Первое впечатление об этих тварях так и осталось единственным, что удалось запомнить. И все потому, что уже через секунду рядом прогрохотала длинная автоматная очередь, а по срезу грязно-синего борта заплясали выбитые пулями искры.
Леший стрелял навскидку, практически не целясь, но, тем не менее, сумел кучно уложить пули в район цели. Попал или нет сказать было сложно, так как оба наблюдателя тут же проворно юркнули под защиту толстого металла.
– Ты видел?! – заорал чекист, продолжая шарить прицелом по срезу борта. – Твою мать, что ж за бестии такие?!
Честно говоря, я был ошарашен не меньше Андрюхи. Неужто это они, существа ростом не более человеческого скидывали на нас контейнеры весом в десятки тонн? Просто не верится! Что бы проделать такое…
Предположению о том, как именно «серые» вытворяют свои фокусы, так и не судилось появиться на свет. Его спугнул, перебил и переколошматил негромкий, но все же ясно различимый скрежет, донесшийся с палубы проклятого контейнеровоза. Что это за звук и чем он грозит, нам с Загребельным объяснять не требовалось.
– Сваливаем, полковник! – Леший попятился.
– К борту! Прижимаемся к борту! – прокричал я в ответ и, показывая пример, припустил по направлению к сухогрузу, который образовывал вторую стену туннеля.
Решение это являлось далеко не спонтанным. Я уже давно прикинул, что контейнеры не долетают до борта соседнего корабля. Они падают либо в центре железного коридора, либо ближе к борту судна-универсала. Так что если мы успеем преодолеть завал, то окажемся в относительной безопасности. Конечно, никто не может гарантировать, что какой-нибудь из здоровенных железных ящиков после удара о землю не перекатится и не пожелает растереть наши внутренности по черному борту старого сухогруза. Но только такой живчик будет один, в крайнем случае два, а вовсе не все сразу.
Предупредивший нас звук, дал некоторую фору. Именно она и позволила проскочить лабиринт из наваленных контейнеров еще до того, как началась вторая фаза бомбардировки.
Контейнеры рушились за нашими спинами. От их ударов дрожала земля, а воздух наполнялся густой смесью из пыли лязга и скрежета. Мы бежали не чувствуя под собой ног. Сердце выскакивало из груди, а дыхание то и дело срывалось в лающий надрывный хрип. И все же леденящего страха, подобного тому, что набрасывался на нас прежде, больше не было. И это, скорее всего потому, что теперь мы знали об опасности и не только знали, а еще и понимали – на этот раз смерть просчиталась, она опаздывает, не успевает.
«Серые» и впрямь действовали вовсе не так слаженно и продуманно, как прежде. Контейнеры, которые они теперь сбрасывали на нас, падали без всякого плана и системы, да еще к тому же и с большим опозданием. Поэтому не надо было быть великим мудрецом, чтобы понять: все это лишь акт отчаяния и бессильной злобы. Дичь ускользала и охотники отыгрывались на старом железе, которое не выполнило свою смертоносную функцию, не оправдало их надежд.
Когда мы проскочили зону грузовых трюмов и поравнялись с надстройкой, все прекратилось. Здесь больше нечего было сбрасывать нам на головы, разве что пару облезлых шлюпок болтающихся на заржавевших талях. Подсознательно я ожидал услышать вдогонку хоть какой-нибудь крик, вой или рев, но тщетно. На округу вновь опустилась глухая тишина, насквозь пропитанная напряжением вперемешку с тошнотворной грязно-желтой пылью.
– Прорвались! – Леший резко развернулся и вскинул автомат, надеясь расплатится за «радушный» прием. – Сейчас я вам суки…!
– Никого, – прохрипел я, лишь краем глаза глянув вверх. – Так что охолонь, побереги патроны.
– Ладно, уходим!
Загребельный раздраженно сплюнул на землю, и его слюна оказалась темно-желтого цвета. Я заметил это и мужественно проглотил тот ком из пыли и песка, что практически забил мне глотку. Нет, драгоценную влагу терять никак нельзя! Ведь очень скоро может оказаться, что нашим главным врагом станут вовсе не «серые» и не смертоносные потоки, бурлящие и кипящие жидкой взрывчаткой, а куда более прозаическая штука именуемая жаждой.
Выход из проклятого железного коридора находился всего в дюжине метров. Тяжело дыша после недавнего спринта, мы поплелись к нему. Конечно же буквально через шаг я оборачивался и проверял не объявились ли «серые», не готовят ли они нам очередную пакость. Но нет, на борту «Джона Грина» все казалось тихо и спокойно. О нападении напоминало лишь мутное пылевое облако, которое медленно оседало невдалеке за нашими спинами.
– Вот твари, как же они это все-таки делают? – настал момент, когда ФСБшника таки прорвало. – Морской контейнер… его ведь только краном сдернешь!
– Не знаю, – честно признался я. – Но, судя по всему, людей они невзлюбили основательно.
– Да уж… – Леший невесело вздохнул и протянул мне автомат. – На вот, держи. Возвращаю.
– Ловко ты их пуганул, – я в очередной раз покосился на борт корабля-универсала. – Сколько выбиваешь?
– Сто тридцать очков в Первом упражнении, – ответил чекист и тут же поправился: – Раньше выбивал.
