Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Дорогие братия и сестры, в течение Великого поста мы ежедневно слышим за богослужениями молитву прп. Ефрема Сирина: «Господи и Владыко живота моего…» Седьмое прошение этой молитвы содержит обращение к Господу с просьбой о даровании духа терпения.
Дорогие братия и сестры, ни с чем мы так часто не встречаемся в жизни, как с несчастиями и скорбями! Скорби сопровождают человека от самого рождения до смерти, и нет никого, кто не изведал бы их в своем житии. Нет человека, который бы мог сказать, что он блажен и всем доволен. То удручают нас болезни, то огорчает нас смерть близких людей, то преследуют нас чьи-то зависть и ненависть, то стихийные бедствия обрушиваются на нас – словом, жизнь человеческая не проходит без скорбей и бед.
Что же делать нам среди этих злоключений, чтобы сохранить себя невредимыми, не быть побежденными, но быть победителями? Для этого нужно иметь терпение. Без терпения невозможно обойтись ни в одном несчастье, ни в одной скорби. Скорби не бывают делом минутным, но, напротив, большей частью между началом бедствий и окончанием их проходит немало времени, когда волей или неволей приходится терпеть, нести на себе это иго, – нести и страдать.
Область терпения должна простираться на всю жизнь человека и на все судьбы человечества в сем мире. Терпением человек приобретает блага и сохраняет их, безвредно выдерживает приражения зол – потеряв терпение, он тотчас оказывается в опасности утратить благо или, что еще хуже, сделать зло. Минута нетерпения может расстроить годы и века. Святые Отцы говорят, что терпение потребно было даже и в самом раю, где, по-видимому, нечего было и терпеть.
Так если бы праматерь наша Ева имела довольно терпения, чтобы не отвечать на обольстительные речи искусителя, воздержалась бы, не набросилась опрометчиво на запретный плод, то очень вероятно, что чувственное влечение было бы остановлено, истина восторжествовала бы над ложью, не был бы соделан грех и не последовала бы смерть. Недостало терпения, и прародители пали и с собою низринули весь будущий род человеческий. По сравнению с раем надобно еще более иметь терпения на земле, куда человек для того и послан из рая, чтобы в терпении стяжать свою душу.
Если вышеприведенный печальный пример недостатка терпения для нас страшен, то утешим себя другими, назидательными, примерами – спасительного терпения и благотворных от сего последствий. Какие страдания, искушения претерпел праведный Иов! И как верно и щедро вознаграждено его терпение! Какие жестокие и продолжительные гонения претерпел Давид и какой славной сподобился награды! Какие многоразнообразные роды истязаний, мучений, смертей нарочно были изобретены врагами христианства для того, чтобы поколебать терпение христианских мучеников! И как чудно совершалась в их немощи сила Божия – то спокойным и даже иногда безболезненным перенесением мучений, то внезапным исцелением от ран, то духовной победой, превращавшей в христиан самих мучителей.
А как много и сколь долго претерпевали подвижники благочестия, которые в пощении и бдении проводили дни своей суровой жизни! Терпение закаляло их, исполняло даров Святаго Духа. Без терпения нет подвига, а без подвига нет ни добродетели, ни дарования духовного, ни спасения. Чтобы уметь жить, надо уметь терпеть. Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12).
Хочешь ли, по заповеди Божией, стяжать совершенную любовь, которая любила бы и врагов? Размысли, как можно это исполнить. В людях мы часто встречаем недостатки, нередко – пороки, иногда же – и ненависть к нам; все это располагает к неуважению к ним, к отвращению от них, к ответной ненависти, наконец, и уж никак не к любви. Как же можно стяжать любовь ко всем? Вот как: если решишься твердо и научишь себя с терпением взирать на недостатки и пороки людей и на самую ненависть к тебе, то возможешь возлюбить всех, не переставая при том ненавидеть порок; без терпения же сего нельзя достигнуть.
Хочешь ли приобрести христианское послушание ко всем? Как возможно его приобрести? Неизбежно, что тебе нередко будет повелеваемо то, что тебе не по мысли и не по желанию, не по вкусу, что тягостно и обременительно для твоего самолюбия. Чтобы все это исполнить без противления, без ропота, нужно терпение. Поэтому если имеешь терпение, то можешь иметь и послушание, а без терпения – не можешь.
Подобно тому и всякая добродетель требует лишений, труда, подвига, брани против страстей, вожделений, искушений, не всегда легко и скоро увенчиваемых победою, и, следовательно, требует терпения. Если поколеблется терпение, не устоит и другая добродетель. И так как стяжание добродетелей есть обязанность всей нашей жизни, то и терпение есть потребность всей нашей жизни до самого ее конца.
И посему, дорогие братия и сестры, все будем переносить терпеливо великое и малое, с верою и надеждою, принимая все злострадания свои как заслуженные наказания и как милость Божию. Терпением да потечем на предлежащий нам подвиг, взирающе на Начальника и Совершителя веры Иисуса, и с терпением да продолжим его до конца, ибо претерпевый же до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22). Аминь.
