Мальчик попятился и опрометью бросился из оврага наверх.
Выбравшись из убежища, Раст стремглав бросился к дороге.
— Ты куда, окаянный?! — услышал он голос своей тетки, заменявшей ему мать, но не остановился.
Он должен был взглянуть на него еще хоть раз. Хоть издали, мельком — но непременно увидеть! Однако на дороге его заметили взрослые и, выругав, развернули обратно.
Мальчик поплелся к оврагу, низко опустив голову.
Он чувствовал себя сопричастным великой тайне, которую сам не мог понять до конца и рассказать кому-нибудь тоже не мог, иначе его бы просто подняли на смех. Но ему и не нужно было.
Он знал правду. И никаких дополнительных доказательств или объяснений Расту не требовалось.
«Верь своим глазам, а не чужим словам», — звенело у него в голове.
«Идиоты тоже иногда умеют писать».
«Тебе урок от меня: не на все вопросы можно получить ответ»…
И теперь Расту казалось, что он слышит в этих фразах ответы на те вопросы, которые он еще не успел задать тогда, но возникшие у него сейчас.
Сегодня ему удалось увидеть нечто неизмеримо большее, чем просто фиолетовый аспект.
— Никакой ты не злой и не Проклятый, — сердитым шепотом проговорил мальчик себе под нос, ускоряя шаг. — Сами они такие.
Глава 4. Гость из-за моря. Часть 1
После лагеря беглецов Рик большую часть дороги молчал. Даже Клыкастый не приставал к нему ни с вопросами, ни с прибаутками.
Тропа тянулась вдоль речушки, извивавшейся серебряной змейкой меж холмов. На дальнем берегу время от времени возникали белые облака цветущей вишни, и тогда ветерок приносил с собой пьянящий сладкий аромат. Солнце уже клонилось к закату, а обещанный город все никак не торопился показываться.
— Долго нам еще? — спросил Рик у Бруно.
— Нет, мы уже совсем близко. Сейчас воон у того изгиба должна быть развилка, по ней влево через мост к лесу, а после него уже увидим большой холм и город на вершине.
— Говоришь — «близко», а сам наговорил на целое «далеко», — проворчал Клыкастый. — Ты там бывал, чтоль?
Парень кивнул.
— Да, много раз. Там раньше жил один очень полезный алхимик. Он состоял на службе при графе и обеспечивал его личную гвардию всевозможными лекарствами и снадобьями. Ну и маритимой, разумеется, как же без нее. Граф на свое золото покупал жир ундин и передавал алхимику, а тот за жалованье варил бальзам. Старый лис украдкой разбавлял его рыбьим жиром, а остатки распродавал всякому отребью. Ну и мне в том числе.
— Ловкий малый, — усмехнулся Клыкастый.
— Вообще-то, не очень, — возразил Бруно, щурясь на солнце, — Поймали его потом. Может, пожадничал и слишком сильно бальзам разбавил, а может, кто-нибудь донес, — я не знаю. Но казнили его, конечно… зрелищно.
— И чего с ним сделали? — полюбопытствовал Клыкастый, широко зевая. Он только что дремал в седле, и еще не до конца встряхнулся ото сна. — Четвертовали, чтоль?
— Нет, колесовали. Но когда беднягу наверх подняли, вся конструкция почему-то рухнула вместе с ним, и прямо на одного из стражников. В общем, придавило краснолапого основательно, затылком о булыжники брякнулся так, что даже шлем не помог.
— Да у них же не шлемы, а так, жестянка для блеска, — заметил Рик.
— Это точно.
— А ты сам, что ли, видел? — спросил Клыкастый.
— Нет, узнал уже позже. О том случае потом долго еще судачили по тавернам и рынкам. А вообще городок очень приятный…
Рик не удержался от улыбки.
— Да, мы уже так и поняли.
— Нет, ну правда! — со смехом отмахнулся от него Бруно. — Чистенький, беленький такой. Его обновили лет сто назад, после пожара. Стены белокаменные возвели с фигурными зубцами, замок графский отстроили заново, потому что старая крепость вся почернела. Одно плохо — улочки все какие-то путаные, и узкие очень. В некоторых местах балконы домов прям чуть ли не над головами всадников нависают — рукой достать можно…
Тут он умолк, расслышав удаленный топот копыт. Остальные тоже насторожились, а потом Рик указал рукой на поле по ту сторону реки.
— Всадники, человек семь. В нашу сторону мчат.
— И что делать будем? — спросил Клыкастый.
— Да ничего. Едем, как ехали. Если захотят нас догнать — пусть догоняют. Но что-то мне подсказывает — они здорово спешат куда-то, и вряд ли им есть дело до каких-то путников…
Когда всадники приблизились, можно было уже без труда разглядеть на них латные нагрудники имперцев. Понукая коней и покрикивая, они срезали путь наискосок и, промчавшись через мелкую речку, выскочили к дороге и попылили по ней в противоположную от Геммы сторону.
— Хотел бы я знать, куда это они так несутся?.. — озадаченно проговорил Клыкастый.
— Давайте лучше сами поторопимся, — отозвался Рик. — До темноты бы добраться.
Лошади разгонялись нехотя, копыта стучали по земле устало.
— Давай, родной, не ленись! — прикрикнул Клыкастый на своего жеребца, но тот только сильнее грыз удила.
— Да, это, конечно, не шадрские звери — те даже толком не жрамши по пустыне летают, как птицы! — мечтательно вздохнул Бруно.
