Глава 12. Время ответов. Часть 1
После галереи Рик был готов увидеть сырую и холодную земляную пещеру, где царствуют только корни Великого древа. А вместо этого очутился в величественном подземном храме. Начертания на куполе наполняли все пространство храма мягким вечерним светом. По мраморным напольным плитам тянулся красно-белый морозный узор. А из большого круглого отверстия в самом центре купола протянулись два толстых узловатых корня, источавших недобрую ауру. Они причудливым украшением или странной колонной спускались до самого пола и уходили вниз, в окруженный высокой и сплошной золоченой оградой ход.
Стены, пропахшие смолистым запахом благовоний, смотрели на гостей черными дырами неосвещенных коридоров, уводящих куда-то вдаль, где свистел и поскуливал сквозняк. Из перевернутых кадильниц по всему полу разлетелись угли. Справа от входа на красно-белых плитах виднелись следы высохшей крови. Они вели к роскошному королевскому трону, стоявшему чуть дальше у стены, и на бархатных подушках отчетливо проступало темное пятно.
Рик медленно обошел обнесенные оградой корневища и остановился напротив врат с большими подвесными кольцами. Потянув кольца на себя, он открыл двери в святая святых…
И увидел королеву.
Она стояла в самой сердцевине сплетения корней, оплетенная тонкими ветвями. Тонкие белые руки были в нескольких местах прибиты к древу гвоздями и скобами. Завернувшиеся белые рукава ее платья из тончайшей ткани напитались кровью, как и пряди шелковых светлых волос, ниспадающих по плечам до самых колен.
Она была еще жива.
Эльфийка с трудом подняла голову, и Рик смог впервые взглянуть в лицо своему ненавистному врагу.
И это было самое прекрасное женское лицо из всех, что ему доводилось видеть.
Даже сейчас, с глубокими тенями под огромными миндалевидными глазами, побелевшим ртом и поблекшим жемчужным сиянием она оставалась ослепительной красавицей.
Клыкастый при виде королевы просто остолбенел, Бруно тихо выругался, а Тайен…
Тайен заплакал.
— Ты все-таки пришел, — проговорила королева на имперском.
Рик ничего не ответил. Вернув меч в ножны, он взял в руки нож и двинулся к ней.
— Нет, умоляю, не надо! — вскричал Тай, пытаясь остановить его. — Пощади!..
Королева только вжалась еще сильней в корни и закрыла глаза. Казалось, к такому повороту она тоже была готова…
— Поди прочь, — разозлился на Тайена Рик, стряхивая его с себя. — Ты за кого меня держишь?!
Ресницы эльфийской королевы вздрогнули.
— Великий Альтарган Алрик был приговорен мной к смерти, но сумел избежать ее, — прошептала она. — У него есть причины желать моих мук и моей смерти.
Стараясь не смотреть ей в лицо, Рик деловито и сосредоточенно провел пальцами по ее руке, распухшей и посиневшей в местах, где в мякоть вбили гвозди.
— Верно, — ответил он. — Причин много. Но я не сражаюсь с женщинами, распятыми на деревьях.
Поддев первую скобу у тонкого белого запястья ножом, Рик легко вытащил ее и принялся было за следующую, возле локтя, но эльфийка остановила его.
— Постой… — проговорила она. — Взгляни… взгляни мне за спину, Алрик, — сказала она, со стоном отодвигаясь от своей опоры.
Рик озадаченно приподнял брови и осторожно посмотрел королеве за плечо.
И увидел табличку, на которой золотой вязью исконного языка было начертано:
Древо, убежище путникам являющее,
Древо, силу матери-земли питающее,
Древо, от зимних ветров ограждающее,
Древо, сынов и дочерей своих сохраняющее,
Древо, подателя силы во чреве своем скрывающее,
Дальше текст закрывал кровавый отпечаток.
— Шадрианское заклинание?.. — недоумевающе спросил он.
— Можно сказать и так, — ответила королева. — Если, разумеется, помнить, что пустыня Шадра — порождение магии абанайю.
— Так это они создали Шадр?..
— Не совсем. Они хотели создать нечто совсем иное, но вместо этого отравили своей магией земли настолько, что даже спустя тысячелетия она никак не иссякнет.
— Так значит, шадриане — тоже полукровки?
— Нет. Они просто разумные племена, научившиеся пользоваться обломками чужих знаний.
Рик еще раз взглянул на табличку, потом на спину королеве — уже предполагая, что он там может увидеть. И содрогнулся.
— Что они сделали с тобой?.. — шепотом проговорил он, чувствуя пронзительную жалость к эльфийке, несмотря на всю боль, что она принесла ему. Трудно испытывать ненависть к страдающему и истерзанному врагу, когда этот враг — хрупкая красивая женщина.
— Они вскрыли меня со спины, вырвали сердце и поместили вместо него материнский корень сангвы, — ответила эльфийка. Ее губы задрожали, и она ненадолго умолкла, чтобы совладать с собой. Огромные золотистые очи наполнились влагой, но спустя мгновение королева продолжила спокойным и ровным голосом.
— Через меня абанайю привили Великому древу свою проклятую сангву. Чем осквернили его. Я, Енания Высокомудрая, королева Эльфийской гряды, уже мертва. И только единство с древом все еще заставляет меня дышать.