Свт. Феофан Затворник. Мысли на каждый день года. Четверг четвертой седмицы Великого поста
Иже щадит жезл свой, ненавидит сына: любяй же наказует прилежно (Притч. 10, 8). Оставим детей и займемся собою. В отношении к каждому это значит вот что: не щади себя, прилежно наказывай. Саможаление – корень всех наших поползновений на грех. Кто же не снисходит себе, тот всегда тверд в добре. Больше всего держать надо в самой строгой дисциплине плоть, эту рабу несмысленную. Когда томят ее, она смиренна; а дай ей только малую льготу, уж она начинает показывать когти и свирепеть очами любострастными. Но дивно то, что, хоть не говори, все стоят за плоть и всякие ей выдумывают угодья. Даже наука будто бы без этого нейдет. Что же это должно быть за наука такая?
Пяток 4-й седмицы Великого поста
Прп. Феодор Студит. Поучение в пяток средней недели Великого поста. Когда мы умертвим плотские страсти и воскреснем добродетелями, тогда будем праздновать Пасху Господу Богу нашему
Братия и отцы! День Пасхи приближается, ибо при помощи Божией мы переступили средину поста. Но для чего мы так сильно желаем дождаться сей Пасхи, которая бывает и проходит? Разве мы не праздновали ее многократно в (прежние) годы? Так и теперь Пасха сия пройдет и окончится, ибо ничего нет в нынешнем времени постоянного и всегдашнего, но все временно и преходяще. И дни и время жизни нашей исчезают, как тень, проходят, как сон, и пробегают, как скороход, пока не приведут каждого из нас к концу нашей жизни. Может быть, на это скажет кто-либо: разве не вожделенна Пасха? Ей, поистине вожделенна. Ибо можно ли сказать – нет? Но говорю, та Пасха вожделенна, которая бывает не однажды в год, но всегда и всякий день. Какая это Пасха? Очищение грехов, сокрушение и смирение сердца, слезы умиления, чистота совести, устранение плотских страстей, т. е. блуда, нечистоты, злой похоти и всякого другого греха и страсти.
Кто сподобится достигнуть в таковые дела добродетелей, тот празднует Пасху Господу и совершает светлый и многовожделенный праздник не однажды в год, как мы сказали, но во всю свою жизнь. Напротив, кто не имеет того, о чем мы сказали, а есть раб страстей и плотских похотей, тот не может праздновать как должно. Ибо как, в самом деле, может праздновать тот, кто имеет богом чрево? Как будет веселиться духовно тот, кого жжет и опаляет похоть плоти? Как будет торжествовать божественно тот, чье сердце снедается и растлевается завистливою ревностию и злопамятностию? Как ощутит духовную радость праздника тот, кто погружен в сребролюбие, или порабощен тщеславием, или опутан прочими страстями? Не могут таковые праздновать. Разве вздумает кто сказать о лежащем на одре в жесточайшей болезни, что он почивает, или о том, у кого разбился корабль и он находится в опасности утонуть, что совершает счастливое плавание. Но это невозможно; ибо как невозможно находящемуся во тьме видеть свет, так и творящему грехи невозможно праздновать и совершать Пасху.
О вашей любви, братия, я уповаю на Бога, что вы находитесь в лучшем, похвальном и спасительном состоянии. Наше жительство есть не что иное, как только приготовление к празднику. Видите ли, что у нас делается! Пение следует за пением, чтение за чтением, поучение духовное за поучением, молитва за молитвою; все это как какой-либо круг носит и соединяет нас с Господом. Есть ли другая какая-либо жизнь блаженнее и треблаженнее таковой нашей жизни? Нет не единой.
И так как мы узнали, в чем состоит вожделенная для нас, постоянная и ежедневная Пасха, то постараемся, братия мои честнейшие, достигнуть ее, дабы нам праздновать ее по силам нашим, т. е. умерщвлением страстей и воскресением добродетелей. Будем содержать в памяти Господа нашего Иисуса Христа, ибо и Он пострадал ради нас, оставив нам пример и образ, дабы и мы следовали по пути Его. Сказал я это не для того, чтобы нам истязывать согрешения других и осуждать их – ибо это есть тягчайший грех, и подвергает мучению. Напротив, каждый должен осуждать и порицать себя, а не другого, ибо апостол говорит: кийждо свое бремя, т. е. тяжесть грехов, понесет (ср.: Гал. 6, 5). Но только да познаем благодать Божию, которую Он даровал нам, и будем всегда благодарить Его и прославлять как благодетеля; ибо Он не только настоящие блага дарует нам, но работающим Ему до конца даст еще небесные блага, и они наследуют вечную оную небесную Пасху. О дабы всем нам достигнуть ее по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому подобает слава и держава с Отцем и Св. Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Лавсаик
О Валенте
Был некто Валент, родом из Палестины, по духу гордый, как коринфянин (коринфян и блаженный апостол Павел в Послании своем укорял за порок гордости: И вы разгордесте [1 Кор. 5, 2]). Этот Валент долго жил с нами в пустыне, много изнурял плоть свою и по жизни был великим подвижником, но потом, обольщенный духом самомнения и гордости, впал в крайнее высокомерие, так что сделался игралищем бесов. Надмившись пагубною страстию самомнения, он стал мечтать, наконец, в самообольщении, что с ним беседуют Ангелы и при всяком деле служат ему.
