Шаг, еще один – и холодное, пугающее чувство вдруг пронизало его насквозь. Это был даже не шлейф, это была настоящая боевая аура! Причем настолько мощная, что неопытного воина могла бы довести до приступа паники.
– Берта! – выкрикнул Рик, хватаясь за меч и проламываясь сквозь сырой кустарник ближе к крепостной стене. – Где ты?!
– У меня все хорошо, уходи отсюда! – услышал он совсем рядом ее голос. Только звучал он немного иначе.
– Я не уйду, пока не увижу тебя живой и здоровой!
– Нортон, пошел отсюда вон! – яростно запротестовала она. – Еще не хватало, чтобы ты смотрел на меня...
После этих слов его осенило. Он остановился.
– Это... твоя аура?..
Берта ответила не сразу.
– Моя...
Рик убрал меч в ножны.
– Знаешь что? Не говори чушь! Я иду к тебе.
Сделав еще несколько шагов, он увидел Берту. Она сидела в узком проходе между толстым стволом дерева и стеной, повернутая к Рику спиной.
Ее аура уже теряла свои материальные признаки, но сила ее еще не померкла. Рисунки на руках блестели черным вперемешку с золотом.
– Уйди, пожалуйста... Если хочешь, давай поговорим завтра... – проговорила она.
Рик, глубоко вздохнув, опустился на мокрую траву рядом с ней.
– Обойдешься. Что ты здесь делала?
– Вообще-то прячусь от таких любопытных, как ты, – фыркнула она. – У каждого свои ночные тренировки, Рик. Мои – такие, – сказала Берта, оборачиваясь.
Ее глаза сияли золотом. Их заполняла энергия жизни настолько, что ни зрачков, ни радужки, ни белка в них не было видно, только золотое сияние, причем настолько яркое, что Рик теперь мог без труда разглядеть и ее бледное лицо, и замшелый бок ствола.
Берта, казалось, ждала, что он отшатнется от нее. Но вместо этого Рик придвинулся к ней еще ближе и привлек к себе.
– И кто твой враг?.. – спросил он, запуская пальцы в ее мягкие волосы.
– Смерть, – ответила Берта, положив голову ему на плечо. – Я хочу победить смерть.
– Но ты ведь ее в некотором смысле и так умеешь побеждать? – озадаченно спросил Рик, взглянув ей в лицо.
Берта покачала головой.
– Нет. Я умею поднимать трупы. Но от этого они не становятся живыми.
– То есть, ты хочешь научиться возвращать умерших в их тела? Воскрешать личность?.. Но это же невозможно, сколько бы сил ты не прикладывала. Точно так же, как нельзя повернуть ход времени вспять.
Берта устроилась поудобнее у него под рукой.
– А кто это сказал, Рик?.. Мы живем в мире, наполненном магией. Мы нарушаем естественный ход вещей, когда даем раненому Маритиму, когда вызываем потоки воды при ясном солнце или ледяные глыбы среди лета. Так почему закон смерти непременно должен быть нерушимым? Дай я тебе кое-что покажу...
Она вытащила из нагрудного кармана маленькую коробочку.
– Что у тебя там? – полюбопытствовал Рик.
– Сушеные мухи, – просто ответила Берта.
– Чего??? – он рассмеялся. – Да ты шутишь!
– Нет, не шучу.
Она отстранилась от Рика, полоснула ножом ладонь и положила в нее из коробочки что-то темное. Закрыв глаза, Берта сосредоточилась. Ее кожа наполнилась светом, на руках живым золотом засияли рисунки. От концентрации вены девушки расширились и стали наливаться цветом.
Вся веселость Рика улетучилась. Он напрягся, готовый в любое мгновение вмешаться и прервать это безумие.
Берта тихо запела свое заклинание. Сначала едва слышно, потом громче, еще немного громче... По ее лицу заструились капельки пота. И в тот миг, когда Рик уже собирался просить ее остановиться, Берта прервала свою песню. С усталой улыбкой она повернулась к нему, сияя вновь вспыхнувшими золотыми глазами и прижала кулачок к уху Рика.
И он отчетливо услышал жужжание...
– Вот только инквизиция за такие эксперименты казнит, – сообщила Берта. Разжав руку, она выпустила муху в темноту.
Рик ничего не ответил. Потеряв дар речи, он вслушивался в удаляющееся жужжание.
Глава 5. Между жизнью и смертью. Часть 1
В большой светлой зале одновременно присутствовали сразу десять членов Совета. Они сидели в своих огромных мягких креслах, расположенных по кругу, а Креон стоял в середине, чувствуя себя совершенно беспомощным и голым. Силуэты в серых балахонах с опущенными на лицо капюшонами вызывали у него неконтролируемый озноб. Однако голос Верховного инквизитора звучал в тишине ровно и уверенно: к отчету о проделанной работе он подготовился тщательно, стараясь не забыть ни одной сколько-нибудь значимой детали.
— ... На основании всего вышесказанного можно утверждать, что Сангуис соблюдает условия договора и остается землей, чистой от магии. Что же касается религиозных признаков, которые так долго вводили меня в заблуждение, то они оказались результатом моих ошибочных выводов и в конечном итоге так ни к чему и не привели. В целом народ Сангуиса очень раскрепощен, но приветлив и дружелюбен...
