И тут сквозь пронзительную боль и собственный вопль он услышал их сдавленный, едва различимый шепот. Десятки голосов будто переговаривались друг с другом, где-то вдалеке ему послышался женский плач, утонувший в мужском неразборчивом бормотании...
И все стихло.
Крик замер на его губах. Разжав челюсти и тяжело дыша, Рик со стоном обернулся. Алонзо лежал на полу без сознания. Бедный старик так и не посмел ослушаться Альтаргана, но и продолжать эту пытку он тоже не смог. Вся верхняя часть спины Рика превратилась в зияющую рану. Под стулом поблескивала темная лужа. Пахло кровью.
Как Рик не пытался, он не мог встать. Сознание мутилось, время от времени проваливаясь в тягостный бред, поэтому он не мог точно сказать, как долго находился в таком состоянии. А потом пришло ощущение холода и непроницаемой, абсолютной тишины, — и Рик очнулся.
Не получилось.
От досады хотелось опять закричать.
Спина, как ни странно, почти совсем не болела. Приподняв голову, он с трудом сфокусировал взгляд на лампе, стоявшей на столе — это помогло. Все вокруг себя он видел, как в тумане. Алонзо все еще лежал на полу. Он там хоть жив?.. Взглянув на себя в зеркало, Рик увидел лишь грязные разводы на светлой коже и шрам. Не клеймо, а неровный, рваный след между лопаток, будто полученный в бою с диким зверем.
И это тоже не удалось...
Поднявшись со стула, Рик покачнулся. Голова закружилась. Напрасно ухватившись за стул, он с грохотом упал вместе с ним на пол. Полежав пару минут и собравшись с силами, Рик перекатился на бок и подполз к Алонзо.
И только теперь смог различить, что старик еле слышно, но размеренно дышит.
Облегченно вздохнув, Рик попытался его растолкать, но не получилось, и, умаявшись, он растянулся на полу рядом с магистром.
Как же холодно. У него начинали стучать зубы, мелкая дрожь била все тело.
«Рут! Эй, ты слышишь меня?»
Тишина...
Мир медленно раскачивался и плыл. Ныло и ломило все тело. И оно было настолько измученным, что вес руки или ноги казался запредельным, но Рик сел и вновь попытался потормошить магистра. На этот раз успешно: тот зашевелился и что-то забормотал, сначала невнятно, потом отчетливей.
— Святые силы, вы живы... Живы... Ужасно... Все так ужасно... Простите... Я не боевой маг, я не воин-маг, я просто ученый... Я никогда не видел... таких ран... И не был их причиной... О боги, все болит... — лопотал магистр, с трудом поднимаясь на ноги. — Умоляю, покажите вашу рану! Я должен ее увидеть!..
Рик его не слушал. Он всматривался в странную золотистую дымку, которая вдруг начала окутывать все вокруг. Она становилась все гуще, и в некоторых местах ее плотные участки начинали напоминать сгустки лучей.
А потом раздался голос Рут. Он прозвучал так оглушительно громко, что Рик даже вздрогнул, услышав его.
«Братец, милый!» — звук ее взволнованного голоса прокатился внутри, как возглас в пещере. Странное, неразборчиво шепчущее эхо откликнулось на слова Рут и больно запульсировало в висках. Картинка перед глазами закачалась еще сильней.
Рик широко улыбнулся. А потом счастливо расхохотался и схватил испуганного этим смехом Алонзо за руки.
— Посмотри, старик! Посмотри! У нас получилось!.. Я было решил, что нам придется все делать заново, но у нас получилось!
В зрачках магистра засветились красные огоньки, и через мгновение он охнул, всплеснул руками и, прикрыв сморщенными пальцами задрожавшие губы, осел на пол рядом с Риком.
Альтарган больше не был пуст. На грани жизни и смерти дух, заточенный в нем, смог прорваться сквозь щели своей темницы, и оставил крошечные частички магической энергии в своем новом сосуде. Ее было так мало, что не хватило бы даже на самое простое заклинание. Золотая пыль, которую даже невозможно собрать, чтобы можно было сознательно использовать. Но она была!.. И ее присутствие создавало защитный барьер, именуемый «заградительной силой».
— Я вижу... Вижу!.. — сгорбившись и спрятав лицо в ладонях, Алонзо разрыдался.
Рик приободряюще коснулся рукой его плеча.
— Спасибо тебе за твою веру в меня! — с чувством проговорил он, пытаясь унять усиливающийся озноб. — Я знаю, как непросто тебе пришлось. Я был жесток с тобой.
— Я так боялся... боялся, что вы умрете! — с трудом выговорил магистр, хватая Рика за руку и прижимаясь к ней губами.
— Ты никогда не давал мне клятвы верности, но твоя преданность могла бы стать образцом для многих, — сказал Рик, не отнимая руки.
И тут Алонзо обеспокоенно взглянул в лицо своему Альтаргену.
— Простите за фамильярность... Но...
Он коснулся лба Рика скрюченными сухими пальцами.
— О боги! Да у вас лихорадка! Вы весь горите!
Тот рассмеялся в ответ.
— О да, магистр! Я горю! Я просто дотла сгораю от нетерпения! Теперь я, наконец, больше не нуждаюсь в школе. Теперь ты отправишь меня в Шадр, Алонзо. В непокорный Шадр, дикий и неприступный край, который Империум так и не смог поставить на колени! Ваши правители — глупцы, магистр. Как можно поставить на колени скалу? Это так же безумно, как пытаться выпить море...
