— Один богатый человек из Минска летом там жил. Однажды ночью дом сгорел. И женка того пана и дочь сгорели.
— Что ж это он сгорел?
— Разное болтають. Сначала люди говорили, будто дом подожгли наши мужики, которые служили у пана, — Малаш и Горбаченя. Но в прошлом году старый Мурашка поркался на попелище и нашел убитого Горбаченю. С дыркою в голове. Пошли разговоры, что наши мужики не виновны, их самих кто-то загубил.
— А в полицию сообщали?
— А кто его знает.
— Бабушка, а что говорят в деревне о хозяевах этого дома?
— Не ведаю, што говорят, — теперь уже сухо ответила старуха. Очевидно, любопытство гостя наконец-то показалось ей подозрительным.
Алексей не стал больше допытываться и, поблагодарив хозяйку, направился к следующему дому...
Весь день он ходил по дворам, крупицу за крупицей собирал сведения об Антоновых и пожаре.
Уже почти стемнело, когда добрался до Мурашки. Это был седой как лунь старик. Алексей вежливо поздоровался и спросил:
— Степан Иосифович, я приехал из Минска. Как бы нам поговорить?
Старик ответил сдержанно, но в хату пригласил.
— Вы, наверное, удивились, что я вас назвал по имени-отчеству, — начал Алексей. — Дело в том, что я — из милиции и приехал сюда по вопросу, связанному с пожаром в доме Антонова.
— А что это — милиция? — в голосе старика прозвучало любопытство.
— Милиция? Это вроде как полиции, только наоборот. Полиция прижимала рабочих и крестьян, а милиция сама состоит из рабочих и крестьян и, стало быть, борется за их интересы. С богачами борется, а заодно и с ворами, убийцами, жуликами. Вот даже о пожаре, как видите, не забыли, поэтому я и приехал. Но сперва хочу на ночлег попроситься, а то ночь на носу. Если в сарае сено есть, я там и пересплю. Вот только как бы кобылу во двор загнать? У меня в пролетке винтовка осталась. Казенная.
— У нас, хлопец, красть некому, так что цела твоя дубальтовка будет, — спокойно проговорил старик и направился к двери. — Пошли твою кобылу пристроим, а после и потолкуем.
Дед Мурашка оказался только на первый взгляд хмурым и неразговорчивым. Вскоре он охотно рассказывал Алексею о себе, о деревне, не скрывал радости, что царю «дали по шапке».
— Степан Иосифович, а вы помните Антонова?
— А как же. Бывало, у него случалось подзаработать. Неплохой человек, спокойный, обходительный.
Чем дальше, тем больше разговор принимал непринужденный и откровенный характер. Вскоре Мурашка даже предложил гостю поужинать. Только сейчас Крылов понял, как он голоден, что с утра ничего не ел.
— А чего ж, давайте повечеряем. — Алексей подошел к небольшой, темной от времени скамейке, на которой лежал его вещмешок, достал из него несколько кусочков сахара, полбуханки хлеба и выложил все на стол. — Вот, кое-что у меня есть с собой.
Старик подошел к печи, кряхтя, взял ухват и вытащил на загнетку небольшой черный горшок.
— А у меня — бульба. — Он поставил горшок прямо на стол, молча вышел в сени и через минуту принес небольшой кусочек сала. — И сальца трошки найдется.
Сели за стол, и хозяин пододвинул гостю жестяную миску с тонко нарезанным салом:
— Угощайся, хлопец. Сало с бульбой силы чалавеку придает.
— Спасибо, — ответил Алексей и с удовольствием принялся есть. Но через минуту, видя, что хозяин съел одну картофелину и больше не берет, спросил:
— Степан Иосифович, как вы думаете, отчего в доме Антоновых пожар случился?
Старик не торопился с ответом. Заскорузлыми пальцами взял небольшую картофелину, откусил и, задумчиво глядя мимо гостя, заговорил:
— Я так скажу, хлопец: тут дело темное. Следчий говорил, будто мужики наши подожгли. Неправда. Другими людьми это сделано. — Старик опять надкусил картофелину, прожевал и, подумав, продолжил: — Кому-то другому этот пожар был нужен!
— Как вы думаете, кому?
Старик опять замолчал, пауза настолько затянулась, что Алексей хотел уже повторить вопрос, но старик заговорил чуть раньше. Он впервые посмотрел в глаза гостю и тем же спокойным и ровным голосом сказал:
— Думаю, хлопче, что тут баба замешана.
— Почему вы так считаете, дедушка?
На лице старика появилось некое подобие улыбки. Он доел картофелину, хотел взять следующую, но передумал и вытер пальцы.
— Ты что, думаешь, я ничего в жизни не кумекаю? — Он посерьезнел, придвинулся ближе к Алексею. — Мы, старые, тут потолковали меж собой и решили, что не зря к нам в деревню одна дамочка несколько раз наведывалась, каких-то двух мужиков с собой в тарантасе привозила, домом Антонова интересовалась. Мужики перед самым пожаром, вечером, видели этих двух недалеко от деревни, в лесу. Скажи мне, чего бы им ховаться в кустах? В ту же ночь и сгорел дом.
— Я слышал, что у Антоновых была хорошая собака. Она же чужих бы близко не подпустила. Что вы на это скажете?
— А то и скажу, хлопец, что надо собаку искать. И скорее всего — в колодце. Я прикидывал: негде ей больше быть.
