добродетелями и не осуждай ближняго, как велихвальный фарисей, считая себя праведным, но в смиренном помышлении о своих согрешениях возопи, как мытарь: „Боже, очисти мя грешнаго и спаси мя“».
Свт. Амвросий Медиоланский в IV веке в преполовение Четыредесятницы говорил: «Возблагодарите, братие, Божественное милосердие за то, что оно дало вам благополучно достигнуть половины Четыредесятницы. Но за сей дар достойно возблагодарить могут только те, кои доселе старались жить так, как они научены в начале Четыредесятницы, то есть те, кои старались испросить себе отпущение грехов ежедневным постом, милостынею и посещением церкви. А что касается до тех, кои небрегли о всем этом, то есть не постились ежедневно, не творили милостыни, не прилежали к молитве или молились без сокрушения сердечного, то сии должны не радоваться, а скорбеть и плакать».
Песнопения 4-й седмицы Великого поста
По́ст преполови́вше, дерза́им ду́хом на гряду́щее ю́ношески, благотеку́ще с Бо́гом бра́тие, я́ко да и Па́сху ра́достно у́зрим Христу́ воскре́сшу.
«Достигнув середины поста, по-юношески устремимся духом к предстоящему пути, шествуя с Богом, братия, чтобы радостно встретить Пасху при воскресении Христовом».
Четверток 4-й седмицы Великого поста
Лавсаик
О Пахоне
Жил в скиту некто по имени Пахон; ему было уже около семидесяти лет от роду. Случилось, что, по наваждению демонскому, мучила меня блудная похоть, так что я не в силах был бороться с помыслами и ночными видениями. Сильно гонимый страстию, я от этого искушения уже готов был уйти из пустыни; между тем не сказывал об этом соседним отцам, ни даже учителю своему Евагрию, но тайно отправился в самую глубину пустыни и там пятнадцать дней провел в беседе с отцами скита, состарившимися в пустынножительстве. Между ними встретил я и Пахона. Заметив в нем более искренности и духовной опытности, я осмелился открыть ему свое сердце. И вот что сказал мне этот святой: «Не смущайся от сего искушения. Это терпишь ты не от беспечности. В пользу твою говорят место, скудость в необходимых потребностях и невозможность видеть здесь женщин. Напротив, это навел на тебя враг за твою ревность к добродетели. Брань блудная – троякого рода: иногда нападает на нас плоть, преданная неге; иногда страсти возникают в нас от помыслов, а иногда сам диавол восстает на нас из зависти. Я узнал это из многих наблюдений. Вот я, как видишь, старый человек: сорок лет живу в этой келии и пекусь о своем спасении, но, несмотря на мои лета, доселе еще подвергаюсь искушениям». И здесь он с клятвою присовокупил: «В продолжение двенадцати лет, после того как я достиг пятидесятилетнего возраста, ни дня ни ночи не проходило, чтобы враг не нападал на меня. Подумав, что Бог отступил от меня и потому демон так мучит меня, я решился лучше умереть безрассудно, нежели постыдным образом предаться сладострастию плоти, и, вышедши из своей келии, пошел по пустыне и нашел пещеру гиены. Целый день лежал я в ней нагой, чтобы звери при выходе из пещеры пожрали меня. И вот, как настал вечер и, по писаному, солнце позна запад свой. Положил еси тму, и бысть нощь, в нейже пройдут вси зверие дубравнии, скимни рыкающии восхитити и взыскати от Бога пищу себе (Пс. 103, 19–21), самец и самка, выходя в это время из пещеры, с ног до головы обнюхивали меня и облизывали. Я уже думал, что буду съеден, но они оставили меня. Итак, пролежав целую ночь и не быв съеден, я уверился, что, конечно, помиловал меня Бог, и тотчас возвратился в свою келию.
Демон же, переждав несколько дней, опять восстал на меня еще сильнее прежнего, так что я едва не произнес хулы на Бога. Он принял вид ефиопской девицы, которую я видел в молодости своей, когда она летом собирала солому. Мне представилось, что она сидит у меня, и демон до того довел меня, что я думал, будто уже согрешил с нею. В исступлении я дал ей пощечину – и она исчезла. Поверь мне, два года не мог я истребить нестерпимого зловония от руки своей. Я стал поэтому унывать еще более и наконец в отчаянии пошел скитаться по пустыне. Нашедши небольшого аспида, я взял его и стал подносить к своему телу, чтобы, как он ужалит меня, умереть мне. Но сколько я ни подносил его, он не ужалил меня, промышлением благодати. После сего услышал я говоривший моему сердцу голос: „Иди, Пахон, подвизайся. Я для того попустил демону такую власть над тобою, чтобы ты не возмечтал, будто можешь победить демона сам, но чтобы, познав свою немощь, ты никогда не уповал на свое житие, а всегда прибегал к помощи Божией“. Успокоенный сим гласом, я возвратился в свою келию. С того времени ощутил я в себе бодрость и, не тревожимый более сею бранию, провожу, после борьбы, остальные дни свои в мире. Постыжденный демон, увидя мое презрение к нему, уже не приближался ко мне». Сими словами святой Пахон укрепил меня на борьбу с сатаною, сделал более бодрым на подвиги, научил легко выдерживать брань с демоном блуда и, отпуская, велел мне всегда хранить мужество.
