Для начала Ева решила написать рапорт о своей утренней деятельности. Но, войдя в кабинет, она обнаружила сидящего за ее столом Дона Уэбстера.
– Что я вижу? Крыса из БВД на моем стуле! Как же я потом буду на нем сидеть?
– Закрой дверь, Даллас.
– Мне нужно написать рапорт и идти по делам.
Уэбстер встал и закрыл дверь сам.
– Это не займет много времени. Но я должен запротоколировать этот разговор.
– Какой разговор, и почему его надо протоколировать?
– Речь идет о твоем доступе к данным в опечатанных файлах. Подумай, пока я не включил запись, – предупредил Уэбстер, прежде чем Ева успела заговорить.
– Мне не о чем думать. Включай, и покончим с этим. Мне нужно раскрыть несколько убийств, пока ты копаешься в грязи.
– Это стандартная оперативная процедура. Ты должна была знать, что она неизбежна.
– Честно говоря, я об этом не думала. – Позднее Ева отругала себя за это. – Моя голова была занята другим.
– Садись.
– Садиться я не обязана.
– О'кей. – Он включил запись. – Лейтенант Доналд Уэбстер из Бюро внутрислужебных дел допрашивает лейтенанта Еву Даллас из отдела убийств относительно Доналда и Сильвии Дьюкс и их покойного несовершеннолетнего сына Девина. Лейтенант Даллас, вы желаете, чтобы при этом разговоре присутствовал ваш представитель из департамента или какой-нибудь юрист?
– Нет.
– Вы посещали в вашем официальном качестве дом Доналда и Сильвии Дьюкс сегодня около девяти утра?
– Да.
Он поднял брови, но являлось ли это осуждением или одобрением ее односложных ответов, Ева не поняла.
– Вы были осведомлены о том, что данные, которые касаются определенных инцидентов, связанных с Девином Дьюксом, находятся в запечатанных файлах?
Ева и глазом не моргнула.
– Меня информировал об этом мистер Дьюкс у него дома сегодня утром.
– А ранее вам не было известно, что эти данные засекречены?
– Я сама пришла к такому выводу.
– Каким образом?
– Поскольку я не смогла открыть вышеупомянутые файлы, ища информацию в процессе моего расследования.
Уэбстер посмотрел ей прямо в глаза.
– Тогда как же вы приобрели информацию о Девине Дьюксе?
– От постороннего источника.
– От какого именно?
– Я не обязана называть вам источник, использованный для приоритетного расследования. Эта информация защищена статьей 86-Б кодекса департамента.
– Значит, вы отказываетесь назвать ваш источник? – Уэбстер говорил все тем же монотонным голосом.
– Да. Это подвергло бы риску и источник, и мое расследование»
– Лейтенант Даллас, вы использовали оборудование департамента или вашего источника, чтобы обеспечить доступ к опечатанным файлам?
– Нет.
– Вы взломали файлы Девина Дьюкса?
– Нет.
– Вы приказывали кому-либо из сотрудников департамента сделать это?
– Нет.
– Вы обращались к какому-либо другому лицу с требованием сломать судебные печати на этих файлах, прибегая к подкупу, угрозам или принуждению?
– Нет.
– Согласитесь ли вы, если возникнет необходимость, подвергнуться тестированию по этому поводу?
– Добровольно – нет, а в случае приказа начальства – да.
– Благодарю вас за сотрудничество, лейтенант. Разговор окончен. Запись выключена.
– Ты доволен?
– Пока да. Может, угостишь меня кофе?
Ева молча указала пальцем на термос, и Уэбстер налил себе чашку.
– Если дело дойдет до суда, тестирования тебе не избежать. Ты сможешь его выдержать?
– Допрос окончен, Уэбстер. Мне надо работать.
– Слушай, я с трудом добился разрешения на этот разговор, чтобы помочь тебе. БВД официально не занимается такими делами. Это попахивает прикрытием, а это никому из нас не нужно.
Во время допроса Ева сдерживала гнев, но теперь она выплеснула его наружу.
– Если говорить о прикрытии, Уэбстер, то «Искатели Чистоты» прячут файлы под официальными печатями, чтобы препятствовать расследованию. Они используют юридические уловки, чтобы как можно дольше держать их засекреченными. Я подобралась к ним слишком близко, и им это не по нутру.
– Ты подозреваешь кого-то из копов? Черт возьми, неужели так трудно поверить, что в данном случае я на твоей стороне?
Он изо всех сил пнул ногой ее стол. Такие жесты Ева понимала и уважала.
– Я все равно не стану стучать на копов в БВД. По крайней мере, пока не буду уверена. Зато если я точно узнаю, кто из них в этом замешан, то приволоку его к вам на спине. Но не раньше.
Уэбстер потягивал кофе. Ева понимала, что это помогает ему успокоиться.
– Если бы ты назвала имена, я мог бы заняться ими неофициально.
Ева внимательно посмотрела на Уэбстера. Пожалуй, в этом на него можно положиться.
– Я тебе верю и благодарю тебя за предложение. Но я должна сначала проверить кое-что сама. Если я окажусь в тупике и решу, что ты в состоянии мне помочь, то обращусь к тебе. Ты уже разобрался с Трухартом?
– Да, он может приступать к своим обязанностям. Парень не заслужил, чтобы его пропускали через эту мясорубку.
