— Рана серьезная? — спросил он, косясь на ее ногу. — Давай на руках донесу?
— Принцесса Кьелла должна вернуться в замок на своих ногах, — со слабой улыбкой ответила Берта. — А рана… Жить буду. И, может статься, даже долго и счастливо.
Рик только вздохнул и еще крепче прижал ее к себе.
Эта победа дорого обошлась ему.
И все-таки это была победа. И Совет теперь не скоро от нее оправится.
Глава 12. Игры теней. Часть 2
Пока Берта давала указания начальнику стражи, Рик отыскал на кухонном столе большой кувшин вина и, не увидев поблизости кружки, принялся пить через край, жестом предлагая захлопотавшей вокруг него прислуге заняться другими делами. Напившись, вытер усы тыльной стороной перчатки. Вокруг столов суетились кухарки, горничные с белоснежными бинтами в руках и заодно безусые адъютанты: все воины хотели пить, кто-то был голоден, кому-то нужно было перевязать раны. Кто-то, не дождавшись воды, уже мирно спал прямо на полу, прислонившись спиной к стене и свесив голову на грудь.
Рик протолкнулся к освободившейся Берте, взял ее на руки и крикнул пробегавшей мимо горничной, чтобы в комнату госпожи принесли бинты и горячую воду.
А потом он направился со своей ношей к лестнице.
— Командуй, куда идти-то?
— В другую сторону и на самый верх, — промурлыкала ему на ухо Берта.
— Вот демон… — пробубнил себе под нос Рик, меняя направление.
В комнате было холодно и темно: только одна масляная лампа едва теплилась на столе, освещая разложенную карту. Усадив Берту в кресло, Рик зажег еще две лампы поярче и устало сел на пол у погасшего очага, чтобы развести огонь. Тонкие щепки вспыхнули, лизнув теплом руки.
— Ты изменился, — сказала Берта, кутаясь в накидку.
Рик обернулся. Кивнул.
— Знаю.
— Я, наверное, тоже?..
— Нет.
Он подбросил еще поленьев, чтобы огонь заплясал жарче. От очага в комнату потянуло теплом.
В дверь постучали, и через минуту на столе вместо карты уже расположились малая лохань, бинты, плошки, мазь, кувшин с нагретой водой и в придачу корзина с едой и вином. Рик не позволил горничной даже нарезать хлеб, выпроводив ее из комнаты.
Отстегнув ремень с ножнами, он отнес свой меч к оружейной стойке возле постели, и, стянув перчатки и куртку, принялся отмывать руки в лохани. В комнате остро запахло мятной мазью и горьковато-смолистым мужским потом.
— Сейчас посмотрим, что там у тебя… — проговорил Рик. — Маритимы-то точно нигде не осталось?..
Берта отрицательно покачала головой.
— Давно воюем… Извели всю.
Подвинув кресло к огню, он занялся бедром Берты: аккуратно срезал бинты, штанину и принялся осторожно промывать рану.
— Да, тут вроде ничего серьезного, — проговорил он наконец, бережно стирая влажной тканью с белого колена кровавые разводы. — Но и приятного мало, конечно. А ты не молчи, рассказывай давай. Я все знать хочу.
Берта коснулась седой пряди в его волосах.
— Ты сам-то как выбрался?..
Рик зыркнул на нее исподлобья.
— Я уже назначил первым рассказчиком тебя. Не отвертишься.
Она улыбнулась.
— Ну… Когда ты пропал, нам всем в голову приходили разные мысли…
— Знаю. И ты с Джабиром ушла. И уходя, никому не сказала, что на самом деле собираешься на север.
— А я тогда и не собиралась на Кьелл. Мы поймали одного ахъята хакима в пустыне, и от него узнали о тебе. Вот тогда мне и пришла в голову эта мысль. Мне казалось, это единственный способ тебя вызволить…
Рик потянулся за баночкой с мазью.
— Как ты так мертвецов поднимать научилась?
Берта пожала плечами.
— Да как-то… вот так и научилась. На самом деле, я ничего особенного не делаю, весь секрет в крови Джабира. Ее присутствие в кольце во время заклинания искажает мою энергию, делая чем-то… иным. И тогда они не падают без моей поддержки.
Рик тяжело вздохнул, осторожно смазывая рану.
— Зачем вообще тебе было нужно их поднимать? Я могу понять, почему ты не усидела и пошла за подмогой. Но зачем остров в страну неупокойников-то превращать? Чтобы тебя вся инквизиция с континента разглядела?.. Теперь даже себя подлечить не можешь. На самый край придвинься, сейчас перевяжу…
Берта усмехнулась.
— Ну разглядели-то они меня не из-за покойников, а из-за Селины…
Бинты замерли в руках Рика.
— Селина?..
— Да, она теперь носит инквизиторский плащ. Я видела ее. Не знаю только, выжила ли она в битве.
Рик присвистнул.
— Вот это новость… — сказал он, вернувшись к своему занятию. — Теперь многое становится понятней. Никогда не подумал бы, что она примет такое решение… Она ведь хорошей девчонкой была… Так не туго?
