезда меня поджидает еще один мой преследователь, вероятно, они работают вместе. Если бы я не знал его в лицо, я, наверное, поднялся бы сюда и напоролся бы на засаду – на этого твоего Алексея. У него очень простая цель – он хочет меня просто-напросто убить. Но когда он это сделает, он убьет и тебя, Наташа, поверь мне. Я очень хорошо знаю таких людей. Они не оставляют свидетелей своих дел.
– Плевать! – заявила Наташа. – И хорошо, что убьет. Мне все равно. Напиться хочу и трахаться, больше ничего. Если у тебя есть водка, доставай, раздевайся, раз уходить не хочешь. Я ничего не хочу помнить и ни о чем не хочу думать. Раздевайся и трахай меня так, чтобы я забыла обо всем на свете!
Константин понял, что она никуда не пойдет. Он почувствовал, что в этой женщине проснулось желание смерти. Сам же он слишком любил жизнь, хотя и не мог объяснить почему. Просто у него была такая натура – она всегда цеплялась за жизнь, в любых ситуациях и при любых угрозах.
Уговаривать Наташу было уже некогда. Константин слышал, как открылась входная дверь. Константин был не из тех, кто суется в ловушку, поэтому шел сюда в обход, по крышам. Он засек внизу физиономию Шульгина, которого запомнил: тот был в бассейне. Как он и предполагал, путь в Наташину квартиру сверху перекрыт не был, хотя Шульгин наверняка проверил и такую возможность. Просто он не допускал, что Константину удастся перепрыгнуть прогал между крышами двух соседних домов шириной в три с половиной метра.
Но Константин пошел именно этим путем. И сейчас он устроит сюрприз неизвестному Алексею, который не догадывается, что Жиган уже прибыл на место действия, поскольку Шульгин наверняка сообщил ему, что Панфилов в подъезд еще не входил.
Дверь хлопнула, и Константин мгновенно отпрянул от кровати к стене и прижался к ней спиной. В руке его оказался пистолет, хотя он и не помнил, что вынимал его из-за пояса. Жиган напряженно прислушивался.
Наташа не отреагировала на звук открываемой двери. Она знать ничего не хотела о том, что сейчас произойдет или уже произошло в комнате. Кого-то убьют? Что ж, значит, убьют. Значит, кому-то повезет, и он не будет ломать голову над выбором – жить ему или не жить? Сама она этот вопрос уже решила.
Из прихожей не доносилось ни звука, и Константин понял, что его присутствие в квартире обнаружено. Вошедший не спешил проходить в комнату или кухню, он чего-то ждал или прислушивался к чему-то. Константин тоже ждал. Выскакивать в коридор и, вполне возможно, нарываться на пулю было бы глупо. Пусть противник первым проявляет активность.
– Наташа! – раздался голос из коридора. – Ты не ушла? Ответь мне!
«Что же ты не пройдешь и не посмотришь, ушла она или нет? – усмехнулся Константин. – Что же ты стоишь у двери и кричишь на всю квартиру? Хочешь, чтобы я обнаружил свое присутствие? Или чтобы Наташа подсказала тебе, здесь я или нет?»
Константин понял, что его противник – не профессионал. Вел он себя нелогично и по меньшей мере странно, если не сказать глупо. Профессионал сейчас изображал бы, что не подозревает о присутствии Константина, и пытался бы спровоцировать его на то, чтобы тот себя обнаружил. Но не торчал бы в коридоре, напряженно сжимая в руке пистолет.
Да зачем его вообще понесло куда-то из квартиры? И зачем нужно было устраивать эту «любовную» оргию с Наташей? Только потому, что он не мог решиться связать ее или даже убить и спокойно ждать появления Константина? Значит, этот человек не привык проявлять насилие, значит, боится борьбы, не уверен в себе.
Константин посмотрел на Наташу. Она, казалось, ничего не слышала. Похоже, что ее уже слишком мало интересовало, кто пришел, и вообще – что происходит вокруг.