С блуждающей улыбкой Рик с трудом поднялся на ноги, пошатываясь.
— Умоляю, какой Шадр, господин! Идите в постель! — отчаянно запротестовал магистр.
— Какой Шадр, говоришь? — воскликнул Рик, расправляя плечи. — Безумный, именем которого ругается добрая половина света, потому что боится. Ты когда-нибудь там бывал там, дитя Сафира? Там каждая песчинка, каждый чахлый росток, каждый младенец переполнены магической энергией! Там оживают миражи, а пустыни превращаются в кислотные озера. Там я стану еще сильнее...
— Вы бредите... — простонал Алонзо.
— Я пьян, магистр! Пьян от безграничной радости обретения мизерной толики самого себя. В Шадре одно из моих хранилищ, Алонзо. С доспехами, которые я уже могу носить. С оружием, которое не обжигая ляжет в мои руки! Рут, ты слышишь? Мы отправляемся в Шадр!..
***
Целые сутки Рик метался в горячке, то приходя в себя, то вновь погружаясь в состояние бреда. Алонзо заботился о нем, как о ребенке. И наконец вечером следующего дня жар отступил.
Очнувшись, Рик увидел оранжевые блики закатного солнца на чисто вымытых половицах. У кровати стояла плошка с водой, в которой лежал платок. На столике поблескивали выстроенные в ряд лечебные снадобья в пузатых прозрачных склянках. Из раскрытых окон пахло приближающимся летом. Магистр дремал в кресле неподалеку, устало подперев голову рукой. Взглянув на старика, Рик тепло улыбнулся.
Он чувствовал себя голодным, но будить Алонзо не стал. Выбравшись из-под одеял, Рик оделся, стянул волосы на затылке и вышел из учебного корпуса.
Со стороны плаца раздавались четкие команды Ноиля. Грохот кованных сапог по булыжникам звучал ритмично и слаженно, как хороший хор. Пощурившись на солнце, Рик потащился в кухню, чтобы спросить какой-нибудь еды. При виде выздоровевшего больного дружелюбная кухонная прислуга засуетилась, заулыбалась. Для «господина Нортона» мгновенно сделали яичницу с петушиными гребешками и салат, и Рик принялся жадно поглощать вкусную еду в царственном одиночестве в столовой.
Мысленно он составлял список нужных вещей. Ноиль раздал всем участникам боя с айром щедрое вознаграждение, но для нужд Рика этих денег вряд ли хватит. Идти в Шадр без более-менее сносного меча или пешком, без коня, было бы безумием. А еще в дорогу потребовался бы хороший плащ с теплым подбоем, поскольку ночи в пустынях всегда холодные, и мехи для воды. Нужно узнать у Бруно, сколько все это теперь стоит...
— Горячее вино для господина Нортона! — с улыбкой провозгласила кухарка, выставляя перед Риком большую кружку. — Прибавляет сил после горячки.
Он широко улыбнулся ей в ответ.
— Благодарю за заботу.
— Да какая там забота! — смущенно махнула рукой женщина. — А вот господин Алонзо...
Тут дверь в столовую распахнулась, и на пороге появился взмыленный Анди, один из водоносов:
— Срочно все привести в порядок! Немедленно! — прокричал он. — Приказ господина Ноиля!
От неожиданности женщина отпрянула, охнула.
— Как ты меня напугал, Анди! Чего орешь, будто пожар!.. У нас на кухне всегда порядок!..
— Прибыл смотритель школ из канцелярии императора, а с ним — госпожа инквизитор! — страшно выпучив глаза, выдохнул Анди, и помчался дальше разносить новость.
Глава 11. И один в поле воин. Часть 1
Вся школа при полном параде была выстроена на плацу, включая магистра Алонзо, учителя риторики и каллиграфии и долговязого учителя танцев, которого Рик вообще видел в первый раз.
Все нервничали в ожидании Ноиля с проверяющими, и Рик прекрасно понимал их тревогу.
Страх и трепет вызывал не столько императорский смотритель школ, сколько визит инквизитора, поскольку инквизиция являлась контролирующим органом Совета на всех подвластных ему территориях. Инквизиция имела право объявить «отвержение» кому угодно, если видела на то основания. Школе, жрецу, воину-магу, ученому-магу, целому роду или даже городу.
Совет магов и раньше имел большое влияние на политику всех развитых государств, а теперь это влияние стало колоссальным. И Льдистые острова на севере, и Империум, который сначала подмял под себя всех более слабых соседей на континенте, а потом протянул свою лапу через пролив и даже прихватил территорию Игниса, и Ветреный предел с Черными землями были вынуждены не просто считаться с ним, но и в некоторых вопросах подчиняться Совету. Впрочем, официально Совет занимал нейтральную позицию и занимался исключительно проблемами всеобщей безопасности, не вмешиваясь в политику — по крайней мере, формально. Зато он контролировал жрецов на местах, имел право запретить или разрешить те или иные магические практики — якобы во имя общей безопасности. И, конечно, карал преступников и нарушителей. Вне закона мог оказаться не только определенный ритуал или жрец, его практикующий. Поэтому, конечно, граничивший с Игнисом Шадр был раздражающим бельмом на глазу, от которого непременно хотелось избавиться, ведь там плевать хотели на их правила и делали, что хотели. А еще земли Шадра таили в себе несметные залежи самоцветов, золота и гарунны, важнейшего металла алхимиков, поэтому попытки ненасытного Империума захватить все это богатство не прекращались.