Рик все понял. И отступил на пару шагов.
— Они пришли в облике людей под золотым флагом Великого Альтаргана — как символично, не правда ли? — сказала королева с грустной улыбкой. — Они убили многих воинов и вошли сюда, в святилище, и вырвали половину священного артефакта, что питал Великое древо тысячелетиями. А потом… — ее голос дрогнул, но глаз королева не опустила. — Потом они надругались надо мной, и поместили сюда вместо артефакта. Искаженная магия древа пробудила Старшего Древнего…
— Что он такое?
Енания содрогнулась всем телом, и из ее уст раздался совершенно другой женский голос. Голос той, другой эльфийской королевы, с которой он когда-то заключал договор.
Рик невольно попятился.
— Смиренноокий… Смиренноокий — это ты, Алрик. За любовь и преданность ему отплатили предательством и болью. Так же, как мы отплатили тебе. Он пришел вместе с нами в этот мир, чтобы стать опорой и защитой, а мы погрузили его в непробудный сон силой артефакта. Чтобы он во сне питал своей магией древо до тех пор, пока не умрет. А теперь наступил час расплаты, — тут ее голос стал прежним, — Разум Старшего Древнего захлестнуло пламя ярости к детям Верхнего мира. Всем выжившим я приказала бежать с гряды. Со временем древо излечится, а ярость Смиренноокого утихнет. Вот только как долго это будет длиться, никто не знает. Запасы смолы у беглецов не бесконечны. И я отправила к тебе послов…
— Твои послы погибли все до единого чуть раньше, чем успели мне что-либо рассказать.
— Погибли?..
— Да. Будто от яда или болезни.
Королева устало прикрыла глаза.
— Они все-таки это сделали… Глупые дети… Они не надеялись вернуться из Кордии живыми, Алрик. Хоть я и убеждала их, что ты не станешь казнить посольство, они не поверили мне. И отдали свою чистую смолу семьям. А с собой взяли ту, что собрали с искаженного Великого Древа… Она причиняла страдания, но никто не думал, что при длительном воздействии она может убивать…
— Так что ты хотела от меня? — спросил Рик.
Глаза умирающей королевы расширились и засияли чуть ярче.
— Я хочу дать тебе оружие против абанайю.
Рик усмехнулся.
— Если оно у тебя было, отчего сама не воспользовалась?
— Потому что не могу его взять. И все мои подданные тоже не могли. Но ты — ты не эльф, и ты несешь в себе отпечаток силы создателей. Ты сможешь.
— Что за отпечаток силы?..
По телу королевы прошла дрожь, и она застонала, уронив голову на грудь. А когда эльфийка вновь подняла лицо, на нем маской застыло холодное, суровое выражение. И она заговорила низким грудным голосом.
— В каждом из нас есть частица духа тех древних сил, что создали жизнь в трех мирах. Но лишь изредка эта частица оказывается так велика, что ее сила прорывается во внешний мир аспектом пустоты.
— Хочешь сказать, пустота — это наследство ваших легендарных создателей?.. — удивленно пробормотал Рик.
— А разве не очевидно? — ответила королева уже своим голосом. Хотя откуда Рику было знать, который из голосов — ее собственный, а какой принадлежит памяти ее предшественниц? — Пустота — это ведь не только конец всего, Алрик. Это еще и начало. Я, Енания Низвергнутая, заклинаю тебя — возьми то, что я хочу дать тебе, и убей самозванца Шахара и всех тех, кто породил его! Это единственное, о чем я могу тебя просить…
— И что это за таинственное оружие?
— Вторая половина Сердца.
Теперь Рик вообще ничего не понимал.
— Постой, но ведь оно было утрачено в вашем материнском мире!
Королева слабо улыбнулась.
— Это тебе рассказал возрожденный Тайен, что стоит за твоей спиной? — спросила она бархатным девичьим голосом, проговаривая слова немного нараспев. — К сожалению или к счастью, его обманули. О, сделать это было несложно — он сильный маг, но доверчивый и бесхитростный, как малое дитя. Его коридор из врат должен был удерживать вовсе не абанайю, а Старших Древних, которые на самом деле отняли у детей Верхнего мира их часть артефакта. В наказание за развязанную кровопролитную войну. И вместо того, чтобы осознать ошибку и повиниться, наши предки решили похитить артефакт у наших врагов. Так мы разрушили мир, из которого позже сбежали с единственным древним, что не отвернулся от нас.
— Смиреннооким.
— Да.
— От которого вы чуть позже избавились.
— Да.
— Потому что боялись его силы.
— Да.
— Погань-то какая, — сквозь зубы процедил Рик.
А Енания вновь стала собой.
— И здесь я тоже скажу тебе — да. Хотя так поступали не только эльфы, Алрик. Точно так же во все времена поступали и люди. Сила нужна только когда предстоит пробить неприступную стену или удержать щиты. В мирное время сила становится опасной — для государства в целом и для правителя в частности. Смерч хорош, когда он убивает врагов. Но держать его на своем заднем дворе — безумие. Смерч нельзя усмирить, его нельзя приручить и с ним невозможно договориться. Он действует, исходя из собственного понимани