— Знаю, о чем сейчас думаешь, командир, — сказал он, ловко орудуя ножом и вычищая внутренности. — Выкинь из головы. Невиновен ты в этом, и точка.
Рик промолчал.
— Слышь, че говорю?.. — обернулся на него Клыкастый.
Рик мрачно усмехнулся.
— А кто же тогда виновен? — спросил он. — Нет, друг, я на мир реальными глазами смотрю. Паскудно иногда, но ничего не поделаешь.
Бородач покачал головой, вздохнул и вернулся к своему занятию.
— У нас деревня стояла на берегу реки… Хорошая, добрая река. Рыбой богатая. Каждую весну разливалась так, что чуть не до первых домов все топила… Дай вон ту плошку для мякоти?..
Рик подвинул Клыкастому посудину.
— … А как-то раз — я еще мальцом совсем был, лет семь мне было… Лед на реке пошел. Резко так, нежданно. А день праздничный, взрослые все кто уже пьяный, кто еще только собирается. Солнце яркое, мороз спал. И детворы на лед высыпало — тьма… И тут хруст, грохот. Река вскрылась. Пять человек тогда сгинуло — детей четверо и один мужик. Тот, что первым на помощь бросился…
В плошку с влажным шлепком плюхнулся кусок мяса. Клыкастый вытер лоб рукавом.
— Брат мой старший под лед ушел, а мне повезло. Меня чудом за шиворот вытащили. Неделю потом в горячке провалялся. Вот ты и рассуди: разве река виновата, что брат мой помер? Она просто жизнь почуяла, оковы ледяные с себя сорвала…
Он вновь наклонился к туше.
— Так вот и ты… Потому и говорю — выкинь из головы.
Рик покрутил в руках нож, которым забил кобылу, поднялся.
— Подвинься немного, что ли. Сейчас в четыре руки быстрее справимся, а то стемнеет скоро.
Клыкастый одобрительно промычал и развернулся, чтобы вдвоем было удобнее работать.
— Эй, там уже вода с солью в котле кипит! — донесся из-за забора голос Бруно. — Дайте чего-нибудь для похлебки?
Он вошел во двор, деловито осмотрелся, выбирая, что захватить с собой.
— Мяса только сегодня не давайте никому, а то кишки так скрутит с голодухи — все к утру помрут, — предупредил Клыкастый. — А вот кровью загустить не помешает.
— Это как? — сморщил нос Бруно.
— Да хоть просто в кипяток выплеснуть и разболтать. Навар потемнеет и питательней станет.
— Понял…
— Остальные-то где? — спросил Рик, отвлекаясь от своего занятия.
— Нокс с целебником возле храма, а их рогатое высочество коней в дом начальника стражи повел — старик сказал, там еще сено осталось.
— Хорошо, — кивнул Рик. — Ты это Ноксу отдай, а сам притащи еще посуды всякой. И проверь ледник?..
— Уже проверил — начертания рабочие, так что мясо не испортится.
— Отлично.
Когда Клыкастый с Риком закончили возиться с тушей, стало уже совсем темно. Двор освещали оранжевые блики факелов, в свете которых место забоя казалось просто темным пятном. Со стороны храма уже давно тянуло съедобными запахами.
— Жрать хочу, — признался Клыкастый, отмывая руки в бочке с водой.
— Иди к нашим, поешь, — сказал в ответ Рик. — Я позже подойду.
Хлопнув бородача по плечу, он отправился искать дом начальника стражи, ориентируясь на магию Элгора и освещая себе дорогу посохом вместо факела.
Дом находился неподалеку от въездных ворот. Поежившись то ли от холодного ветра с пустыни, то ли от зловещего силуэта раскачивающегося висельника, Рик свернул от площади на разбитую земляную дорогу и скоро нашел аккуратный двухэтажный дом с большим двором, где сейчас, пофыркивая, жевали сено расседланные лошади. Пахло почему-то паленым. Возле высокого крыльца, как это часто бывает на юге, располагался большой стол с грубыми лавками, где сейчас отдыхал Элгор. На столе теплилась большая масляная лампа, разливая теплый свет.
— Где мешок со свитками и книгами хакима? — спросил Рик у демона. Тот кивнул на кучу скарба, валявшуюся в тени под крыльцом.
— А чего в дом не занес? — нахмурился Рик, склонившись над сумками и мешками, чтобы найти нужный.
— Там были два трупа, — ответил Элгор. — Я их сжег, чтобы не воняло. Теперь внутри все пачкается… Уезжать надо, Алрик. Я не стал говорить тебе это при всех, но скажу сейчас. Слабые умирают — это закон жизни.
Рик взглянул на Элгора, покачал головой и вытащил к столу один из мешков. Развязав его, воткнул посох в землю и, усевшись на лавку, принялся разбирать свитки.
— Что ты там хочешь найти, Алрик? — с усмешкой проговорил демон. — Заклинание, как из воздуха сделать полсотни коней для тех, кто и верхом-то не удержится? Или как из одной туши сделать неисчерпаемый запас пищи?
Тем временем Рик, наконец, нашел то, что искал. И развернул на столе большую карту.
— Говорят, в Шадре нет рек. Но это не совсем верно, — проговорил он, подвинув лампу. — Здесь есть великие, неисчерпаемые реки всяческих благ — это великие караванные пути…
Скучающее разочарование на лице Элгора исчезло. Он озадаченно посмотрел на Рика и подошел ближе, чтобы взглянуть на карту.