– Ты это понял, только когда он выбрался из мясорубки с другой стороны, – усмехнулась Ева. – Ладно, Уэбстер! Я должна работать.
Он направился к двери, но на пороге обернулся.
– Если в этом замешаны копы, они мне нужны!
– Получишь в свое время, – отозвалась Ева, делая компьютеру первый заказ.
В ожидании ответа она набрасывала рапорт, сверяясь со своими заметками, чтобы не упустить ни малейшей детали. Отредактировав текст, она отправила копии по инстанциям, а потом связалась с Трухартом.
– Мне не хватает людей, срочно нужен помощник. Явитесь к детективу Бэкстеру в мой домашний кабинет.
– Сэр, мне предписано исполнять обязанности курьера до дальнейших распоряжений.
– Это и есть дальнейшее распоряжение. Я беру ответственность на себя. Немедленно отправляйтесь в мой кабинет.
– Есть, сэр. Благодарю вас, сэр.
– Посмотрим, будете ли вы меня благодарить, проведя несколько часов с Бэкстером.
Ева отключила связь и отправилась за Пибоди.
– Бэкстер передал мне кое-какую информацию для вас о детективе Дуайере, – сказала Пибоди, когда они сели в машину. – На всякий случай я не стала упоминать об этом в Управлении.
– Что он выяснил?
– Поговорил кое с кем на панихиде. Там было полным-полно копов, в том числе из шестнадцатого участка. Бэкстер упомянул мимоходом о Дуайере, и оказалось, что один из парней работал в его группе. Похоже, несколько лет назад Дуайер пережил нелегкое время. Он развелся с женой, которая увезла сына в Атланту, и с тех пор ему редко удается видеть мальчика. Дуайер очень переживал, но год назад начал встречаться с какой-то женщиной. Она работает в Детской службе.
«Пришло время посетить Клариссу Прайс», – подумала Ева.
Но едва она выехала из гаража, как ей позвонили.
Абсолютная Чистота вновь была достигнута.
Новое убийство задержало Еву, поэтому она прибыла в Детскую службу за несколько минут до закрытия. Пробившись через дежурного клерка, она направилась прямо в кабинет Клариссы Прайс.
На брюках Евы была кровь, едва заметная на черной ткани, но она все еще ощущала ее запах.
– Сожалею, лейтенант, но у меня нет для вас времени. – Прайс сидела за своим столом, как всегда миловидная и аккуратная. Убрав данные с экрана компьютера, она посмотрела на часы. – Я должна закончить рапорт, а потом у меня назначена встреча.
– Вам придется найти время.
Прайс поджала губы.
– Лейтенант, вы уже нарушили слово, явившись сегодня утром в дом семьи Дьюкс. Начатый вами процесс повлечет за собой много горя и почти наверняка – судебную тяжбу с участием Детской службы и меня лично. Так что я не намерена больше уделять вам время и тем более – позволять вам врываться в мой кабинет в конце весьма утомительного дня.
– Нарушила слово? Вы так это называете? – Ева наклонилась вперед, опершись ладонями на стол. – А что же, по-вашему, делают «Искатели Чистоты»? Держат слово? Я только что побывала на месте очередной их казни, мисс Прайс. Имя Ника Грина ничего вам не говорит? Может быть, вы слышали о нем во время одного из ваших «утомительных рабочих дней»? Занимался наркоторговлей, порновидео, секс-индустрией, в том числе в нестандартных формах. Клиент заказывал – Ник поставлял. Некоторые из этих клиентов питали склонность к несовершеннолетним. Едва ли Ника Грина можно было назвать симпатичным парнем, но могу поклясться, что его последние два дня тоже были весьма «утомительными».
– Если вы таким образом сообщаете мне об очередной смерти, то к моему офису это не имеет отношения. А если вас интересует, фигурировал ли погибший в делах, связанных с Детской службой, я не могу ни подтвердить, ни отрицать это, пока не получу соответствующие санкции.
– Рано или поздно я размажу по стенке того, кто блокирует ордера. Обещаю вам это. Возможно, вам знакомо другое имя – Ханна Уэйд? Шестнадцатилетняя девушка, регулярно сбегавшая из дому. Когда она ушла в последний раз, родители махнули рукой. По моим сведениям, Ханна провела на улицах около трех месяцев. Нищенствовала, торговала разной мелочью, подворовывала. У нее были неприятности с двенадцати лет. Но больше их не будет. Она мертва.
Ева достала из сумки три фотографии и бросила их на стол.
– Согласно свидетельским показаниям и фото на удостоверении, Ханна была хорошенькой девушкой. Но по этим снимкам такого не скажешь, верно? Никто не выглядит хорошеньким, получив пятьдесят или шестьдесят ножевых ударов.
Побледнев, Прайс уставилась на фотографии.
– Я ее не знаю. Вы не имеете права…
– «Искателям Чистоты» не нравился смотреть на результаты? Что и говорить, они выглядят не такими уж «чистыми». Я только что шагнула в лужу ее крови. Тоже не слишком приятно. В шестнадцатилетней девушке много крови, Кларисса. Она разбрызгивалась во все стороны, пока Ханна пыталась убежать от парня с ножом, у которого мозги взрывались в черепе. А лужа появилась, когда она больше не смогла бежать и упала.