Ая не знала, какая участь ожидает подземных принцев. А Шахар не отважился рассказать. Так началась их странная дружба, длившаяся всего полтора года.
Потом у сына Аи определился аспект. Вопреки уверенности знахарей, это была не пустота, а земля. Сначала Шахар обрадовался — ведь если не станет малыша, все тепло и внимание Аи будут принадлежать ему одному. Но когда он увидел ее опухшее от слез лицо, то не выдержал. И сам вывел Аю из подземелья вместе с ребенком.
На прощанье она поцеловала его в лоб и сказала, что Шахар непременно выживет. Так же, как и ее сын.
И он действительно выжил, хотя дважды оказывался на волоске от гибели, и когда это случилось в последний раз, Шахар вдруг решил, что больше не будет бояться. Никогда. Что бы не случилось. Потому что бояться — удел раба, а он должен стать Альтарганом!
На тот момент Шахару было пятнадцать лет.
Больше приступы лихорадки не возвращались. Но каждый раз, когда в нем начинали шевелиться детские страхи, он почему-то вспоминал Аю, ее теплые руки на своих плечах и те самые слова…
Голос капитана вывел его из размышлений.
— Не желаете ли взглянуть, Альтарган? — с улыбкой сказал он, передавая ему подзорную трубу. — Вон та голубая линия на горизонте — это Игнис.
Шахар посмотрел в указанном направлении, но никакой «голубой линии» разглядеть так и не смог. Не каждому дано увидеть тонкую кромку земли между двумя безднами — небом и морем.
На призыв Элгора собралось куда больше живых, чем можно было предположить: около двух сотен, в основном демоницы и детеныши. Рик напрягся. В глазах, устремленных на него, он читал ненависть вперемешку с недоумением.
Они видели его аспект, и не могли не понимать, что Рик имеет отношение к врагу, который их сокрушил. А между тем и одного факта, что перед ними был человек, было бы достаточно для ненависти.
Бруно отступил ближе к Рику, прикрывая собой Рут. Эйон застыл в холодном спокойствии, невзирая на брезгливые взгляды, устремленные на него.
Элгор вышел вперед и заговорил с выжившими — резко, требовательно, как хозяин. Даже в разорванной в лохмотья одежде он выглядел, как истинный князь демонов — сильные копыта, загнутые рога, широкая грудь, свитые из мускулов руки и ноги, могучие крылья с отметинами от гвоздей, которыми когда-то они были прикованы к скале. Рик не понимал его слов: из всех наречий демонов он с грехом пополам освоил только одно. Элгор все говорил, и лица слушавших менялись. Одни светлели, другие, напротив, становились суровее и мрачней.
Наконец, Элгор закончил свою речь, и, вскинув голову, обвел присутствующих взглядом. Демоны один за другим принялись опускаться на колени, по всей видимости, принимая власть князя и его условия.
Но не все.
Несколько стариков и две демоницы на колени не встали. Одна из них прижимала к себе сына-подростка, а на руках держала младенца.
Элгор вытащил из ножен меч.
Рут, вцепившись пальчиками брату в локоть, прошептала:
— Рик, он же не будет…
— Молчи и не лезь, — жестко одернул ее Рик, не оборачиваясь.
Элгор подошел к первому старику. Что-то у него спросил. Тот, взглянув на Рика, брезгливо выплюнул ответ. Взмах мечом — и из разрубленной шеи хлынула кровь, тело рухнуло к ногам Элгора, а голова, отлетев в сторону, осталась лежать посреди белой дороги.
Рик взглянул на демоницу с детенышами. Ничто не выдало в ней страха или колебания. Она только выше подняла голову и чуть сильней прижала к себе старшего сына.
Элгор шагнул к ней и повторил ту же фразу, что и старику.
Демоница, сверкая глазами, заговорила что-то в ответ.
— Рик, останови его… — встревоженно шепнула Рут, но Рик даже не шевельнулся.
Закончив свою горячую речь, демоница фыркнула, пробормотала «ашада агр-хатар» — и плюнула в сторону людей.
У Элгора зло дернулся рот. Он вырвал младенца у нее из рук. Демоница вскрикнула, детеныш зашелся плачем — но тут же умолк. Удар меча разрубил его надвое, кровь брызнула на одежду и в лицо непокорной демонице. Бросив матери маленькую ножку с частью туловища, Элгор отсек демонице голову.
С ужасом глядя на обезглавленную мать и брата, подросток упал на колени, дрожа всем телом.
Элгор, глядя ему в лицо, кивнул — и обернулся на толпу.
На коленях стояли все.
Кивнув еще раз, Элгор что-то сказал, и все поднялись с земли. Две молодые демоницы жестом пригласили следовать за ними.
— Идем во дворец, — сказал демон, убирая меч в ножны.
Пропустив его и Бруно с Эйоном вперед, Рик подтолкнул Рут вперед и негромко сказал:
— Больше так не делай.
— Почему ты ничего не сделал, почему не вмешался? — возмутилась Рут. — Его нужно было остановить!
— Сделай-ка голос потише, а эмоций — поменьше, — строго проговорил Рик. — Тебя теперь слышу не только я.
— Да что с тобой, Рик? Ты позволил ему убить ребенка, — со злом ответила девушка, то тем не менее переходя на шепот.