— … И по ним, как кровь по жилам, от города к городу, от поселения к поселению течет масло, зерно, сушеная рыба и шелка, золото, овес и даже мед, — сказал Рик, указывая пальцем на красные пунктирные линии. — В былые времена в одном караване могло быть по сотне коней…
— Шадр состоит из четырех княжеств? — спросил Эл, разглядывая неровные черные границы.
— Верно. Четыре хакима, четыре княжества. Как видишь, самое обширное из них — восточное…
— Это где мы были?..
— Да. А самое маленькое — южное.
— Неспокойные территории, — сразу понял Элгор. — На карте не вижу городов или больших селений.
— Точно. Здесь нет смысла благоустраивать оседлую жизнь. Раньше южане представляли собой союз воинских кланов, и я не думаю, что сейчас что-то сильно изменилось. А поскольку они сами ничего не выращивают и не производят, сюда тянется много караванов с товарами, которыми другие хакимы платят воинам за свое спокойствие…
Рик внимательно рассматривал каллиграфически выписанные символы, буквы, линии и задумчиво барабанил пальцами по столу. Рядом с ним к карте склонился и Элгор.
В ночной тишине раздались звуки усталых шагов, в темноте блеснули оранжевые языки пламени факелов — это остальные вернулись из храма на ночлег.
— Я вам пожрать принес, — сказал Клыкастый, демонстративно поднимая большую плошку с жареной кониной.
— Спасибо, — благодарно улыбнулся Рик. — Как там дела?..
— Нормально. Накормили народ варевом, почти все уже спят, — отозвался тот. — Остальное мясо на ледник унесли.
— А вы здесь чем заняты? — спросил Нокс, с интересом глядя на карту.
— Мы здесь размышляем, — ответил Рик.
— Мое мнение — брось это все, — сказал Элгор, выпрямляясь. — Слишком далеко, слишком долго.
— Бросить что?.. — снова спросил Нокс, пытаясь понять суть разговора.
— Разве не очевидно? Город.
— Факелы уберите подальше, — сказал Рик. — Не маячьте ими над столом.
Рыцарь послушно отодвинулся в сторону, поставил факел в держатель у крыльца.
— Там, во дворе, лежит больше полсотни умирающих от голода людей, — проговорил Нокс, подходя к Элгору. — Пятьдесят судеб. Пятьдесят жизней. И я полностью поддерживаю Рика, который не готов их бросить умирать от голода у нас за спиной!..
Бруно с Клыкастым молча устроились на скамейке, прислушиваясь к разговору и наблюдая, как пальцы Рика путешествуют по линиям и символам карты. Казалось, он вообще не слушает, что происходит вокруг, поглощенный своими размышлениями.
Элгор фыркнул.
— Не понимаю я тебя. Как по мне, так пусть слабые отдадут тела земле, а сильные продолжат свой путь навстречу будущему. И да свершится закон жизни, где выживает сильнейший.
— Где ты видел сильных младенцев, Элгор? — возмутился рыцарь. — Разве такие бывают?!
— Бывают, — усмехнулся тот. — Сила младенцев, как и сила женщин, не в оружии, а мужчинах, что их защищают. В отцах, дедах, братьях. А если в роду нет достойных дедов, отцов и братьев, способных защитить своих младенцев — то это гиблый род, которому не следует продолжаться. Их потомкам лучше умереть, а их женщинами должны обладать другие — те, чье семя станет новым поколением достойных воинов.
Нокс усмехнулся.
— Вот она — разница наших миров. У нас даже волки принимают под свою опеку беззащитных детей!
Элгор рассмеялся.
— Знаешь, что в твоем высказывании самое смешное, рыцарь?.. Что в качестве доказательства благородства человеческой породы ты приводишь повадки зверей.
Тем временем Рик принялся сворачивать карту.
— Так… Ладно. Клыкастый, у нас там, вроде, еще немного вина оставалось?
— Есть такое, — кивнул тот. — Принести?
— Давай хоть по полкружки. Тяжелый день выдался, — со вздохом сказал он. На столе появилась плошка с мясом для него и Элгора, из меха по найденным в доме кружкам разлили поровну вина.
— Так что делать будем? — спросил у Рика Нокс. — Искать караван?
— Нет, — сказал Рик. — Элгор прав: как ни крути, отсюда до караванных путей слишком далеко. К тому же, после черного прилива рельеф изменился, а значит, и маршруты станут другими. Но даже если нам повезет и мы сумеем решить вопрос с пищей и лошадьми, вывезти отсюда полсотни ослабленных и истощенных людей — та еще задача. У нас нет столько времени.
— То есть мы просто уедем?.. — оторопело проговорил Нокс. — Бросим их здесь?..
— Все, что мы можем сделать, это оставить им вторую дополнительную лошадь и поскорее, но без лишних рисков, добраться до места, откуда постараемся прислать им помощь. На этом все.
Рыцарь резко поднялся из-за стола.
— Я спать. А ты… ты изменился после Шадра, Рик.
Тот отрицательно качнул головой.
— Не настолько, как мог бы.
— То, что здесь и сейчас происходит, случилось не само по себе, — в сердцах бросил Нокс напоследок. — Это случилось из-за…
Рик поднял на него тяжелый, мрачный взгляд, и рыцарь вдруг умолк.
— Я не плакальщица, Нокс. Я воин. Понимаю твои эмоции: тебе никогда не приходилось воевать на своей территории. Но если вместо того, чтобы сражаться, я начну оплакивать каждый труп, кормить голодных и обувать босых, мне никогда не одержать победу, — сказал Рик. — А то, что ты хотел сказать, я и сам знаю. Но умею с этим жить. Пришлось научиться.