– Ну, я примерно так же, только из танковой пушки. А вот из «калаша» чуток похуже.
– Это я так понимаю, ты мне автомат передал? – Леший прищурился.
– Во временное пользование, пока другой не отыщешь.
– Другой… – Андрюха невесело хмыкнул. – Что-то мне подсказывает, что оружия здесь нет и в помине. Вычистили его все подчистую. Разве что в каком-нибудь багаже отыщется что-то типа женского «Вальтера» или «Браунинга». Да и то, совсем не уверен.
– Поживем, увидим. Кроме авианосца военные корабли нам пока не попадались. Так что делать выводы еще рано.
Словно в поисках этих самых военных кораблей я стал оглядывать место, в которое мы попали после выхода из западни «серых». Коридор образованный гигантскими телами старого сухогруза и «Джона Грина» здесь вовсе не заканчивался, а лишь изгибался и сужался, превращаясь в настоящую глубокую нору. Ее образовывали два других корабля. Один, затруднюсь в его идентификации, лежал на боку и демонстрировал нам часть грязно-красного киля вместе с двумя здоровенными гребными винтами. Другой, с виду очень напоминавший какую-то научно-исследовательскую посудину, наваливался на него своим некогда белым, а теперь сплошь расписанным ржавыми потеками бортом. Таким образом, для прохода оставался довольно темный туннель протяженностью метров шестьдесят. В конце него брезжил красноватый дневной свет и виднелся борт другого корабля.
– Ну что, полезли? – без всякого оптимизма пробубнил я. – Другого пути здесь все равно нет.
– Вот то-то и подозрительно, что нет, – пробасил в ответ чекист.
– Не понял? – я тут же стал озираться по сторонам.
– Похоже, все другие ответвления и ходы плотно забаррикадированы всяким корабельным хламом. И я все думаю, но пока никак не могу решить, это он сам так удачно свалился или ему помогли?
Слова Лешего заставили меня совершенно по-другому взглянуть на окружающие завалы. Вот решетчатая стрела одного из палубных кранов, которая на удивление точно рухнула между кормой «Джона Грина» и винтами опрокинутого судна. Через нее, пожалуй, можно было бы перебраться, если бы не обломок стальной мачты и пара здоровенных трюмных крышек, которые образовали настоящую стену, не чуть не хуже той, что защищала Подольск и Серпухов. С другой стороны, там, где острый нос плавучего НИИ не дотянул метров пятнадцать до кормы старого сухогруза неведомо как образовался завал из полусотни стальных труб и швеллеров. Большинство из них глядели в нашу сторону острыми торцами, отчего это ржавое образование очень напоминало здоровенного противотанкового ежа. Конечно, при желании здесь можно было проделать проход. Правда на это потребуется время и масса труда, а еще цель, которая могла оправдать все эти усилия.
– Согласен с твоими подозрениями, – я хмуро кивнул. – Это действительно смахивает на лабиринт. Только вот кто его построил? Неужто «серые»?
– «Серые»? – Леший сперва удивленно приподнял бровь, но быстро догадался, кого я выкрасил в мышиный цвет. – Возможно, что и они.
– Для чего?
– Понятно для чего, что бы пройти можно было только здесь. Чтобы контролировать эту тропу.
– И что, часто здесь кто-нибудь ходит? – я оглядел припорошенную пылью каменистую почву. – Где следы?
– Там, перед контейнерами тоже никаких следов не было, – подполковник кивнул в сторону, откуда мы только что пришли. – Кроме одного.
– Да-а… странно, – согласился я. – Но волков бояться, в лес не ходить.
– Мне бы твой оптимизм, – очень невесело хмыкнул Загребельный.
– Это не оптимизм, – в тон приятелю вздохнул я. – Это наблюдательность и здравый смысл. Тропа ведет на север, а значит, как раз по ней мы и должны топать.
– Вот мне очень интересно, чего это твои приятели ограничились такой сверхинформативным посланием «Иди на север». Про эту тропу, про «серых», что слабо было предупредить?
– У них солидол закончился, – буркнул я и подтолкнул вперед не ко времени разболтавшегося ФСБшника.
Когда мы вступили под своды железного туннеля, то сразу поняли, что здесь темнее, чем казалось снаружи. Находись эта нора в нашем привычном мире, пусть даже и под сенью «Большой мряки», то все равно света от входа и выхода вполне могло хватить, что бы не спотыкаться о разбросанные на земле мелкие предметы. Но здесь и сейчас, кроваво-красные небеса освещали только лишь открытые участки и им было глубоко наплевать на то, что твориться в глубине железных каньонов и пещер.
– Хреновато здесь как-то. А, Макс, тебе не кажется? – Леший поднял голову и поглядел на ряд тускло поблескивающих иллюминаторов, которые пялились на нас словно глаза гигантского чудовища. – Не люблю, когда у меня дырки прямо над головой. Оттуда чёрти-что может выскочить.
– Тут еще второй ряд должен быть, – «обрадовал» я приятеля, когда воскресил в памяти борт лежащего на боку научно-исследовательского судна и прикинул высоту его палуб.
– Он гораздо ниже будет, где-то около самой земли. Это не так опасно. А вот тот, что сверху…