Услышав, из-за чего мы лишились пороха, я резюмировал:
– Значит, имела место неаккуратная транспортировка. До Ласточкиного гнезда груз добрался без повреждений, в сухости и порядке. После возницы, похоже, расслабились. Им приказывали следить за бочками и осматривать на каждой стоянке.
Я внимательно посмотрел на Бернарда. Фактически вина лежала на нем. Недоглядел за подчиненными. Это вообще не мой уровень. Рутинными делами отряда должен заниматься он, а не я. Начиная от банального обустройства походного лагеря и заканчивая проверкой готовности снаряжения и оружия воинов к битве.
– Десять плетей, – жестко приказал я, – каждому.
Капитан молча кивнул. За ошибки принято платить. И вскоре провинившиеся возницы узнают об этом на собственной шкуре. Они лишили нас чрезвычайно важного элемента для штурма хорошо укрепленного города. Спускать такое на тормозах ни в коем случае нельзя. Иначе остальные солдаты подумают, что тоже могут творить черт знает что, наплевав на приказы командиров. И уже завтра войско превратится в неуправляемый сброд.
– Будет исполнено, милорд, – сказал Бернард, поворачиваясь и намереваясь уйти.
– Стой, – я повелительно вскинул руку и внушительно добавил: – Твоя доля с добычи будет уменьшена на десятую часть.
Воин скрипнул зубами. Однако возразить не посмел, признавая справедливость наказания.
– Милорд, – последовал еще один поклон.
Я милостиво кивнул в ответ, разрешая удалиться. За ошибки платят не только исполнители, но и те, кто стоит над ними. Бернард лишится доли трофеев. Он накажет десятников. Те в свою очередь врежут по первое число рядовым из конвоя, осуществлявшим охрану телег с огненным зельем, за то, что не проследили за возницами. Ну а последние и так вскоре получат свое. Коллективное наказание в армии всегда шло рука об руку с коллективной ответственностью.
Экзекуция прошла быстро и без эксцессов. Исполосованные в кровь спины провинившихся помазали лечебной мазью, самих посадили в повозки идущего сзади обоза.
Объединенная армия (по размерам больше напоминающая крупный отряд, в основном состоящий из пехотинцев) двигалась не так быстро, как хотелось. Задержки в основном происходили в связи с неблагоприятными погодными условиями, плохими дорогами и неудобным рельефом местности для быстрых маршей.
После инцидента с порохом было решено кардинально изменить план атаки. Первоначально предполагалось действовать более открыто, по стандартной схеме. Не скрываясь сблизиться, встать перед городом, выкатить вперед пушки и раздолбать стены.
Магистром, естественно, выпало заниматься на мою долю. Стихийное волшебство очень сильно, особенно в сфере применения масштабных заклятий. Но я рассчитывал связать мага на уровне индивидуального противостояния. В первую очередь врезать на астральном уровне, а уж потом устроить нечто вроде дуэли на большом расстоянии. Давая солдатам время проникнуть внутрь и начать полноценный захват.
Не бог весть какой план, но он вполне мог сработать. Защищаться всегда легче, чем нападать. Имея достаточно энергии под рукой, сдержать стихийника достаточное количество времени не выглядело невыполнимой задачей. Главное, не пытаться лезть вперед, применяя атакующие чары. Более опытный оппонент вполне мог поймать на контратаке и прибить ансаларского наглеца. А сидеть в обороне далеко не то же самое, что лезть напролом, пытаясь достать неприятеля.
Однако невозможность применить двергские пушки сводила основной замысел на нет. Пришлось его корректировать.
Тут имелось два варианта развития событий. Использовать штурмовые лестницы (при прочих равных вполне жизнеспособный способ) или же таран для центральных ворот. Возможно даже, и то и другое для повышения шанса успешного штурма.
Взвесив все за и против, я решил пойти несколько другим путем. Незачем лезть в лоб, когда можно пойти на хитрость.
Но для начала, конечно, необходимо взглянуть на объект нападения лично, чтобы собственными глазами увидеть, с чем придется столкнуться.
Последние трое суток двигались в режиме «черной дыры». Всех встречных и поперечных задерживали, помещая под временный карантин. Если раньше передвижение большого вооруженного отряда не вызывало у местных слишком большого интереса ввиду привычки вольных баронов выяснять отношения между собой при помощи силы (мало ли кто, куда и зачем идет, деревню не трогают, уже хорошо), то чем ближе становилась цель похода, тем больше вырастала вероятность оповещения противника о нашем присутствии. Чего лучше было бы, разумеется, избежать.
Уже на подходах мы оставили основную часть войска в лесу и выдвинулись вперед вместе с авангардом разведчиков. С вершины пригорка открывался отличный вид, простирающийся до самого горизонта.
– Это Вилена, – проинформировал остальных барон Райан.
Раскинувшаяся далеко внизу река поражала размерами. Противоположный берег находился на расстоянии не меньше чем в треть километра. Огромные массивы воды продолжали неторопливый бег, невзирая на холодное время года, не замерзая и ни на единый миг не останавливая величественное движение.