О Стефане
Некто Стефан, родом из Ливии, около шестидесяти лет жил между Мармарикою и Мареотом. Достигши высокого совершенства в подвижничестве и в познании сердца человеческого, он удостоился такой благодати, что всякий, у кого была какая-нибудь печаль, побеседовав с ним, отходил от него без печали. Он был известен и блаженному Антонию и жил еще в мое время, но я не видел его по дальности пути. Видели же его ученики святого Аммония и Евагрия и рассказывали мне о нем следующее: «Пришли мы к нему в такое время, когда у него открылась в самом опасном месте ужасная болезнь – рак. При нас и лечил его какой-то врач. Предоставив в его распоряжение больные части тела, святой муж работал руками, плел корзины и разговаривал с нами. При отсечении зараженных частей он оставался неподвижен и показывал такое терпение, как будто резали чье-нибудь чужое тело или как будто у него отсекли не члены, а волосы: казалось, он совсем не чувствовал боли. Так укрепляла его помощь Божия! Когда же мы об этом скорбели и недоумевали, как муж такой жизни впал в такую болезнь и подвергся таким врачебным мерам, блаженный Стефан, уразумев наши помыслы, сказал нам: „Не соблазняйтесь этим, дети; Бог ничего не делает ко вреду, но все для полезной цели. Видно, Господь нашел сии члены достойными наказания, а в таком случае лучше им здесь пострадать, нежели по отшествии из сей жизни“. Так вразумив нас и этими словами укрепив в терпении, он научил нас мужественно переносить скорби». Я с намерением рассказал это для того, чтобы мы не почитали странным, когда видим, что некоторые святые подвергались столь тяжким недугам.
Лествица
Слово 24. О кротости, простоте и незлобии, которые не от природы происходят, но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве
1. Солнцу предшествует утренний свет, а всякому смиренномудрию предтеча есть кротость; посему послушаем истинного Света, Христа, Который так располагает сии добродетели в их постепенности. Научитеся от Мене, говорит Он, яко кроток есть и смирен сердцем (Мф. 11, 29). Итак, прежде солнца нам должно озариться светом, и потом мы уже яснее воззрим на самое солнце; ибо невозможно, невозможно, говорю, узреть солнце тому, кто прежде не просветится оным светом, как показывает самое свойство сих добродетелей.
2. Кротость есть неизменное устроение ума, которое и в чести, и в бесчестии пребывает одинаковым.
3. Кротость состоит в том, чтобы при оскорблениях от ближнего без смущения и искренно о нем молиться.
4. Кротость есть скала, возвышающаяся над морем раздражительности, о которую разбиваются все волны, к ней приражающиеся; а сама она не колеблется.
5. Кротость есть утверждение терпения, дверь, или, лучше сказать, матерь любви, начало рассуждения духовного; ибо Писание говорит: научит Господь кроткия путем Своим (Пс. 24, 9). Она есть ходатаица отпущения грехов, дерзновение в молитве, вместилище Духа Святого. На кого воззрю, глаголет Господь, токмо на кроткаго и безмолвного (Ис. 66, 2).
6. Кротость есть споспешница послушания, путеводительница братства, узда неистовству, пресечение гнева, подательница радости, подражание Христу, свойство ангельское, узы на бесов и щит против огорчения.
7. В кротких сердцах почивает Господь, а мятежливая душа – седалище диавола.
8. Кротцыи наследят землю, или, лучше, возобладают землею; а неистовые во гневе потребятся от земли их.
9. Кроткая душа – престол простоты, а гневливый ум есть делатель лукавства.
10. Тихая душа вместит слова премудрости; ибо сказано: Господь наставит кроткия на суд (Пс. 24, 9), паче же на рассуждение.
11. Душа правая – сожительница смирения; лукавая же – раба гордости.
12. Души кротких исполнятся разума; а гневливый ум – сожитель тьмы и неразумия.