Где-то под потолком залы зажужжала проснувшаяся муха. Этот живой звук в абсолютной тишине придал Креону сил. Положив руку на Протектор, висевший у него на груди, Верховный инквизитор продолжил:
– ...Любой трубочист может спросить у вас на улице, нравится ли вам погода, а если вас застал дождь, первый же дом предложит вам свой кров. Всюду чистота, порядок, бесплатные лекарские и общественные библиотеки. Смертная казнь на острове в последний раз была применена восемь месяцев назад, а единственная тюрьма стоит полупустой.
— Послушать вас – так Сангуис просто идеальное место! – недовольно проворчал один из Альтарганов из-под своего капюшона. Судя по тембру голоса, скорее всего, это был Фестус. – Не удивительно, что вы не спешили домой и потратили больше двух месяцев на то, чтобы признать свою ошибку!
– Я признаю, что визит на остров занял слишком много времени, – с готовностью отозвался Крисп. — Но попасть на Сангуис оказалось гораздо проще, чем покинуть его. Путь оттуда возможен только по морю, никаких порталов на их земле нет. Постоянные штормы вынуждали моряков снова и снова отказывать мне в путешествии на материк, сколько бы денег я им не предлагал. Однако за время моего длительного отсутствия произошло нечто прелюбопытное. В восточном направлении от Кордии была казнена одна зажиточная деревня под названием Арабилис. Все полторы тысячи душ, включая детей и женщин. Официально деревня объявлена сожженной и разграбленной разбойниками, однако на пепелище были обнаружены следы ритуала кристаллизации. В тот же день его императорское величество сделал срочный заказ лучшей оружейной гильдии столицы на изготовление оружия с гнездами под кристаллы...
Члены Совета зашевелились, некоторые повернули друг к другу скрытые под капюшонами лица.
— И это еще не все, -- продолжал Верховный инквизитор. – Сославшись на интерес к скорбной участи моего сына я изъявил желание лично пообщаться с героями печати, тем более что некоторые персоны из отряда уже попадали под пристальное внимание инквизиции в связи с недавним происшествием с амулетом. Но официального ответа на запрос касательно их нынешнего местонахождения мне так и не дали. Я знаю, что их перевели из Белых Плащей, как и многих других разведчиков, вот только вместо указания нового назначения в регистрационной книге стоят прочерки. Происходило ли что-то подобное в рядах постоянной армии, мне установить не удалось: к сожалению, месяц назад мой источник якобы вскрыл себе вены в собственной ванне. В то же время Пламенеющие Рыцари выдвинулись из своего тренировочного лагеря по направлению к Кордии...
– Вы полагаете, император планирует нападение на представительство Совета?.. – раздался надтреснутый и скрипучий голос, который Креон, к своему изумлению, не узнал вовсе, будто слышал его в первый раз.
– Я не могу этого утверждать, но не исключаю такой возможности. – ответил тот.
– Возвращайтесь к себе, господин Крисп, – проговорил Великий Альтарган Станислас, поднимаясь со своего кресла. – Если Совету что-то потребуется, мы пригласим вас позже.
Верховный инквизитор торжественно поклонился и вышел прочь.
Когда он удалился, Станислас обернулся к остальным.
– Я спущусь вниз. Ситуация очень странная, необходимо ее обсудить со Старейшинами.
Взмахнув рукой, Великий Альтарган разрушил ширму, которая скрывала от Креона широкую лестницу, ведущую вниз, и направился к ней.
Возражений не последовало. Спускаться к Старейшинам было очень своеобразным удовольствием, и молодые члены Совета с радостью предоставляли эту почетную обязанность старшим. В последнее время туда в основном ходил Станислас – возможно, потому что неумолимое время все сильней приближало тот день, когда он и сам больше не сможет оттуда подняться.
Длинная лестница привела Станисласа к еще одной ширме, скрывавшей широкие двойные двери. Остановившись перед ними, он снял с головы капюшон.
Его голова была покрыта темными пятнами и пучками истончившихся седых волос. Тощее пергаментно-желтое лицо было испещрено глубокими морщинами, маленькие слезящиеся глазки почти скрывались под нависшими мешками век.
Шаг сквозь ширму – и Станислас с усилием толкнул от себя двери, открывая вход в еще одну залу.
Посередине комнаты стоял большой стол, а на нем в куске нетающего льда лежала огромная голова демона, лицо которого напоминало вылепленную из глины маску, смятую чей-то небрежной рукой. Все стены залы были заняты полками с книгами и свитками, с потолка лился мягкий спокойный свет. А от пола медленно поднималась дымка, похожая на клубы тумана, и в ней поблескивали цветные искорки.
Этот туман пах и жизнью, и смертью одновременно. Он вызывал дрожь у тех, в ком было еще слишком много жизни. Но Станисласа он уже давно не пугал, а баюкал: смерть овладевала им все сильней, и миру мертвых он принадлежал уже больше, чем миру живых.
За столом сидели двое старейшин. Остальные пребывали с состоянии сна в нижней комнате, в густых и могучих объятиях магической энергии.
Один из них мало чем отличался от Станисласа. Он был так же сух и тощ, желтовато-коричневая кожа обтягивала лысый череп и глубокими складками морщилась на лице. А вот второй...