— Нет, в самый раз, — улыбнулась девушка. — А мертвецы… Это была вынужденная мера. Я слишком самонадеянно и наивно полагала, что кровное родство сделало меня для севера своей. На деле все вышло сложней. Мой дед, оказывается, уже больше года очень болен и фактически не правит островом. То, что за это время никто другой не занял Стортхус — просто чудо какое-то. Дед был добрым правителем, и люди, служившие ему много лет, до сих пор испытывают к нему благоговейное почтение. В общем… Его не трогали, давая спокойно доживать свой век в замке, но казной, армией и всем остальным на острове заправлял союз старейшин. И тут приехала такая я… По Стортхусу ветер гуляет, десять стражников в кости играют во дворе — здравствуй, принцесса, вот только тебя здесь и ждали!
Закрепив повязку, Рик выпрямился.
— Как же ты тогда армию собрала?..
Берта улыбнулась своей особенной, широкой и славной улыбкой.
— А что делать? Не плакать же, что меня коврами во дворе не встречают. Устроила общий созыв, собрала всех глав семейств и союз старейшин. Те явились такие, в мехах и серебре, дружно надо мной посмеялись и заявили, что если женщина вдруг оказалась в силах фамильное копье с пола поднять, это еще не дает ей права воинами распоряжаться, в чьей бы колыбели не прошло ее младенчество. То есть ты представляешь, да? Сидят вот передо мной эти воины, которые страшней хряка в собственном сарае и противника-то не видели, и рассказывают мне о воинском деле! Я и взбесилась. Вышла из-за стола и прогулялась до кургана славы — здесь четверть часа от замка верхом. И вернулась я оттуда… уже не одна. Не мне тебе рассказывать, как хоронили в старину героев. Доспехи, знамена, мечи…
Уставившись на Берту смеющимися глазами, Рик почесал приподнявшуюся бровь.
— Да-а…
— И вот представь себе картину: дверь отворяется, и в «срединник» входим мы. Со мной — двенадцать знаменосцев, воины в нагрудниках с гербами. У старейшин вытягиваются лица, рты открываются, глаза на лоб лезут. Я высоко поднимаю голову, чтобы начать возвышенную речь, и тут я слышу такое «бряк» за спиной. Я голову поворачиваю и вижу, что там один из моих поднятых в дверях с двуручником застрял. Ну не проходит двухметровый церемониальный меч в дверной проем поперек!
Рик закрыл лицо рукой.
— Прости ты меня, свет… Вроде и смеяться над таким нельзя, но смешно же до жути…
— А ты видел поднятых: они, скажем так, не особенно сообразительные.
— Это ты очень снисходительно сейчас сказала, — со смехом проговорил Рик, а Берта продолжала.
— Так вот мой гордый меченосец делает шаг назад и снова пытается войти в двери — и снова «бряк» и вот это их утробное возмущенное «уууу»!
Рик расхохотался.
— … К счастью, тут Джабир открыл вторую дверь нашему великому воину, и тот, наконец, вместился, а приглашенные пребывали в таком изумлении, что не обратили внимания даже на отвалившуюся у одного из знаменосцев руку — к счастью, знамя свое он держал в другой… И я с каменным лицом начинаю им доходчиво объяснять, что пока они языками мне платье шили, их предки поднялись из земли, чтобы взять в руки меч и сражаться за Альтаргана, признанного единственным законным королем Льдистых островов отцами наших прадедов. И я подниму еще — столько, сколько мне потребуется…
Рик удивился.
— Что-то я не понял: с каких это пор Альтарган — король Льдистых островов?..
— Я не знаю. Но вот уже много сотен лет здесь есть принцы и принцессы, но правят островами не короли, а князья. Простые люди говорят, что это от того, что королем здесь незримо является умерший Альтарган. Даже пословица здесь есть одна — о том, что если есть королевство, то должен быть и король… — она вдруг ненадолго умолкла, и тихо добавила. — Рик, я ведь до сих пор до конца не верю, что ты мне не чудишься…
Он с улыбкой наклонился к ней.
— Взгляни на меня еще раз поближе, вдохни поглубже и осознай, что призраки никогда не бывают такими грязными и вонючими!..
— Глупый ты, Нортон, — выдохнула Берта, крепко обнимая его за шею и прижимаясь губами к его губам.
Рик вспыхнул от ее прикосновения. Он отнес Берту на постель, под перину, зарылся лицом ей в шею, где в нежной ямочке ключицы у плеча всегда таился ее родной аромат…
Перед глазами, казалось, все еще продолжает метаться сегодняшний снег. Только не холодный, а теплый и мягкий, как пух… И этого пуха так много повсюду…
Голова Рика тяжело легла девушке на плечо, кольцо рук безвольно ослабло. Дыхание стало глубоким и ровным.
Незаметно для себя самого Рик провалился в сон.
Осторожно, чтобы не разбудить, Берта вытащила из-под него руку, погладила по волосам, разглядывая новые морщинки вокруг глаз, седую прядь, растрескавшиеся губы. Улыбнувшись, она прильнула щекой к его плечу и тоже заснула.
Сжавшись в комок, Иса незаметно дышала в свои варежки, чтобы хоть немного отогреть руки. Весь двор и долина сейчас переполняла магия — кто бы заметил ее маленькую фигурку среди всех остальных тел?
Наставнику очень понравились слепки рун черноволосого, которые она сделала своим духом. Иса очень этим гордилась. Кроме того, тварь, которую она так боялась, была сейчас далеко от орудия — удачное стечение обстоятельств, сводящее все риски к минимуму. К тому же, жертвенной крови на снегу было столько, что любое заклинание удалось бы на славу.