Император задумчиво погладил указательным и большим пальцами подбородок.
— Пожалуй, и рассказ Креона это в некотором смысле подтверждает. Хотя, конечно, излишняя экзальтированность Верховного инквизитора в значительной степени мешает оценить, что в его рассказе правда, а что — преувеличение. Как по-вашему, господин Виери, эта встреча — лучшая возможность найти точки соприкосновения или, скорее, неоправданный риск?
«По-моему, такие вопросы император должен решать без обсуждения с послами», — мысленно ответил Тано, но вслух сказал:
— Я могу точно сказать одно — если с нашей стороны все договоренности по безопасности будут соблюдены, вам ничто не угрожает. Алрик — воин, он совершенно точно не прибегнет к использованию яда или зараженных тканей, — вырвалось у него.
Рэбэнус понимающе кивнул.
— Да, я вас понимаю. Мне тоже до сих пор неприятно вспоминать то предложение графа. Однако в этот раз именно граф настаивает на необходимости предложенной встречи, а ваш покровитель категорически ее не желает.
— Смею предположить, все дело в том, что… в процессе может возникнуть масса щекотливых моментов, и если мы неверно или слишком резко на них прореагируем, ситуация может легко выйти из-под контроля, — как можно мягче сформулировал Тано.
— Если бы можно было устроить как-нибудь так, чтобы встреча наша состоялась без всех этих сложных условностей, без свиты и воинства… — Рэбэнус тяжко вздохнул и поднялся. — Князь — очень противоречивая легендарная личность. Он вызывает во мне живой интерес. Не знаю, есть ли у нас шансы договориться, но хотя бы просто побеседовать уже было бы более чем занятно. А сейчас едемте на прогулку, господин Виери. Мне нужно все хорошенько обдумать. Даже не знаю, что сегодня меня впечатлило больше — привезенное вами письмо или появление Верховного инквизитора. Все-таки он тоже весьма и весьма неоднозначный человек. И, кажется, он действительно очень много знает о делах Совета.
Тано, с трудом сдерживая недовольный вздох, только поклонился в ответ, и последовал за императором.
Вот только Лендера Креона вместе с интригами Совета здесь сейчас и не хватало…
Хорошенько выспавшись во дворце, Берта засобиралась обратно на побережье. Рут хотела поехать вместе с ней, но Бемет явно не горел желанием отпускать сестру князя Алрика с незнакомкой. Демону не нравились воины этой женщины, не нравилось, что она пахнет магией смерти и от шлейфа ее ауры ему явно становилось не по себе. Берта сама в итоге уговорила Рут остаться в городе — на самом деле, ей не хотелось, чтобы девушка поднималась на борт флагмана. Конечно, нежной фиалкой она не была с ее-то боевым опытом, но тем не менее Берте было бы спокойней, если бы она увидела уже прибранное и приведенное в какой-то порядок пространство. Все-таки суда, набитые трупами — не лучшее зрелище, и Берта смущалась показывать свое войско во всей его неприглядности.
Сама она с удивительной легкостью привыкла к особенностям своей свиты. К запаху разложения, над которым она подшучивала в присутствии Рут, Берта уже давно относилась спокойно. Она их не чувствовала.
Мертвые воины вообще оказались гораздо удобней живых — их не нужно ничем обеспечивать, они не боятся смерти и беречь их совсем необязательно, потому что всегда можно поднять еще. Правда, с каждым разом проводить ритуал приходилось все осторожнее — от переутомления Берта, сливаясь с мертвой формой и наполняя ее имитацией жизни, иногда теряла концентрацию и тогда смерть проникала в нее точно так же, как в проникала в мертвецов ее энергия. В прошлый раз от подобной ошибки у нее почернело не только лицо, но и все плечо и рука, и несколько дней Берта страдала от горячки, а потом еще неделю чувствовала себя больной. Рик был прав — магию, которой она пользовалась, Совет запрещал не даром. Но кроме нее у Берты ничего не осталось.
Отряд демонов отступил вглубь континента, уступив прибрежный участок неупокойникам Берты. Она вывела сюда только два десятка разумных воинов с кристаллами, всем остальным приказав оставаться на кораблях. Дозорные стояли, как столбы: неподвижно, свесив руки вдоль тела и время от времени поворачивая голову в ту сторону, где им слышалось что-нибудь подозрительное.
А в отдалении виднелись четыре пузатые каракки и восемь быстроходных северных судов «лисий хвост» — сам по себе флот небольшой, но для такого крошечного острова, как Кьелл, просто грандиозный.
— Фарр, нужно разгрузить одну каракку, — задумчиво проговорила она одному из неупокойников, неотступно следовавшему за ней повсюду с момента схождения на берег. — Мне потребуется абсолютно пустой трюм.
— Как прикажешь, принцесса, — отозвался тот. — А куда девать груз?
Женщина пожала плечами.
— Хоть на берегу рассади, все равно.
— Понял.
— И скажи, пусть шлюпку подадут — мне на флагман нужно. И найди Захи — он мне потребуется в качестве переводчика.
Мертвец кивнул и отправился выполнять поручение.