13. Гневливый человек и лицемер встретились друг с другом; и невозможно было найти правого слова в их беседе. Если раскрыть сердце первого, то найдешь неистовство; а испытавши душу второго, увидишь лукавство.
14. Простота есть утвердившийся навык души, которая сделалась чуждою всякого различия и неспособною к лукавству.[68]
15. Лукавство есть искусство, или, лучше сказать, безобразие бесовское, которое потеряло истину и думает утаить это от многих.
16. Лицемерие есть противоположное тела с душой устроение, переплетенное всякими вымыслами.
17. Незлобие есть тихое устроение души, свободной от всякого ухищрения.
18. Правота есть незрительная мысль, искренний нрав, непритворное и неподготовленное слово.
19. Нелукавый есть тот, кто находится в естественной чистоте души, как она была сотворена, и который искренно обращается со всеми.
20. Лукавство есть извращение правоты, обольщенный разум, лживое оправдание себя благонамеренностию, клятвы, повинные муке, двусмысленные слова, скрытность сердца, бездна лести, навык лгать, превратившееся в природу самомнение, противник смирения, личина покаяния, удаление плача, вражда против исповеди, упорство в своем мнении, причина падений, препятствие восстанию от падения, коварная улыбка при обличениях, безрассудное сетование, притворное благоговение; словом, оно есть бесовское житие.
21. Лукавый – диаволу соименник и сообщник; потому и Господь научил нас называть диавола лукавым, когда говорим: избави нас от лукаваго (Мф. 6, 13).
22. Убежим от стремнины лицемерия и от рова тайнолукавства, слыша сказанное: лукавнующия потребятся (Пс. 36, 9), яко зелие злака отпадут (Пс. 36, 2); ибо такие суть пажить бесов.
23. Бог называется как любовию, так и правотою. Посему Премудрый в Песни Песней говорит к чистому сердцу: правость возлюби тя (Песн. 1, 3). А отец его сказал: Благ и прав Господь (Пс. 24, 8); и о тех, кои Ему соименны, говорит, что они спасаются: спасающаго правыя сердцем (Пс. 7, 11); и еще в ином псалме: правоты душ виде и посетило лице Его (Пс. 10, 7).
24. Первое свойство детского возраста есть безразличная простота; и доколе Адам имел ее, дотоле не видел наготы души своей, и ничего постыдного в наготе плоти своей. Похвальна и блаженна и та простота, которая бывает в некоторых от природы, но не так, как претворенная из лукавства чрез многие поты и труды; ибо первая покрывает нас от многоразличия и страстей, а вторая бывает причиною высочайшего смиренномудрия и кротости; почему и награда первой не велика, а последней преславна.
25. Все, хотящие привлечь к себе Господа, приступим к Нему, как ученики к Учителю, с простотою, без притворства, без двоедушия и лукавства, без пытливости. Он, будучи прост и незлобен, хочет, чтобы и души, приходящие к Нему, были просты и незлобивы; ибо кто не имеет простоты, тот не может когда-либо увидеть смирение.
26. Лукавый есть лживый провидец, который думает, что он из слов может разуметь мысль других, и по внешним поступкам – сердечное расположение.
27. Видал я таких людей, которые прежде были праводушны, а потом у лукавых научились лукавить. Я удивился, как могли они так скоро потерять свое природное свойство и преимущество. Но сколь удобно праводушным людям измениться в лукавых, столь трудно лукавым переродиться в простосердечных.
28. Истинное удаление от мира, повиновение и хранение уст часто имели великую силу и сверх чаяния врачевали неисцельные страсти.
29. Если разум надмевает многих, то, напротив, невежество и неученость некоторым образом умеренно смиряют.
30. Блаженный Павел, прозванный Препростым, показал нам собою явственный пример, правило и образец блаженной простоты; ибо никто нигде не видал и не слыхал, да и не может никогда увидеть такого преуспеяния в столь краткое время.
31. Простосердечный монах, как бы одаренное разумом бессловесное, всегда послушен, совершенно сложивши бремя свое на своего руководителя; и как животное не противоречит тому, кто его вяжет, так и душа правая не противится наставнику, но последует ведущему, куда бы он ни захотел; хотя бы повел на заклание, не умеет противоречить.
32. Неудобь богатии внидут в Царствие Небесное; неудобно и мудрецы безумные мира сего войдут в простоту.
33. Часто падение исправляло лукавых, невольно даруя им спасение и незлобие.
34. Борись, и старайся посмеваться своей мудрости. Делая так, обрящешь спасение и правость о Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.
Кто на сей степени одержал победу, – да дерзает, ибо он, сделавшись подражателем Христу, обрел спасение.