Рик широко улыбнулся.
— Ну, обычно она не так многословна, это просто от избытка чувств. А вообще… — он многозначительно прищурил один глаз. — у меня есть возможность не слышать, о чем говорят души.
— М-мм, ясно, — промычал демон. — Ценная возможность, должен признать.
Вдруг Рут закрыла лицо руками и ни с того, ни с сего по-детски расплакалась. Рик бросился к ней, за ним поспешили Бруно, и наконец-то отошедший от пунцовых пятен Клыкастый.
Рик молча гладил ее по голове, Бруно бормотал что-то типа «эй, ты чего?» а Клыкастый просто в растерянности мялся рядом.
— Простите, это я так… — пробормотала Рут, смущенно вытирая слезы. — Вы все такие славные, я вас так люблю… А вы меня и не знаете совсем… И вообще… Я живая… Голодная… Пойдемте куда-нибудь, поедим, а?.. — взмолилась она. — И, кстати, эти сапоги просто ужасны, они тяжелые, как булыжники, и больше размера на два, чем нужно! Рик, а чего вы не отдадите пару амулетов Эйону? Я думаю, никто из твоих воинов не откажется воевать вместе с твоим старым другом…
Под жизнерадостный стрекот Рут все тронулись прочь из каменного мешка, а Рик вернулся за Бертой, чтобы не заставлять ее хромать по ступенькам, морщась от боли.
— Нокс, а ты чего там под стенкой застыл? — спросил он у рыцаря. — Пойдем вместе, теперь действительно есть повод выпить!
— Мне бы… поговорить с тобой, — отозвался Нокс, поблескивая влажными глазами.
Рик вздохнул, обернулся на Берту.
— Но…
Ему на плечо легла рука Эйона.
— Я провожу ее, не тревожься.
И вскоре в комнате дознания остались только Нокс и Рик.
Рыцарь, казалось, никак не мог подобрать слов, чтобы начать, но у Рика не было времени и желания ждать долго. Ему хотелось присоединиться ко всем и слушать болтовню Рут, хотелось утащить Берту в ее комнату, запереть дверь и получить сполна все то, что он устало проспал этой ночью… А Нокс все никак не мог начать говорить.
— Что ты хотел обсудить? — спросил Рик, чтобы поторопить его.
— Отдай Рут мне в жены, — заявил Нокс. — Отдай мне ее, и мы останемся в Стортхусе, оберегая и удерживая Кьелл. Ты ведь не потащишь сестру в битвы?.. А я готов оберегать ее, как зеницу ока, клянусь тебе.
Рик только руками развел.
— Меня-то ты зачем об этом спрашиваешь? Рут — не послушная девочка из традиционной семьи. Она такой и раньше никогда не была, а уж после того, как мы несколько лет проживали одну жизнь на двоих — с битвами, шлюхами, походным поносом и пьянкой, чтобы хоть ненадолго забыться от вони горелых трупов и боли в груди… Ждать от нее послушания как минимум неправильно.
— Неправильно — позволять ей обниматься со всеми мужчинами в отряде и даже ничего не сказать!.. — вырвалось у Нокса.
Рик тихо рассмеялся.
— Тебя удивляет, что она обняла моих друзей? А тебе в голову не приходило, что Рут каждого из них видела моими глазами и голыми, и пьяными — всякими?..
Нокс, опустив голову, шумно выдохнул.
— Об этом мне лучше не думать…
Рик присел на край стола, где все еще лежали пропыленные и пропахшие плесенью старые одеяла и, потерев ладонью бородатый подбородок, сказал:
— Слушай, Нокс… Моя сестра в пятнадцать лет сбежала из родительского дома, нарушив все правила. Она перехитрила меня, своего старшего брата и Альтаргана, и без моего ведома и против моей воли взошла на жертвенный камень. Хотя знала, что это причинит боль всей нашей семье. И ни разу не пожалела об этом — по крайней мере, вслух. А сейчас Рут уже давно взрослая. Не обольщайся ни ее нежным личиком из прошлого, ни нынешней хрупкостью. Она сильная, упрямая, взбалмошная и резкая, иногда безжалостная, иногда легкомысленная. Ты действительно думаешь, что кто-то может ею управлять? Нет, Нокс. Я ей не хозяин. Хочешь взять ее в жены — так иди и возьми, если сможешь. Но на твоем месте я бы не стал гнать коней, а присмотрелся повнимательней: видишь ли, тот образ, который ты нарисовал себе, и настоящая живая Рут могут очень сильно отличаться. А теперь пойдем, выпьем вместе со всеми, и нужно возвращаться к нашим делам. Радость радостью, но мы все еще на войне.
В срединнике кухарки по-быстрому накрывали маленький пир: на столе уже дымилась приготовленная заранее похлебка с вареным мясом, хлеб, плошки с квашеными и солеными овощами, мед и вино. Пахло жареным луком и печеными яблоками. Прислуга оживленно перешептывалась, воины с любопытством посматривали на маленькую девушку за столом и ее шумную свиту. Рут сидела, подобрав под себя ноги, ненавистные ей сапоги валялись под столом, шагах в трех друг от друга. А Клыкастый, покачивая головой в такт мелодии, доигрывал последние аккорды какой-то песенки.
— А вон и братец с рыцарем идут! — весело воскликнула Рут. — Ура, все в сборе! Клыкастенький, а теперь давай про нашего кислого приятеля-демона, а?.. Сможешь придумать на ходу? А еще лучше — сразу про всех!
Клыкастый звякнул струнами.
— Я тебе что, менестрель какой бродячий — стихи на ходу выдумывать?.. — с напускной угрюмостью проворчал он.