— А ты бы предпочла, чтобы эта самая демоница тебя так разрубила? — возразил Рик. — Или ты не поняла, что проблема была в нас? Это чужой мир, Рут. Здесь свои законы и правила, и мы не должны вмешиваться.
Девушка обиженно умолкла, и они продолжили свой путь.
Дворец располагался в самом центре города. Даже сейчас, с обваленными колоннами и проломом в стене, он был по-своему красив. Прямо перед дворцом в белом камне был сделан большой бассейн с желтоватой, пахнущей серой водой, в которой плавали красно-черные существа, похожие на небольших глянцевых ящериц. От бассейна начинались две полукруглые лестницы, ведущие к большим резным воротам. Дворец огибал садик, разбитый под навесом, опиравшемся на колонны в виде воинов в доспехах, поддерживающих навес руками. Сам дворец был квадратным, приземистым и расписанным снаружи диковинным черно-красно-золотым орнаментом. Как ни странно, мертвых вокруг оказалось немного. Демоницы открыли ворота, и Элгор вошел внутрь, а следом за ним и все остальные.
— Они сказали, нижний этаж полностью готов к использованию, — заявил Элгор, останавливаясь в просторном холле.
Колонны в форме оплавившихся свечей делили большой зал на три части. В середине журчал маленький фонтан, а правая и левая части уводили в просторные коридоры. Стены украшали росписи, изображавшие демонов, повергающих людей.
— Вправо — комнаты, влево — купальни и столовая. Еду приготовят через час, там и встретимся, — с каменным лицом сказал демон. — Можете чувствовать себя свободно, никто не посмеет вас тронуть.
С этими словами он повернул влево, на ходу расстегнул поясной ремень, швырнул меч мимо стоявшей вдоль стены стойки для оружия и, не оборачиваясь, скрылся из виду.
— Идите, выбирайте самую большую комнату, — сказал Рик своим, передавая осколок. — что бы Эл не говорил, разделяться нам нельзя. А я сейчас приду…
Укрывшись щитами, он медленно подошел к одному из изображений на стене.
Даже издалека он понял, какому событию оно посвящено. Битва при Дельсоле. Каменный пик с полуразрушенным храмом исцеляющей магии был прорисован очень реалистично: и высокие шпили с золотыми рунами на концах, и даже сломанный флагшток на вершине залитого солнцем пика.
Выжженная трава и старая раскидистая липа, пылающая оранжевым пламенем…
По картине невозможно было понять, что это за дерево. Но Рик точно знал, что это липа. Потому что до начала боя как раз под этим деревом разговаривал с Приском, и в конце беседы старик с улыбкой сказал:
— А пахнет-то как хорошо. Будто и нет никакой войны, а, Рик? Сама земля на нашей стороне. Чую — этот бой должен стать переломным!..
И он действительно стал переломным. Но не в том смысле, как этого желал Приск.
Павших демонов художник рисовать не стал, лишь кое-где обозначил выглядывающие из-под убитых людей красные доспехи. Поле боя усеивали мертвые тела. Много, очень много человеческих тел. Обожженные до черного лица под начищенными шлемами, оплавившиеся доспехи. И Рик готов был поклясться, что один из мертвецов, нарисованных талантливой рукой — это Элихио, его друг со времен Дома доблести ордена Защитников.
Внутри больно шевельнулась прежняя ненависть. Разбитый щит с узнаваемым фамильным гербом, белый нагрудник с начертанием, отрубленная выше локтя рука и опаленное лицо… Да, это точно был Элихио. Он был великолепен в том бою — настолько, что его образ четко запомнился врагам. С последней сотней он остался сдерживать воинов, в то время как Рику выпала роль спасти раненого Альтаргана Приска. Просто потому что Элихио с одной рукой было неловко тащить на себе старика и отбиваться от случайных врагов, если бы они встретились.
Если бы Элихио не потерял руку, в бою остался бы Рик. И, возможно, сейчас на стене был бы нарисован человек в совсем другом нагруднике…
Как повернула бы история, если бы в тот день погиб не Элихио, а Рик?..
«Тоже думаешь об этом?» — хмыкнул Приск в его голове.
«О чем?»
«Как же? О том, не является ли предательством по отношению к погибшим товарищам твое помилование Элгора и всех демонов в целом,» — ответил Приск.
«Я думал не об этом», — нахмурившись, сказал Рик.
«Да полно, именно об этом ты и думал! — воскликнул Приск, и со вздохом добавил: — Послушай ты меня, старика — бешеную собаку ручной не сделать. Найди способ развязаться с князем, потом сбрось в Нижний мир Ингвара с его ордой и просто сломай портал. Пусть, Алрик! Пусть твоя пустота станет их кошмаром, как когда-то нашим кошмаром были демоны! Это будет их расплата. Сколько мы потеряли? Скольких похоронили? Неужели это все ничего не стоит теперь для тебя? Или пустыня Шадра выпила твою память? Неужто ты правда веришь в то, что договор с Элгором чего-то стоит? Ему сейчас просто нужно выжить любой ценой, ты же это понимаешь. Выжить и спасти свой народ. Но нам-то зачем их спасать? Чтобы люди еще раз пережили то, что ты на картине видишь?..»
«Я не намерен сейчас обсуждать ни свои решения, ни намерения!» — оборвал его Рик и закрылся от душ, чтобы не слышать их голоса.