По залу пролетел приглушенный шепот.
— … Да, это не так сложно, как может показаться — народ давно устал от его самодурства, а старший сын спит и видит, как бы вернуться от границы с Шадром и сесть в кресло отца. Поверьте, как только эта мерзкая голова с накрученными буклями укатится под ноги черни, он первым примчится со своим войском от границ с Шадром, чтобы принести клятву верности и наконец-то сесть на трон, о котором так страстно сейчас мечтает. Заключив временный союз с новым императором мы пообещаем гражданам Империума защиту и покровительство и объявим Великую войну Алрику Проклятому и его демонам, и уничтожим демонов как вид — а принц поддержит нас, поскольку ему самому будет очень нужна победоносная освободительная война…
— Но какими силами мы все это сделаем? — неожиданно спокойно возразил ей один из старейшин.
Селина удивленно обернулась, и увидела Станисласа.
Он не казался ни удивленным, ни встревоженным, ни огорченным. Старик внимательно смотрел на нее, и в его умных недобрых глазах с красными зрачками было невозможно прочитать что-то еще, кроме хладнокровного спокойствия.
Чуть склонив голову в бок, она снисходительно наблюдала, как Станислас разглядывает ее аспект и пытается в нем разобраться.
— Источник действительно вас преобразил. Очень интересный аспект. Что это? Соединение огня и света?..
Она улыбнулась.
— Все так.
— Действительно поразительно. Такое сочетание, насколько я знаю, документально еще не было зафиксировано ни у одного носителя. Однако, ни один человек, как бы хорош и силен он не был, не сможет поставить на колени целую империю или уничтожить всех демонов. Это звучит, простите, как наивная иллюзия, — сказал Станислас.
Селина только покачала головой.
— Прощаю тебе твою слепоту, старейшина. Смотреть ты смотришь, но не видишь. Человеку и правда такое не под силу. Но я — не совсем человек. Я — дух от духа Источника, сердцевина биения мира. А Источник — это солнце, которое должно было пронизывать своими лучами весь наш мир, но вы запечатали его в своем подземелье, потому что боялись его силы. И не напрасно боялись. Он способен делать из людей богов. Скоро все изменится, Станислас. Если вы не смогли создать новый мир, то это сделаю я. Я стану его правдой, его защитой, совестью и воздаянием! Я стану его Хранителем и богом, если потребуется.
Старик усмехнулся.
— Полагаю, именно поэтому Совет издревле хранил артефакт в подземелье, подальше от всех, — проговорил он, не сводя своих острых глазок с ее лица. — Чтобы в этом мире не было богов, а были только лишь люди. Сильные и слабые, добрые и злые — но люди!..
Селина уставилась на него немигающим тяжелым взглядом.
— Нет, Станислас. Совет отнюдь не был пленен такой возвышенной и безумной идеей, как прятать бриллиант в могиле. Просто вы оказались слишком глупы и слабы, чтобы постичь секреты сокровища, которое охраняли. Поскольку лишь не знающий никаких сомнений и твердый духом способен услышать голос Источника…
У старика по лицу прошла нервная судорога. Его голова начала медленно запрокидываться назад, глаза закатились под приоткрытые веки — и все это происходило без какого-либо магического вмешательства со стороны Селины. Все это видели, но на всякий случай не решались броситься старику на помощь.
Селина подошла к Станисласу сама. И, положив ладонь ему на лоб, проговорила:
— Бедный, бедный Станислас… Оказывается, у тебя боли в сердце? Вот почему ты так рано спустился к старейшинам. Но не бойся, я тебя не отпущу. Ты оказался самым смелым и правдивым из всех, и ты мне нужен.
Он вздохнул, простонал, прижимая руку к груди.
— Это скоро пройдет, — прошептала она с улыбкой. — Нужно только решить, хочешь ли ты остаться просто человеком и умереть, как положено простым людям, или все-таки хочешь стать немножечко богом вместе со мной. Я уважаю твое решение, и приму любой вариант.
Красные горы, казалось, были совсем недалеко, но на больших открытых пространствах глаза часто обманывают. Все уже устали, а цель по-прежнему маячила где-то там, впереди. Серовато-белую долину кое-где украшали большие темно-красные с черными прожилками валуны из той же породы, что и сама гряда. Слева вдалеке виднелась черная стена леса теневок, с правой — поросшая какой-то рыжей растительностью скала. Время от времени у подножия скалы разгорался огонь, и тогда по долине начинал стелиться ржавый туман. Но благодаря осколку и чистому воздуху вокруг него больше никто не кашлял и не слезился. Рядом с артефактом Нижний мир становился чем-то похожим на Шадр: та же изнуряющая жара и пыль в лицо, только пыль не песчаная, а пепельная. И никакого дыма.
— Я больше не могу, — призналась Рут. — У меня ноги заплетаются. Может, отдохнем немного?
Элгор окинул взглядом равнину перед собой.
— Можно. Предлагаю вон там, у валуна.
— Кстати, странно, что мы до сих пор никаких местных тварей не встретили. Мне казалось, Нижний мир кишмя кишит какими-то пауками и червями, — признался Бруно, останавливаясь и вытирая пот с раскрасневшегося лица рукавом рубашки. — Сейчас бы водички холодненькой… Рик, дай водички?
