— Убей!
Кристалл начал наполняться свечением...
И тогда Рик гаркнул во все горло, как, бывало, на общих тренировках:
— Харрата Шадр, Герх, ты куда прешь, чурбан дубовый?! А ну развернул оглобли! Я — твой Альтарган, которому ты присягал! И я приказываю тебе: убей суку, что тобой помыкает!!!
Глава 12. Пыль и пепел. Часть 3
Сияние кристалла усилилось, оно стало нестерпимо ярким. Чистый голубой свет на глазах превращался в кроваво-красный. Инквизитор вскрикнула и одернула руку от амулета.
И в то же мгновение щупальца, удерживающие Рика, исчезли, а из кристалла вырвалось гудящее алое пламя. Сильный горячий ветер его дыхания превращал в пепел попавшиеся на пути скамьи и стол. Книга, сброшенная на пол, беспомощно трепыхалась, билась крыльями страниц, превращаясь в рой белых хлопьев. Едко запахло дымом. Инквизитор взвыла, хватаясь за обожженное лицо. На руках вздувались волдыри. Женщина попыталась сорвать амулет с себя, но никак не могла к нему прикоснуться — так же, как и языки пламени никак не могли по-настоящему добраться до нее. Что-то им мешало. Может быть, защитные чары, может, сила какого-нибудь подчиняющего заклинания.
Рика жар не обжигал, хотя его длинные волосы плескались на испепеляющем ветру, будто в шторм, а рукава надувались пузырями. Он лишь немного прищурился, и негромко, но властно проговорил:
— Ты можешь больше, Герх. Гораздо больше!
И этого оказалось достаточно.
Пламя вдруг взвилось к потолку беснующимися языками, объяло единым кольцом и инквизитора, и стоявшего рядом с ней Рика. Светлые половицы затрещали и почернели, как уголья. Огонь разлился по мантии инквизитора, превращая женщину в огромный яростный факел. Ширма иллюзий лопнула, словно мыльный пузырь. Истошный крик заглушило свирепое гудение пламени.
А Рик стоял и смотрел. Впервые в жизни у него на глазах живьем горел человек, а он при этом не испытывал ни боли, ни гнева, ни сожаления. Только удовлетворение от исполнившейся мести. Инквизитор упала на пол, извиваясь в агонии...
«Братец, шаги! Сюда бегут!» — предупреждающе воскликнула Рут.
Рик отступил назад, выходя из огненного круга. И очень вовремя, потому что двери тут же распахнулись, и в библиотеку ворвался сначала Вигге, потом запыхавшийся Ноиль.
— Агиррас! — вскричал Вигге, поспешно делая начертание руны в воздухе — очевидно, этим заклинанием ему приходилось пользоваться нечасто. Над красным пламенем нависло черное облако тени, и оно начало медленно опускаться, пытаясь поглотить его силу, но безуспешно.
Ноиль тем временем попытался создать магический щит для инквизитора, но свечение рун рассыпалось в прах еще до того, как Ноиль успевал их начертать.
Тело госпожи инквизитора почернело, распласталось по угольям половиц.
— Агиррас! — снова выкрикнул Вигге, пытаясь окутать поглощающей тенью пылающий круг, и пламя нехотя уступило ему, уменьшаясь и ослабляя свой напор.
Взглянув в последний раз на останки в огненном круге, Рик тихо сказал:
— Кончено.
И пламя, услышав его, принялось угасать. Только кроваво-красный кристалл амулета все еще сиял и вспыхивал, словно в нем все еще продолжал пылать огонь.
— Святые силы, Рик, что здесь произошло? — в ужасе воскликнул Ноиль, вытирая пот со лба. — Чудовищно! Просто чудовищно!
— Кристалл почему-то вышел из-под контроля, — ответил за Рика Лейф, указывая на амулет. — Видите?.. Иногда такое случается.
— Неужели?.. — охнул Ноиль. — Бедная госпожа инквизитор... Какая страшная смерть!
— Вам придется составить донесение о произошедшем, — со вздохом проговорил Вигге, склоняясь над останками инквизитора и над амулетом. — Если поторопитесь, я успею его подписать. Ни кристалл, ни останки пока не трогать, библиотеку закрыть до прибытия инквизиции. Пусть сами разбираются...
Рик их не слушал. Он к тому времени уже подошел к Алонзо и, опустившись на колено, взглянул тому в лицо.
Старик был еще жив, но его глаза уже застилала мутная поволока близкой смерти. Рик тронул его сморщенную, сухую руку — и удивился тому, как она холодна.
— Господин Алонзо!.. — спохватился Ноиль. — О нет, я его даже не увидел! Господин Алонзо тоже пострадал?..
— Он умирает, — коротко ответил Рик, поднимая старика на руки. — Я вынесу его отсюда на воздух.
Из груди Ноиля вырвался скорбный возглас.
Осторожно прижимая к груди свою хрупкую ношу, Рик протиснулся между столами — и тут на его пути оказался Вигге.
Лейф не торопился уступать дорогу. Казалось, он пытается разглядеть под непроницаемой маской Рика его истинные чувства, эмоции. Но видел только холод.
— Пройти дай?
Голос подчиненного прозвучал так, что Вигге, даже не успев задуматься, отступил. Отступил — и сам удивился, и обернулся вслед уходящему Рику...
День умирал вместе с Алонзо. Последние малиновые мазки заката медленно гасли на неумолимо темнеющем небе. Где-то в листве раньше времени зашелся своей пронзительной песней соловей.