— Не буду спорить, — кивнул Рик. — Но такого коня на базаре не купишь. Его растить надо, воспитывать — тот еще труд…
Наконец-то показалась развилка, а рядом с ней раскорячилась повозка, запряженная старой гнедой клячей с провисшей спиной. У заднего колеса, пыхтя и ругаясь себе под нос, возился немолодой мужчина в одежде, заметно испачканной то ли грязью, то ли сажей. Рядом с ним, руки в боки, стояла полная молодая женщина, похожая на торговку с базара. На телеге, среди соломы и мешков, жались друг другу пятеро ребятишек мал мала меньше. Услышав приближающихся всадников, женщина обернулась, и старик тоже поднял раскрасневшееся лицо. Повозку повело, и она накренилась.
Друзья попридержали коней.
— Помогай вам Свет! — поприветствовал их Рик, останавливаясь. Рядом с телегой остро пахло дымом. Дети испуганно умолкли, женщина побледнела, поклонилась.
— И вам, и вам, люди добрые, — торопливо забормотала она. — Езжайте себе с миром…
— Что случилось, хозяин? — спросил Рик у старика, не слушая ее. — Колесо в яму провалилось?
— Прям в колею, проклятое, — тяжело пыхтя, ответил тот. — Никак не сдвинуть.
— Щас подсобим — делов-то! — фыркнул Клыкастый, спрыгивая из седла. — Дохлятину свою только возьми под уздцы?
Женщина засуетилась, заулыбалась заискивающе, кружа вокруг статного бородача. Старик поспешил к кобыле. Клыкастый сплюнул в сторону, ухватился поудобней и приподнял угол телеги.
— Тяни! — скомандовал он. Старик рванул кобылу под уздцы, и через мгновение все четыре колеса уже ровно стояли на дороге.
— Ой, спасибо! Ой, выручили! — закудахтала женщина, торопливо заправляя выбившиеся пряди несвежих волос под чепец, чтобы выглядеть привлекательней.
— Откуда торопитесь-то? — спросил Рик.
— Из дома родного… — пустила та слезу.
— А ну в телегу полезай, и не встревай в мужской разговор! — прицыкнул на нее старик.
Та недовольно зыркнула на деда, утерла слезы, но послушалась.
— За женой молодой глаз да глаз нужен, да? — заулыбался Клыкастый.
— А за невесткой — и того пуще, — вздохнул старик. — Сына моего баба, и детишки его… Из Геммы едем.
— Пахнет от вас, как от пожара, — заметил Рик.
— Из пожара и едем, — обреченно махнул рукой старик. — Там в городе такое творится… Еле ноги унесли.
Друзья переглянулись.
— А че случилось-то? А то нам как раз туда и надо, — сказал Клыкастый.
— Ой, беда там!.. — воскликнула вновь женщина, но старик грубо оборвал ее.
— Рот, сказал, прикрой!
Та обиженно умолкла, а старик страшным шепотом ответил:
— Войска бунтуют. Сначала вся императорская гвардия друг с другом передралась, а потом отряды из приграничных ставок с Шадром, говорят, заявились…
Клыкастый кашлянул, покосился на друзей. Бруно задумчиво прикусил губу. Лицо Рика застыло, словно не определившись, какое выражение ему принять.
— … Думали, теперь тихо станет — а они как давай императора требовать!.. — продолжал тем временем свой рассказ старик, и, оглядевшись, словно кто-то в поле мог его подслушивать, еще тише пробормотал. — Сам слышал, как «На кол его!» кричали — вот так то. А сам барон Дельсола изволил на площади сказать, что весь Игнис давно мечтает увидеть, какого цвета императорские кишки… В страшное время живем, очень страшное…
Лицо Рика посветлело, в глазах вспыхнул недобрый огонек. Потом он нахмурился, но на губах все равно осталась зловещая тень улыбки.
— Прямо так и сказал?.. — медленно, со вкусом катая слова на языке, переспросил он.
— Он еще много чего сказал, что и повторять грешно, — пробормотал старик. — Ведь не о разбойнике каком, прости меня свет, а о Самом!.. Эх, не надобно вам в Гемму, как пить дать — не надобно. Никому щас туда дороги не пожелаю. Все из города бегут, кто куда, иные прям детишек похватали и в чем были ушли.
— Что ж, ясно, — хлопнул его тяжелой рукой по плечу Клыкастый, — дед аж присел под его ладонью. И бородач вскочил в седло. Махнув людям рукой на прощанье, Рик тронул коня.
Как только они немного отъехали от беглецов, Клыкастый, раздув щеки, как мехи, шумно выдохнул.
— Чудеса-то какие творятся! — с чувством воскликнул он.
Бруно с озабоченным видом негромко спросил Рика:
— Так, и что мы теперь делать будем?..
— Лететь вперед, как ветер, — медленно проговорил Рик, все еще вглядываясь и вслушиваясь в собственные мысли. — Если все это — правда, то как бы там всю свадьбу без нас не отгуляли. А мне он живым нужен!..
Присвистнув, Рик ударил ногами жеребца под бока, потом еще раз, и еще, разгоняя того в галоп. Клыкастый и Бруно принялись его догонять.
Широкий каменный мост, похожий на черепаший панцирь, пронесся под копытами в одно мгновенье. Тропинка нырнула в лес, ветер сменился, и теперь отчетливо можно было разобрать запахи костров и даже пищи — видимо, немало беглецов решили не уходить далеко от дома, рассчитывая вернуться, когда все стихнет.