— Запросто, — мрачно ответил Рик с невозмутимым видом, и тут же сверху на Бруно выплеснулся целый ушат холодной воды. Пепел под ногами шикнул, выпуская вверх облако горячего пара с серыми хлопьями.
— Аааа! — вскрикнул от неожиданности Бруно и, выругавшись, принялся отфыркиваться. — Да ну тебя, я же пить просил!
— Тогда бы хоть ладони подставил, что ли, — пожал плечами Рик. — А по-человечески не мог? — огрызнулся Бруно.
— А куда я тебе ее налью-то по-человечески? — проворчал Рик, размеренно мешая сапогами серую пепельную пыль. Ноги увязали почти до середины высокого голенища. — Нет ни меха, ни кружки…
— Предлагаю сделать одну из черепа знакомого демона, — беззлобно съязвил Бруно. — У него башка большая, воды много поместится…
Элгор зыркнул на него.
— Ты прав в том, что здесь почему-то очень пусто. И тихо. Пыльные пустоши обычно очень любят риды и сольфуги.
— Вот уж точно не повод печалиться, — пробубнила себе под нос Рут. — Я не очень-то люблю пауков-переростков… Эйон, а ты чего битый час молчишь? О чем думаешь?
— О том, что я, судя по всему, первый эльф, ступивший на эту землю, — ответил тот. — Странное чувство…
Добравшись до валуна, Бруно набросал небольших округлых камней, чтобы все смогли поудобней расположиться, с довольным видом уселся на один из них и разулся.
— О, наслаждение! — со стоном проговорил он, поднимая ноги на пока еще прохладный камень напротив и щурясь от удовольствия. — А то прям пятки все сварились…
Рут сморщила нос, но тактично промолчала и тоже подняла ноги повыше от горячей земли.
Тем временем Рик задумчиво разглядывал валун. До сих пор походах в Нижний мир разглядывать детали было некогда. А сейчас он с удивлением отметил про себя, что не все здесь омерзительное или жуткое.
— Элгор, а эти камни — естественные или созданные? — спросил вдруг эльф.
Тот посмотрел на Эйона с недоумением.
— Почему ты спрашиваешь?..
— Просто, — пожал тот плечами. — Они очень красивые, и этот рисунок на них…
— Как вены?
— Да, очень похоже, — кивнул эльф.
— Вообще это не совсем камень, — сказал Элгор, касаясь поверхности валуна рукой. — Это скорее… растение.
— Как это? — удивилась Рут, уставившись на Элгора.
— Если отколоть от него часть и положить куда-нибудь, через пару лет на этом месте будет довольно большая гора. Со временем, или если его обжечь со всех сторон огнем, он перестает расти, а прожилки теряют блеск. Но если стесать с него обожженную поверхность, добраться до живого и так оставить, он снова начнет расти, словно высвободившись от сковывающего его панциря.
— Как интересно!.. — выдохнула Рут.
— Другими словами, эта горная гряда выращена искусственно? — сообразил Бруно.
— Верно, для обозначения города на поверхности.
— А у этого растения есть название? — спросила девушка.
— Его называют агрр-тан, что значит «сердце воина».
— Намек на то, что все мы со временем черствеем? — усмехнулся Рик.
— Или на то, что даже в самом черством сердце внутри есть что-то живое, — с прищуром заметила Рут. — Если что, я готова идти дальше.
— Тогда пошли, — сказал Рик, поднимаясь.
Дальше двигаться было проще — долина пошла немного под уклон, и через пару часов горы оказались уже совсем рядом. Рик указал рукой на небольшие горки пепла, видневшиеся кое-где.
— А вот и твои риды, да?
Элгор кивнул.
— А вот и вход в город, — указал он на огромную гладкую пещеру, чуть поодаль вырубленную в скале. — Первым спускаюсь я, девчонка в середине.
— Ну да, без тебя бы не догадались, — фыркнул Рик.
Пещера оказалась действительно огромной и пустой, и в ее глубине виднелась ведущая вниз широкая каменная лестница с перилами и маленьким круглым фонариком по обе стороны на каждые десять ступеней. Фонари здесь носили исключительно декоративный характер — они светились за счет маленьких камешков с начертанием света, помещенных внутрь.
— Рик, какая прелесть, ты только посмотри! — восторженно воскликнула Рут. — Вот почему у нас так не делают? С этих масляных фонарей постоянно что-то льется и капает, а здесь…
— Помолчи, — одернул ее Рик.
Спуск оказался очень долгим. Время от времени лестница делала поворот, огибая специальную площадку для отдыха с сетчатыми скамейками. Становилось прохладней, горьковатый запах пепла постепенно вытеснялся влажным духом подземелья и почему-то грибов.
Наконец, они оказались перед огромными черными двустворчатыми воротами с небольшим молотом, прикованным цепью к одной из створок. Элгор гулко ударил молотом в ворота, подождал немного и ударил снова, но ему все равно никто не открыл.
— А они вообще закрыты? — спросил Рик и подналег на ворота, но те даже не шевельнулись — по всей видимости, с той стороны их крепко держали засовы.