Рик опустил магистра прямо на ступеньки высокого крыльца, давая старику в последний раз взглянуть на красоту мира, который он покидал. На лестнице уже собирались встревоженные ученики, и Рик не мог сказать ему ни одного утешающего слова.
— Магистр Алонзо! Что с магистром Алонзо? — спрашивал у Рика женский голос.
— Что там случилось? — наперебой спрашивали друг у друга какие-то парни за спиной.
— Нас не пускают внутрь!..
— Позовите доктора! Кто-нибудь!
— Нортон, что произошло?!
— За доктором уже послали!
— Эй, ты вообще слышишь?..
Голоса сливались в бессмысленный гул. Как же они все сейчас мешали!..
Алонзо скосил на Рика слезящиеся глаза.
«Я предал тебя! Я тебя предал!» — рыдали они.
Рик только отрицательно покачал головой.
«Неправда. Не так.»
И улыбнулся мягкой, грустной улыбкой, чуть сжимая в ладони маленькую морщинистую руку, пытаясь сказать старику, что он ему по-прежнему друг, и что терять друзей — больно.
Взгляд Алонзо посветлел. Он все понял. Судорожно схватившись за ладонь Рика, он шевельнул губами, силясь что-то сказать, — но ничего не получилось. Старик вдруг вздрогнул всем телом, глубоко вздохнул — и обмяк...
Последний солнечный след на небе поглотила воцарившаяся ночь.
Глава 13. Дорога в Альбамонтиc. Часть 1
Небольшой чистенький домик тонул в сумерках и цветущих лианах: сонный, с опущенными на темных окнах занавесками. Только над крыльцом на большом крючке висел масляный фонарь, освещая ступени.
Вигге обернулся к своим новобранцам.
— Так, в разговор не лезть, стоять молча и не мешать, поняли?
Потом он взбежал по ступеням и принялся колотить кулаком в дверь.
— Густав! Густав, открой! — гаркнул на всю улицу Лейф, и ему в ответ где-то неподалеку залаяли собаки. Селина смущенно переминалась с ноги на ногу, почти как кони, привязанные у входа. Бруно тоже чувствовал себя не в своей тарелке, но при этом ему было весело. Рик безразлично наблюдал, как Вигге избивает дверь. Наконец, в одном из окошек на нижнем этаже затеплился свет, и дверь приоткрыла испуганная служанка с лампой в руке.
— Пожалуйста, не шумите! Господин Густав уже давно спит!.. — пролепетала она, наивно предполагая, что Вигге можно остановить увещеваниями.
— Ну не умер же? Значит, сейчас проснется! — Вигге толкнул дверь посильней, открывая вход пошире. Служанка вскрикнула и попятилась.
— Эй, господин Густав! Ты мне срочно нужен! — крикнул Вигге, по-хозяйски усаживаясь за стол. — А вы трое чего встали? Давайте-ка ко мне.
— Я стражу позову!.. — воскликнула служанка.
— Не бойся, я не грабить пришел, мы с господином Густавом давние друзья, — с широкой улыбкой провозгласил Вигге.
— Разве друзья ломают двери в дом посреди ночи?! — не поверила его словам женщина.
И тут на лестнице раздалось шарканье домашних туфель и засветилась еще одна лампа.
— Все хорошо, Ильда, не волнуйся, — раздался сонный мужской голос. — Этот господин действительно мой друг, к моему превеликому несчастью. Поди, принеси побольше света и вина...
С верхнего этажа спустился полный, почти круглый мужчина с маленькой аккуратной бородкой. Он был одет в красный шелковый халат, а на голове красовался ночной колпак.
— Густав, старина! — воскликнул Вигге, вскакивая ему навстречу.
— Ай-ай-ай, Лейф, ну разве так можно? — укоризненно проговорил Густав, высвобождаясь из крепких дружеских объятий. — Вот каждый раз, как ты приходишь ко мне в дом, мои служанки увольняются!
— Ну извини, дело срочное.
— А у тебя других и не бывает, — устало махнул рукой Густав. — Хотя с твоей профэссией куда тебе вообще спешить? На тот свет?
Он грузно присел за стол, кивнул Ильде, выставившей на стол большую яркую лампу и темную бутыль с высоким горлышком. Теперь комната приобрела внятные очертания: стол, стулья, бюро, большой камин и картина в пол стены, изображающая полуобнаженную спящую деву с кувшином, который она почему-то обнимала сонной рукой.
— А эти что, с тобой? Туда же торопятся? — спросил Густав, указывая рукой, как на неодушевленный предмет, на компанию молодых людей, стоявших возле входной двери.
— Да.
— Нет у тебя сердца, дети же совсем!..
— Каких дали. И мне для них нужно разрешение, — хмуро сказал Вигге, принимая из рук Ильды красивую винную кружку, украшенную мелкой изящной росписью. Женщина, казалось, еще не совсем пришла в себя, и недоверчиво косилась на ночного гостя.
Густав только всплеснул руками.
— Лейф, ну я же сейчас не в канцелярии, чем я могу тебе помочь?.. Приходи утром...
— Мне нужно сейчас, — перебил его Лейф. Густав тяжело вздохнул, стащил с головы колпак, обнажая лысину, протер голову ладонью.
— Сейчас ему нужно... Ну и где ты мне сейчас все напишешь? А? На ночном колпаке, что ли?
Вигге шумно отхлебнул из кружки.
— Да будет тебе. Завтра придешь на службу, переложишь перо в другую руку — и сам потом не отличишь!..