Свитки, которые привез с собой из Шадра Рик, Берта бережно хранила в сундуке в своей каюте. И сегодняшний день она намеревалась посвятить изучению ритуала, который пообещала провести для Рут.
Наконец, шлюпку подали, и Берта отправилась в путь в сопровождении Захи, чье изуродованное пламенем лицо скрывал черный платок, натянутый на остатки носа.
Он был первым, кого Берта сделала своим личом и научила искусству поднимать мертвецов с помощью крови демонов и полудемонов. Может быть, потому что Захи, будучи шадрианином, чем-то напоминал ей верного Джабира. А может, потому что закрытое платком лицо создавало иллюзию стесняющегося своего уродства, живого человека.
Потом в ее воинстве личей стало пятеро.
И однажды она сама станет шестым.
Берта поняла это в тот день, когда отметина смерти навсегда осталась на ее лице.
Гребцы размеренно работали веслами, толкая шлюпку вперед. Солнце играло на волнах, ветер шевелил волосы — но, как Берта ни старалась вдохнуть поглубже свежий морской воздух, его аромат она не ощущала. Так же, как не могла почувствовать что-либо кончиками пальцев. Смерть поселилась в ней и медленно росла, готовая в любой момент атаковать и поработить ее полностью.
И этот бой рано или поздно Берте суждено проиграть.
Впрочем, как любому живому на этом свете.
Взобравшись на борт своего корабля, она вместе с Захи спустилась в свою каюту и открыла тяжелый кованый сундук.
— Я хочу, чтобы ты прочитал мне это, — сказала Берта, передав ему аккуратно скрученные в трубочку свитки и присаживаясь за стол, чтобы делать для себя пометки.
Захи принялся неспешно их разворачивать. Пробегая белыми глазами по строкам, он медленно просмотрел несколько из них и, оторвавшись от чтения, спросил.
— Что это, принцесса?
— Шадрианский ритуал воскрешения, — ответила та. — На восемнадцать ступеней Сафира у нас нет времени, поэтому я выбрала этот вариант.
Захи закончил свои разъяснения уже ближе к полуночи.
Собираясь уходить, он пошутил, что у него едва язык не отпал от такого количества разговоров за день.
Берта только с укором взглянула на него.
— По крайней мере, твое дело закончилось, а мое — только началось…
— Принцесса Альберта, хочу спросить — зачем тебе это? — спросил воин, глядя на нее белыми глазами.
— Я собираюсь воскресить одного из союзников твоего Альтаргана, — без обиняков ответила Берта.
— Воскрешение — мутное и недоброе дело, — возразил Захи.
Берта нахмурилась.
— Что-то поздновато меня на верный путь наставлять, ты не находишь? Причем поздновато для нас обоих.
— Я занял тело, которое уже было свободно, — заметил воин.
Женщина приподняла одну бровь.
— Так, свободное тело. Свободен! Иди проверь, как там разгрузка. Мне нужно укромное место, где мы сможем сделать по-тихому все, что нужно.
Когда неупокойник покинул каюту, Берта с тяжелым вздохом уставилась на свой стол.
Ритуал состоял из трех частей. Первая называлась «отверзание небес», вторая — «отверзание земли». Третья именовалась «воззванием к пустоте» и состоял из трех действий — «жертва магии», «жертва крови» и «призыв».
И все это следовало сделать до возвращения Рика.
При мысли о нем у Берты уже привычно заныло в груди.
Она, как никто, понимала, что сейчас чувствует Рут. Потому что сама уже успела мысленно похоронить Рика, когда погасли дуэльные символы.
Берта плыла сюда не для того, чтобы найти его, или помочь — она мчалась на всех парусах, собрав такую армию, какую только смогла, чтобы отомстить и погибнуть. Поэтому она и не взяла с собой ни одного живого. Мертвецы разделяли ее желание и с готовностью поддержали решение своей принцессы.
И только поймав здесь, в Империуме, полудемонов как источник необходимого сырья, Берта узнала, что Рик живой.
В первое мгновение ее будто обожгло, но желанного облегчения и радости она так и не испытала. Дышать стало легче, но боль осталась, только вместо острой и нестерпимой она стала привычной и ноющей.
Слишком многое изменилось за прошедшее время. И она сама — в том числе. И Берта принимала это.
Она с самого начала знала, на что идет и чем рискует.
Так пусть хоть у Рут все сложится.
Отряхнув с себя ненужные мысли, Берта взяла в руки стопку пергаментов.
— Так, «отверзание небес», — тихо прочитала она. — «Совместное застывшее заклинание света»…
Она принялась заново изучать описание. Что же, вроде ничего особенно трудного. Ахъятов у Берты, конечно, не было, но найти четверых магов света, которые обладали бы еще аспектами земли, огня, воды и воздуха, ей не составляло никакого труда.
Берта поднялась на палубу. Темное небо, усыпанное звездами, отражалось в глянцевой воде, легкая волна покачивала корабль, и казалось, будто он вздыхает.
Подозвав к себе четверых неупокойников с кристаллами, Берта подробно объяснила, какое заклинание им предстоит создать.
— Поставьте здесь ширму, луч