«Не говори ерунды», — мысленно ответил ему Рик, присаживаясь у огня. Повертев свиток в руках, он развернул его, пробежал глазами по красивому, написанному безукоризненным почерком тексту.
Великий Альтарган Аттон Алрик…
Вздохнув, он поднес свиток к огню, и край пергамента нехотя почернел, медленно разгораясь.
«Отказываешься от титула?» — спросил Приск.
«Я от него уже давно отказался, и менять свое решение не собираюсь. Плевать я хотел на все их уставы и правила, Приск. Я не нуждаюсь ни в их помиловании, ни в прощении. Князь демонов никому ничего не должен, кроме собственной совести. И поступать я намерен так, как посчитаю нужным,» — ответил ему Рик, бросая свиток на уголья.
Пергамент медленно съежился и почернел, обращаясь в прах.
Глава 9. Час жертвы. Часть 1
Ночь была пронизана светом и звуками. Между небом и землей медленно парили золотистые искры, в некоторых местах собираясь в целые сияющие облака. Листва сангвы под ногами тускло светилась глубоким зеленым цветом. Корни, наконец-то набравшие нужную силу, огненными жилами пронизывали землю — могучие, узловатые, толщиной с руку крепкого воина, они похрустывали невидимыми суставами и продолжали тянуться все дальше, выпуская новые побеги и сочась сладковато-пряной ароматной жидкостью, похожей на кровь.
Теперь весь остров был похож на живое существо. Он двигался, его тело питала магия — и он рос.
Горячий влажный ветер шевелил кудри Шахара, мягко касался лица, ласкающим бальзамом обволакивая все тело. Только сейчас он понимал, что прежде никогда не дышал полной грудью. Густой воздух, пресыщенный магией и испарениями соков разросшейся сангвы дарил ощущение абсолютного умиротворения. Ему нравилось сидеть здесь, на камнях прежнего берега, и смотреть на молодую землю, поднявшуюся из моря. Вода не желала отступать. Она яростно била волной, стараясь размыть проросшую в ее владения сушу.
Напрасно.
Завтра на востоке, западе и юге острова будет проведено малое кормление сангвы. Десяти — пятнадцати тел будет достаточно, чтобы на границах острова завязались материнские клубни, и тогда процесс трансформации станет стремительным и необратимым.
Его размышления прервало сдавленное поскуливание откуда-то справа. Присмотревшись, Шахар увидел бредущую вдоль камней фигуру в белом. Она раскачивалась из стороны в сторону, то постанывая, то охая или подвывая по-собачьи.
Человеческая самка. Молодая, холеная, с разметавшимися по спине темными волосами ниже пояса. Споткнувшись, она тихо заплакала, но продолжала ползти на четвереньках. Плач постепенно перерос в хохот — самка сумела опять подняться на ноги и продолжила свой путь.
Шахар даже поднялся на ноги. Обезумевшие от испарений чужаки были совершенно безвредны, но они все уже вымерли, скормив себя ненасытным корням. Сангва безошибочно определяла своих и чужих. Стоило только чужаку остановиться или присесть, как она оплетала его своей сетью, прорастая в плоть. Ни крепкие стены домов, ни булыжники мостовых, ни прибрежные валуны не были ей преградой.
Так почему эта самка до сих пор жива?.. Как ей удалось продержаться так долго, и почему на ней праздничное платье?
Словно услышав его мысли, безумная вдруг повернула голову и увидела Шахара.
— Помоги, — охрипшим голосом пробормотала она. — Помоги!
Неуверенно ступая по дышавшей под ногами земле, самка направилась к нему.
— Я — дочь Сангуиса! — плачущим голосом воскликнула она. — Я — дочь Сангуиса… Я ни в чем не виновата! Я тоже хочу преобразиться! Я хочу!..
Ее речь казалась разумной, но глаза дико блестели, сбившиеся сырые пряди падали ей на лицо, льнули к покрытому испариной лбу. Она двинулась к Шахару, припадая на каждый шаг и протягивая вперед руки.
Он взглянул на женщину яркими зелеными глазами — и пошел к ней навстречу.
Увидев, что ее мольба не осталась без ответа, несчастная разрыдалась. Шаг, еще шаг. Еще немного!
Шахар подхватил ее под локти.
— Да благословят тебя боги!.. — сквозь плач выкрикнула женщина, цепляясь обессилевшими руками за его крепкие плечи. — Я ни в чем не виновата… Ни в чем!..
— Я знаю, — ответил он, баюкающим жестом касаясь ее спины, плеч, волос на затылке.
— Да благословят…
Она не договорила. Дернувшись всем телом, самка отпрянула, и ее красивое лицо исказила гримаса, из раскрывшегося рта раздался хрип. Шахар чуть удобней взялся за ее шею и довел начатое до конца.
Нежное тело в его руках обмякло, налившись свинцовой тяжестью. Он почти бережно положил покойницу наземь, и земля вокруг нее пошевелилась. Тонкие красные черви корней нехотя потянулись к ней, пронзая тонкую ткань белого платья.
Она и правда была ни в чем не виновата. Вина лежала на родителях, удочеривших в обход закона ребенка из чужих земель. Но ни молоко приемной матери, ни долгие годы, ни ритуальный напиток раз в месяц на протяжении всей жизни, ни воздух Сангуиса не могли восполнить отсутствие толики крови хозяев в жилах. А все чужаки обречены на смерть, даже если они пахнут почти как свои. Сангва все равно распознает их, пусть и медленнее. Итог это не изменит, только процесс охоты длится дольше.