— А ты попробуй!.. Ну пожалуйста! — лучезарно улыбнулась Рут, и Клыкастый послушно заиграл знакомый всем мотивчик уличных куплетов, на который было положено столько разухабистых песен, что и не счесть.
— Приятель наш демон кислющий сидит… — затянул он, не обращая внимания на то, с каким лицом взглянул на него Элгор.
— Закрыл бы он уши — да ранг не велит,
Закрыл бы он уши
Чтоб песню не слушать
Боюсь только он меня испепелит…
Бруно, сидевший рядом с Рут, широко улыбался себе в кулак, Берта, вскинув брови, только головой качала.
— А рядом с красоткою Бруно сидит, — продолжил КЛыкастый.
— Красотку б он обнял — да Рик не велит,
Красотку б он обнял,
Да на руки поднял -
Но трусит что брат твой его оскопит!
— И правильно делает! — крикнул Рик, наливая себе вина.
— Чуть дальше наш эльф, улыбаясь, сидит,
Он древний, как пень, но как персик на вид,
Он что-то твердит,
И тихо…
Тут Клыкастый заржал, и со слезами на глазах закончил песню:
— И гнусною рифмой поэт ваш убит!
Рик вытолкнул Бруно из-за стола и сел вместо него рядом с сестрой, поставив перед собой полную кружку.
— Ну ты как? Как чувствуешь себя?.. — спросил он, вглядываясь в ее чужое лицо.
Рут улыбнулась.
— Непривычно видеть меня такой, да?..
Он кивнул.
— Еще как непривычно.
Она ласково коснулась его щеки ладонью.
— Мне тоже. Знаешь, я ведь редко видела твое нынешнее лицо. Скажи, а ты в своем теле не ощущаешь себя как-то… двойственно?
Рик нахмурился.
— Нет. Что ты имеешь в виду?
Рут отмахнулась
— Наверное, это из-за того, что я одновременно и кристалл, и человек. Ерунда. Главное — я себя чувствую. Чувствую по-настоящему… От кончиков пальцев на ногах до макушки. И это… тоже очень непривычно. И так здорово!
Рут уткнулась носом брату в плечо.
— Спасибо тебе…
Он погладил девушку по голове. Сказать, как сильно он рад возможности снова обнять ее, у Рика не хватало нужных слов. Да и зачем что-то говорить, если тебя и так понимают?
Рут. Дух от духа его.
Опустошив кружку, он громыхнул ею об стол и неприметно посмотрел на Нокса, которому кусок не лез в горло. А потом заметил появившегося около лестницы начальника стражи, и вспомнил про назначенную встречу.
— Ладно, вы здесь пока отдыхайте, а нам с Бертой и начальником стражи нужно подняться в зал совещаний, там орден последователей что-то обсудить хотел по поводу завтрашнего наступления на маяк, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — И поднять воинство нужно успеть засветло, так что готовь крылья, Эл.
— Нокса спать нужно отправить, а то как бы неупокойники за своего не приняли, — пробубнила еле слышно Рут.
Рик легонько стукнул ее пальцем по кончику носа.
— Нужно, но немного позже.
Он подошел к Берте и подал ей руку, чтобы та могла опереться, и вдвоем они направились к лестнице.
В срединнике продолжили весело жужжать разговоры, Клыкастый отошел в сторону, пытаясь получше настроить лютню, а приветливая румяная кухарка в чистеньком переднике и белоснежном чепце принесла для Рут тарелочку с печеными яблоками, политыми медом.
— Ммм, пахнет просто восхитительно! — промурлыкала Рут. — Как только мне все это съесть?..
Тут на место Рика рядом с Рут пересел Нокс.
— Как яблоки? — спросил он, чтобы хоть как-то начать разговор.
— Еще не поняла, но уверена, что мне понравится, — хихикнула Рут. — Завтра решили на маяк, значит. Это хорошо…
— Мы — действительно завтра идем на маяк, — мягко поправил ее Нокс. — А вот ты, я очень надеюсь, останешься в Стортхусе.
— Почему? — совершенно серьезно спросила она.
— Потому что в бою хрупкой девушке делать нечего, — резко отозвался рыцарь.
— А, ну да, конечно… Какая свежая мысль, — отозвалась Рут, кусая чашечку печеного яблока с медом. — Прости меня свет, я так объелась, а все равно хочется что-то еще… Все кажется таким вкусным!
Девушка ела печеное яблоко, слизывая золотистые липкие капли меда с тонких пальцев и съежившейся яблочной кожуры. Он следил за каждым ее движением, не спуская глаз, а Рут невозмутимо наслаждалась лакомством, полностью поглощенная этим процессом.
— Смотрите-ка, они уже закончили свое обсуждение! Что-то быстро очень, — сказала вдруг она, увидев брата: он только что спустился вместе с хромающей Бертой в окружении рыцарей ордена последователей, которые продолжали что-то активно обсуждать по пути.
— Рик, а вы куда?.. — крикнула Рут.
— Трупы поднимать, — ответил ей Рик. — Клыкастый, откладывай лютню, тащи кристаллы во двор! Эл, и ты не исчезай никуда? Ты нам скоро понадобишься. Нокс, а ты отправляйся в общую комнату, тебе персонально я приказываю спать!
— Ой, какая прелесть! Я с вами! — воскликнула Рут, и, опустившись на четвереньки, без тени смущения поползла за разбросанными под столом сапогами. — Слушай, а мне интересно — они, когда оживают, теплыми становятся? У них же начинают гнуться руки и ноги…