Вот что рассказывали о нем люди, хорошо его знавшие. Однажды в глубокий вечер, когда уже было темно, он плел корзины и уронил шило на пол. Долго он не находил его, как вдруг, по наваждению бесовскому, явился в келии зажженный светильник, с ним нашел он потерянное шило. Это дало новую пищу его надмению; в упоении гордости подвижник еще более возмечтал о себе, так что стал, наконец, презирать и самые Таины Христовы. Однажды какие-то странники принесли в церковь для братии плодов; блаженный Макарий, пресвитер наш, разослал их по келиям, по горсти каждому брату, в том числе и этому Валенту. Получив плоды, Валент обругал и избил принесшего и сказал ему: «Ступай скажи Макарию: „Я не хуже тебя, что ты посылаешь мне благословение“». Узнав из сего, что Валент находится в обольщении, Макарий через день пошел увещевать его и сказал ему: «Брат Валент! Ты в обольщении. Перестань и помолись Богу». Но Валент не внимал увещаниям отца Макария. А как тот не послушал убеждений его, то он и ушел в сильной скорби о падении Валента. Диавол же, уверившись, что Валент совершенно предался обману его, принимает на себя вид Спасителя и ночью приходит к нему, окруженный сонмом демонов во образе Ангелов с зажженными светильниками. И вот является огненный круг, и в средине его Валент видит как бы Спасителя. Один из демонов, в образе Ангела, подходит к нему и говорит: «Ты благоугодил Христу своими подвигами и свободою жизни, и Он пришел видеть тебя. Итак, ничего другого не делай, а только, ставши вдали и увидев Его, стоящего среди всего сонма, пади и поклонись Ему, потом иди в свою келию». Валент вышел и, увидев множество духов со светильниками на расстоянии около стадии, пал и поклонился антихристу. Обольщенный до того простер свое безумие, что, пришедши на другой день в церковь, сказал при всей братии: «Я не имею нужды в приобщении: сегодня я видел Христа».
Тогда святые отцы связали его цепями и в течение года вылечили, истребив гордость его молитвами, разнообразным унижением и суровою жизнию, как говорится, врачуя противное противным.
Нужно поместить в этой книжице и жития подвергшихся обольщению для предостережения читателей (так как и в раю, вместе с добрыми произрастениями, росло древо познания добра и зла), чтобы они, если и совершат какой подвиг, не думали много о своей добродетели, ибо нередко и добродетели служат поводом к падению, когда мы совершаем их не с духовною мудростию и не ради благочестия, как и написано: есть праведный погибаяй во своей правде… И сие суета (Еккл. 7, 16; 8, 10).
Об Эроне
У меня был сосед Эрон, родом из Александрии, благовоспитанный юноша с прекрасными умственными дарованиями и неукоризненной жизни. И он также после великих трудов, доблестных подвигов и весьма добродетельной жизни, поднявшись на мечтательную высоту безумного надмения, низвергся оттуда жалким для всех падением и погубил себя. Движимый суетным кичением, он возгордился пред святыми отцами и стал поносить всех, в том числе и блаженного Евагрия, говоря: «Последующие твоему учению заблуждаются, потому что не должно следовать другим учителям, кроме одного Христа». Злоупотреблял еще и свидетельством слова Божия с превратною целию подкрепить свое безумие и говорил, что Сам Спаситель сказал: не нарицайте учителей на земли (ср.: Мф. 23, 8). Наконец, суетное кичение совершенно омрачило его разум, и он до того упал, что его связали цепями, так как, по гордости, он не хотел приступать и к самым Таинам.
Надобно сказать правду: жизнь его, по рассказам людей, живших с Эроном, была необыкновенно строгая и точно подвижническая. Некоторые говорят, что часто он принимал пищу через три месяца, довольствуясь одним приобщением Таин, и разве еще где попадался ему дикий овощ. Опыт его постничества я и сам видел вместе с блаженным Альбином на пути в скит. До скита нам было сорок поприщ. В продолжение пути мы дважды ели и трижды пили воду. А он совсем ничего не ел и, идя пешком, прочитал наизусть пятнадцать псалмов, потом великий псалом, потом Послание к Евреям, потом Исаию и часть Иеремии-пророка, затем Луку-евангелиста и Притчи. И при этом он шел так, что мы не могли поспевать за ним. Лукавый демон наконец так возобладал им, что он не мог жить в своей келии, как будто самый сильный пламень гнал его. Эрон отправился в Александрию, конечно, по смотрению Промысла Божия и по изречению: «Клин клином выбил». Там он стал посещать зрелища и конские бега и проводить время в корчемницах. Предаваясь, таким образом, чревоугодию и пьянству, он впал и в нечистую похоть любострастия. От нечистой жизни открылась у него злокачественная болезнь, которая страшно мучила его полгода. Когда сделалось ему легче, он пришел в доброе чувство, вспомнил о небесной жизни, исповедал все, что было с ним, пред святыми отцами, но, ничего не успев сделать, чрез несколько дней скончался.