— Пришло время принести нашему будущему еще одну жертву, Шахар, — раздался у него за спиной знакомый низкий голос. — Только с ней тебе сладить будет гораздо труднее.
Он обернулся — и увидел низкую квадратную фигуру своего следящего.
— Час настал? — спросил Шахар.
— Мы решили, что откладывать больше нельзя. Не пройдет и месяца, как происходящее здесь станет очевидным для всех. И враг, которого ты оставил в живых, может явиться сюда и попытаться вмешаться в течение ритуала.
Шахар опустил голову.
— Он не доставит нам хлопот, я клянусь тебе. Я исправлю свою ошибку и накормлю сангву под вашими ногами его отрубленной головой!
— Так сделай это, — сказал следящий. — Явись в Кордию и убей носителя пустоты. Мы слишком долго ждали, Шахар, и в этот раз слишком далеко зашли и слишком много энергии отдали. Третью попытку создать себе дом мы, скорее всего, пережить уже не сможем. Старшее поколение вскоре уйдет, а молодое, родившееся здесь, слишком малочисленное и слабое для осуществления ритуала. Поэтому необходимо довести в этот раз все до конца.
Шахар не смог удержаться от удивления.
— Третью попытку, говоришь?.. Так значит, это — уже вторая?
— Именно так, — ответил хозяин, опираясь на большой жреческий посох и наблюдая за трапезой сангвы у ног Шахара.
— Но вы говорили, что смогли получить половину Сердца Мира только сейчас?..
— И это правда. В первый раз мы попытались обойтись без Сердца. Мы очень мало знали об этом мире, и он показался нам удивительно пластичным и слабым. А мы были полные магии, силы и самомнения — совсем как ты сейчас. И мы решили просто наполнить земли своей энергией. Рассадив сангву по богатым цветущим равнинам, мы стали питать ее собой. Успех был налицо: климат изменился, земля стала живой — примерно как сейчас. Но без Сердца под влиянием людской магии наша энергия исказилась. Она выжгла всю влагу, превращая долины в пески, дыхание которых оказалось для нас губительней, чем магия Великого Древа эльфов. Опустошенные и поверженные, мы были вынуждены бежать оттуда…
— Но теперь у вас есть Сердце, и ничего подобного не произойдет!
— Да, у нас оно есть. А у тебя, Шахар? Где хранится твое сердце? Если бы оно лежало на алтаре рядом с нашим, Алрик был бы давно мертв.
Шахар даже зубами скрипнул.
— Не говори так со мной. Я сделал ошибку, и я ее исправлю!
— Вот об этом я и говорю, Шахар. Сила и самомнение. Откажись от них. Откажись от своего гнева и от своей гордыни, признай… — голос хозяина начинал гудеть все громче, наполняя все существо Шахара изнутри. — признай, что сила твоя — не твоя вовсе, а наша. Ты — наше дитя, и наше оружие. И поступать ты должен не в своих интересах, а в наших. Речь идет не о твоей славе, не о твоей чести или гордыне, а о новом мире для всех нас. Ты должен уничтожить Алрика — но еще важнее, чтобы ты вернулся обратно живым. Без твоего аспекта мы не сможем провести последнюю фазу ритуала. Можем ли мы рассчитывать, что ты это понял?
Шахар опустил голову.
— Я сделаю все, как нужно.
— Хорошо, — уже тихо отозвался следящий. — Тогда после завтрашнего кормления ты отправишься в Империум. Следуй за мной, мы расскажем тебе, что ты должен сделать.
В полдень следующего дня император Рэбэнус и князь Алрик подписали четырнадцать документов, закреплявших все устные договоренности, и разъехались в разные стороны.
Солнце палило совсем не по-весеннему, словно подписанный договор каким-то образом открыл двери игнисовской жаре в Империум. Все поснимали плащи и, потея в утепленной одежде, ворчали на несвоевременную жару, щурясь на небо.
Ближе к вечеру прошел короткий ливень, после которого стало чуть посвежее, а в небе повисли сразу две яркие радуги. Лица воинов перестали быть сонными. Бруно разговорился с Рут и Таем, которому в конце концов все-таки позволили ехать верхом, Клыкастый донимал какими-то расспросами Эйона, а Рик старался внимательно слушать разъяснения Бемета о письменности демонов.
На ночь остановились в березовой роще. Растянувшись на земле у костра, Рик слушал, как шепчутся верхушки деревьев, гудит огонь, как переговариваются между собой воины — и почему-то никак не мог отделаться от саднящей грусти, разъедавшей ему грудь со вчерашней ночи.
Что бы он не говорил, предложение Рэбэнуса вновь принять титул Альтаргана всколыхнуло что-то в глубине его души. Он и сам не мог точно понять, в чем причина его печали.
— Мечтаешь? — услышал он рядом с собой голос Берты. — Не возражаешь, если рядом присяду?
Рик вздохнул, приподнялся на локте — Берта стояла в шаге от него, решительная и серьезная.
— Что-то мне подсказывает, что ты сюда не просто посидеть пришла, — сказал он и подвинулся, чтобы дать ей достаточно места на расстеленном плаще.