«Вот и хорошо, – решил Константин. – Пусть он думает, что Наташи нет, что она ушла. Мне будет легче его обезоружить и поговорить с ним по душам. Похоже, что с Шульгиным они не в одной команде. Так кто же тогда его сюда послал? Значит, прав Белоцерковский, за мной охотится не он, а кто-то еще. Вернее сказать – не только он».
Жиган отчетливо услышал, как человек в коридоре сделал два осторожных шага, очевидно, думая, что двигается бесшумно. Но это ему только казалось. Константин сразу понял, что скрытно, не производя звуков, тот ходить не умеет.
«Точно – дилетант! – подумал Константин. – Значит, сейчас сунется в комнату, выставив вперед пистолет. Наверняка видел, как это делают в фильмах».
В коридоре раздались еще несколько шагов, и в комнату неуклюже впрыгнул мужчина с пистолетом в выставленных вперед руках. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что оружие в руках ему приходилось держать редко.
«В меня он может попасть только случайно, – подумал Константин. – Он скорее ухо себе отстрелит».
Но так же случайно мужчина мог попасть и в Наташу. Поэтому Константин сделал быстрое движение правой рукой, и пистолет, выскочив из руки мужчины, полетел к окну. Только в этот момент тот наконец определил, где находится Константин. Его реакция удивила Константина и даже вызвала в нем раздражение. Мужчина согнулся и закрылся от удара, который Константин не собирался ему наносить. Этот лох защищался не от реальной опасности, а от своих представлений о ней.
– На пол! – резко приказал Константин. – Ложись на пол! И руки за голову.
Мужчина тут же упал на пол и послушно сцепил руки за головой. Он был до смерти перепуган.
– Кто тебя послал сюда? – спросил Константин. – Кто приказал меня убить и почему? Отвечай, если хочешь остаться в живых.
Наташа очнулась от своего оцепенения и, повернувшись, увидела, что происходит у двери.
– Алеша! – сказала она удивленно. – Почему ты лежишь там? Иди сюда! Ты принес выпить?
– Помолчи, Наташа! – перебил ее Константин. – Я сам с ним поговорю.
– Может быть, ты сам с ним и потрахаешься? – неожиданно зло спросила Наташа. – Рекомендую! Он отличный любовник!
– Замолчи! – повысил голос Константин. – Ты мне мешаешь.
– Это ты мешаешь мне жить так, как я хочу! – воскликнула она. – Какого черта ты еще здесь? Я же сказала тебе, чтобы ты уходил. Зачем ты положил Алешу на пол? Он пришел ко мне! Ты понял? Ко мне! Что ты всюду лезешь со своей дракой? Что ты всем суешь в нос пистолет и спешишь нажимать на курок? Учти, если ты его убьешь, я сама тебя задушу! У меня хватит сил это сделать! Голыми руками задушу! Потому что я тебя видеть больше не могу!
Столько ненависти звучало в ее словах, что Константин смотрел на нее, пораженный мыслью о том, что совершенно не знал эту женщину.
– Послушай! – сказал он. – Он пришел сюда не ради твоих прелестей. Я точно это знаю! Меня интересует всего один вопрос – кто его сюда послал. А потом я тебе его отдам. И можешь делать с ним все что хочешь! Если, конечно, он сам не придушит тебя голыми руками, потому что пистолет я ему не оставлю…
«Пистолет! – мелькнуло вдруг в его голове. – Где его пистолет?»
Константин тут только сообразил, что не смотрит на лежащего на полу мужчину и не видит, что тот делает. Это была грубая ошибка, достойная желторотого салаги, но непростительная Жигану. Он никогда бы не допустил ее, если бы его не отвлекла женщина, которую совсем недавно он считал близким человеком.
Жиган резко повернулся, одновременно поднимая пистолет для выстрела. Он увидел направленный на себя ствол, пляшущий в руках сумевшего проползти к окну Алексея.
Константин не успел выстрелить первым. Он все еще поднимал свой пистолет, когда увидел, как руки Алексея подскочили кверху.