Алексей отметил про себя следовательскую хватку старика, но, на всякий случай, переспросил:
— В колодце? Почему вы так думаете?
— Да она поначалу брехала, а потом слышу — скулит. Долго скулила — не иначе плавала, пока силы были.
— А что, воду из колодца не вычерпывали?
— С нами следчий и говорить не захотел. А зря, многое узнал бы.
— А что, если мы завтра вычерпаем воду из колодца? — загорелся Алексей. — Сразу же и проверим вашу версию.
— Как это — версию?
— Ну, вашу догадку, что те двое мужчин, которых видели в лесу, причастны к пожару.
— Можно, — махнул рукой старик, — колодец там не глубокий, воды много не будет.
«Если нам удастся обнаружить в колодце труп собаки, — размышлял Алексей, — то версия Мурашки подтвердится. Ни Малашу, ни Горбачене убивать собаку никакого смысла не было: она их хорошо знала и на них не лаяла».
Назавтра у колодца собралось четверо стариков и двое подростков лет по пятнадцать. Первым делом они отремонтировали ворот и прикрепили к нему новую веревку с большой деревянной бадьей. Один из парней встал у ворота с одного конца, а с другого — седой широкогрудый старик. Остальные ждали своей очереди. Получилось так, что Крылов и Мурашка на некоторое время превратились в зрителей. Алексей попросил:
— Степан Иосифович, покажите, пожалуйста, где вы нашли останки Горбачени.
Старик молча кивнул и зашагал к пожарищу.
По крутой каменной лестнице спустились на уровень подвала. Здесь было сумрачно, сыро и прохладно. Мурашка остановился у кучи старой, обгорелой мебели.
— Вот тут я нашел старую железную кровать и хотел было ее вытащить. Стал тащить и чуть не обомлел: человек обгорелый! Позвал людей, свечки принесли. Одним словом, это и был Горбаченя. А череп проломан. Если б поискать, здесь бы и Антона Малаша нашли.
— Следователь знал об этом?
— Куда там! — хмуро промолвил Мурашка, подымаясь по лестнице. — Им надо было скорей объявить, что Малаш и Горбаченя по пьянке дом спалили, а сами сбежали. Этим все и кончилось.
— Ясно. А труп Горбачени вы позже нашли?
— Известно, позже.
В этот момент у колодца послышались возбужденные голоса: багром со дна извлекли полусгнивший труп собаки. Алексей посмотрел на Мурашку:
— Кажется, вы правы: Малаш и Горбаченя тут ни при чем. — И он начал выяснять, как выглядели те двое мужчин, которых видели накануне пожара. Затем расспросил о женщине, приезжавшей в деревню вместе с этими мужчинами. По всем приметам, речь шла о нынешней жене Антонова.
ТАКТИКА — ВЫЖИДАНИЕ
Как только возвратившийся с фронта Михайлов прошел в свой кабинет, первый его вопрос был о банде Венчикова.
Антон Михайлович Крылов обстоятельно доложил о проделанной работе и в конце сказал:
— Решили мы, Александрыч, не торопиться с захватом бандитов, а дождаться, когда среди них появится сам Данила. О нем у нас пока никаких сведений. Не знаем даже, где он обитает.
Михайлов сидел за столом и задумчиво теребил бородку. Он прекрасно понимал, что Крылов прав. Банду обезвредить нужно, но непременно — вместе с ее главарем. Однако не допустят ли они ошибки, оставив на свободе бандитов, каждый шаг которых может обернуться новыми грабежами, убийствами?
«Делать нечего, — наконец решил он, — надо еще немного потерпеть, чтобы наверняка захватить и самого Данилу Венчикова».
-Хорошо, Антон Михайлович, подождем. Но завтра утром организуйте мне встречу с Алимовым. А что будем делать с Антоновой?
— Тут такая картина. Алексей несколько дней назад побывал в деревне, где была дача Антонова и где погибли его жена и дочь. Не зря, скажу тебе, ездил.
И Крылов не без гордости за сына рассказал Михайлову обо всем, что Алексею удалось узнать.
— Я считаю, — заключил он, — что Антонов тоже не простая штучка. Он наверняка воспользовался смутным временем и нажился за счет народа. Журавкина, организовав поджог и убийство его жены и дочери, как видим, решила только первую часть задачи — получить доступ к награбленному. Теперь она хочет решить вторую часть — избавиться от самого Антонова и завладеть всем его движимым и недвижимым имуществом. Одна дача на Черном море чего стоит! Если мы ее сейчас просто арестуем, то она вряд ли признается во всех своих грехах и уж тем более не скажет, где хранятся ценности Антонова. Считаю, что затеянную с нею игру надо продолжить. В частности — выяснить, кто те двое мужчин, которые, надо полагать, участвовали в поджоге дома Антонова и убийстве Малаша и Горбачени. Чует мое сердце: разыскав их, мы будем не внакладе.
Михайлов слушал Крылова, а сам чуть заметно улыбался в бороду. Вспомнил он, как Антон Михайлович растерянно отказывался, когда они с Мясниковым предложили ему возглавить отделение по борьбе с преступностью. Прошло совсем немного времени, а он, потомственный рабочий, рассуждает, как настоящий розыскник-профессионал. А мысли-то как подает — дай бог иному следователю, который на этом собаку съел.
Увидев, что начальник улыбается, Крылов сконфуженно спр