– Впечатляет, – откликнулся я.
– А это Виленсбург.
Огромная река делала небольшой поворот, в ее излучине лежал город средних размеров. С трех сторон поселение ограждали текущие воды, с четвертой закрывала каменная стена высотой в тридцать локтей.
Крепкий орешек. Стратегически правильное расположение вкупе с хорошим гарнизоном делали из старого центра одной из имперских провинций почти неприступную крепость.
– Река идет с севера на юг, дальше еще раз немного поворачивает, уходит прямиком во владения альвов и впадает в озеро Грез, – сказал Райан.
Я автоматически вспомнил карту герцогства Монмартар. Река, которую мы форсировали на паромной переправе, следуя к Ласточкиному гнезду, двигалась с запада на восток и впадала в море Чудес, служа естественным обозначением границ владений земель Замка Бури.
А тут совершенно другое направление. Видимо, особенности рельефа местности.
– По ней постоянно идет торговля. Судоходное сообщение сохраняется на всей протяженности русла, фарватер позволяет свободно передвигаться грузовым баржам и плоскодонкам меньшего размера. Вниз идет металл, простые грубые ткани, вина и другие предметы обихода, вверх золото, альвийский шелк, редкие фрукты и оружие. Маршрут полностью контролирует Дарцингская Лига. У них очень хорошие связи с длинноухими.
По моим губам пробежала холодная ухмылка.
– Были, – поправил я.
Барон вопросительно приподнял правую бровь.
– После осады Золотой Гавани главные торговцы на континенте вряд ли испытывают теплые чувства в отношении перворожденных, – объяснил Бернард, поучаствовавший в той заварушке вместе со мной.
– Вот именно, – подтвердил я. – Скорее всего, торговля на какое-то время заглохла. Правда, не думаю, что надолго. Вряд ли купцы захотят терять прибыль, тая обиды на ушастых предателей.
– Торгаши, – сплюнул Дилон. – Ни чести, благородства, ни чувства собственного достоинства. За монеты готовы простить что угодно.
Я слегка улыбнулся.
– Такова их натура. Честь и благородство мешает получению барышей.
По лицу Хастлингера скользнула едва заметная тень. Как политик, он понимал важность компромиссов в общении и, в отличие от приятелей-головорезов, допускал необходимость прийти к консенсусу с бывшим врагом для возобновления взаимовыгодного сотрудничества.
Я еще раз улыбнулся, на этот раз мысленно, потому что без труда догадался, о чем думал мой новообретенный вассал.
Развивать тему о жизненных принципах коммерсантов не стали. Вместо этого обратил взор на сам город.
Многие постройки Виленсбурга имели классические черты ансаларской архитектуры. Стремление ввысь, обилие прямых углов и острых граней, строгие четкие формы. Высотные многоэтажные дома были выстроены из больших черных гранитных блоков. Наследие павшей империи.
– Красиво, – промолвил я, комментируя центр с сохранившейся застройкой времен владычества Древней Знати.
– На фоне темных строений остальное выглядит нелепой поделкой, – ворчливо отозвался Бернард. – Зачем испортили вид этими халупами?
– Потому что все хотят жить под крышей, уважаемый капитан, – в свою очередь вежливо откликнулся Хастлингер. – После расцвета речного судоходства население города существенно выросло.
– В старые времена предпочитали использовать сухопутные пути по имперским трактам, – не преминул вставить слово я. – Неудивительно, что здесь раньше жило намного меньше народу.
Барон Дилон нетерпеливо заерзал в седле. Человек действия, его больше волновал нынешний статус объекта предстоящего нападения, чем исторический экскурс в никому не нужное прошлое.
– Так что будем делать? Может, попробуем взять ворота с наскока?
Огарт достал из-за пояса увеличительную трубу, еще один привет от технически развитого подгорного племени.
– Солдат немного, створки распахнуты настежь, – сообщил он спустя минуту напряженного наблюдения. Затем, как будто спохватившись, с легким поклоном передал устройство мне на вытянутой руке.
Я хмыкнул. Не очень-то он старается, изображая верного подданного. Чуть ли не издевательством попахивает. Или это игра на публику? Хочет что-то показать приятелям? Опасные игры, за которые и головы лишиться недолго.
Так как я не сделал усилий, чтобы взять протянутый массивный монокуляр, вместо меня это сделал Бернард.
– Плевое дело, застать врасплох этих растяп не составит труда, – вынес вердикт он спустя непродолжительное время. – Судя по экипировке – обыкновенная городская стража. А значит, слабо подготовлены, плохо вооружены. Привыкли в основном взимать мзду с проезжающих. Я вижу две возможные проблемы: нахождение поблизости от ворот казармы дружины. Что вряд ли, учитывая, что обычно такие стратегически важные объекты предпочитают располагать в глубине укреплений. Как минимум вдали от стены. И скорость, с какой можно закрыть створки. Если нет быстро опускающейся решетки, взять наскоком не должно составить труда.