— Ладно, братцы. Принимаем предложение Романа. Только я попрошу тебя, Михалыч, вместе с ними, конечно, с Альгисом еще раз тщательно продумайте каждую деталь. Торопиться не будем, но и медлить нельзя: каждый день может принести новое убийство или ограбление. Помните, что Венчиков и его дружки — не простые бандиты, а, я бы сказал, бандиты с политическим уклоном. Каждая наша неудача в этом деле — радость для наших политических врагов.
ВДОВСТВО НЕ СОСТОИТСЯ
Утром Крылову-старшему позвонили железнодорожники и сообщили, что поездом убит неизвестный мужчина. Это навело Крылова на дерзкую мысль, и он немедленно направил на станцию сына. Алексей задание отца выполнил четко: труп был доставлен в морг ближайшей от штаба больницы. Теперь этому трупу предстояло сыграть немалую роль в деле разоблачения Антоновой. Но тут вдруг вмешалось непредвиденное обстоятельство: на следующее утро в морге случился пожар. Снова Алексей поехал в больницу. Возвратившись, он успокоил впавшего было в уныние отца:
— Труп здорово обгорел, но, я думаю, он нам тем более пригодится. Ты строил расчеты на том, что Антонова не захочет видеть убитого. А теперь можем и показать — все равно не узнает.
— Хорошо, — сказал Антон Михайлович. — Давай связывайся с Шяштокасом и Дмитриевым...
К вечеру в том же кабинете собрались уже вчетвером.
— Михайлов и Гарбуз одобрили наше предложение. Так что на деле Антоновой будем ставить точку, — сказал Крылов-старший.
— Кого даете нам в помощь? — спросил Шяштокас.
— Выделено семь милиционеров и грузовой автомобиль.
— Автомобиль — это хорошо. Он у меня запланирован. — Шяштокас обернулся к Дмитриеву. — Кстати, ты умеешь водить автомобиль?
— Нет, ты же ей сказал — учусь.
— Хуже... — Шяштокас на секунду задумался. — А знаешь, как мы сделаем? Попросим шофера подогнать автомобиль к Губернаторскому саду, ты сядешь за руль, а я дам Антоновой возможность на тебя взглянуть. Думаю, этого будет достаточно...
Через полчаса Шяштокас уже прохаживался у входа в Губернаторский сад. Антонова появилась минута в минуту.
— Ну, как дела?
— Дела у прокурора, а у нас маленькие и притом темные делишки. Где покойник?
— Какой покойник? — переспросила Антонова, но тут же спохватилась: — Ах, Альгис, ну и шутки! Любомир дома. А вы что, уже готовы?
— Естественно, мадам. Если угодно, я вам кое-что покажу.
Они направились к стоявшему за углом сада автомобилю, и Антонова сразу же узнала Дмитриева.
— Великолепно! — От радости она даже хлопнула в ладоши. — Когда приступите к делу?
— Если не возражаете — немедленно.
— Господи! Я так долго ждала этого момента. Что я должна делать?
Шяштокас оглянулся и уже серьезным тоном сказал:
— Ступайте домой и любыми средствами вытащите своего Любомира на улицу. Придумайте сами, что ему сказать.
— Не беспокойтесь, я просто выведу его на прогулку. Только скажите: где вы хотите это сделать?
Шяштокас решил покуражиться:
— Помнится, у нас был на этот счет разговор. Но, если хотите, все произойдет у вас на глазах.
— Здесь? Прямо на улице? Альгис, голубчик, а нельзя ли где-нибудь подальше? Я, скажем, поведу его гулять на тот берег Свислочи, а там отлучусь, ну, вроде как по нужде...
Шяштокас сделал вид, будто задумался, а затем предложил:
— Я хотел, чтобы вы сами видели нашу, так сказать, работу. Ладно, сделаем иначе. Вы с ним прогуливаетесь, мы подходим и говорим, что мы из полиции...
— Из милиции, голубчик, из милиции, — поспешно поправила его Антонова.
— Да-да, из милиции. Предлагаем ему пройти с нами, садим в автомобиль и увозим. Но это несколько усложнит дело... Понимаете?
Шяштокас играл вдохновенно: он явно выторговывал дополнительную плату. Антонова, не мешкая, нервно согласилась:
— Хорошо, хорошо, я учту это при расчете.
— О, мадам, заранее вам благодарен. Тогда идите и не забудьте сунуть ему в карман какой-нибудь документ.
— А это зачем?
— Дорогая, — усмехнулся Альгис, — не будете же вы настаивать, чтобы труп, весь в крови, в грязи, мы в качестве доказательства, что дело сделано, везли к вам прямо домой?
— Да-да, вы правы. Я придумаю что-нибудь.
— Ну, тогда в путь. Когда мы его увезем, идите домой и готовьте наш гонорар, после чего можете приступать к подготовке похорон.
Антонова ушла. Шяштокас, убедившись, что Алексей Крылов и еще два товарища последовали за ней, быстро направился к автомобилю.
Дмитриев встретил его озабоченным вопросом:
— Слушай, а как же мы его увезем, когда я даже не знаю, как эта железная телега заводится?
— Ручкой, дорогой, ручкой. За руль сяду я. И до конца квартала как-нибудь доеду. А там, за углом, меня сменит шофер, которого ты сейчас пойдешь предупредишь.
Дмитриев быстро исполнил поручение и присоединился к Шяштокасу. Потянулись томительные минуты ожидания. Полчаса, час... Шяштокас начал уже жалеть, что не оговорил с Антоновой запасный вариант — на случай, если муж откажется пойти с нею на прогулку. Но тревога оказалась напрасной: они одновременно увидели шествующую вдоль ограды Губернаторского сада парочку. Перешли на другую сторону с тем, чтобы пропустить Антоновых вперед. Шяштокас тихо сказал:
— Глядя на них со стороны, можно подумать, что это благополучнейшая в мире чета.
— А что такое «чета»?
— Ну, супруги, муж и жена.
— Ага, ясно. Ну что, пошли?
Они перешли улицу. Шяштокас сел за руль, а Дмитриев взял рукоятку и начал заводить мотор. Крутить пришлось долго. Дмитриев уже начал выходить из себя, а тут еще, вытирая со лба пот, увидел расплывшееся в улыбке лицо Шяштокаса. Не выдержал — и чертыхнулся. Как будто именно от этого мотор чихнул и наконец заработал. Дмитриев сел рядом с Шяштокасом:
— Что, смешно?
— Очень. Ты сорок два оборота сделал. Запомни это число: следующий раз продолжишь счет.
— Нет уж, извини, следующего раза не будет — твоя очередь. Альгис, стой! Мы уже их обогнали.
— Вижу.
Машина резко затормозила — это Шяштокас неумело ее остановил. К счастью, мотор не заглох. Они оба пошли навстречу приближающейся парочке. Шяштокаса в который раз поразило лицо Антоновой: спокойное, улыбающееся. Держа под руку мужа, она, казалось, внимательно слушала его и никого вокруг не замечала. Шяштокас, тронув за локоть Антонова, вежливо спросил:
— Простите, вы будете Антонов Любомир Святославович?
Тот остановился и недоуменно ответил:
— Да, я. А в чем дело?
— Мы — сотрудники Минской городской милиции. Вам надо срочно проехать с нами в штаб, есть очень важный разговор. Извините, что останавливаем на улице. Мы были у вас дома, служанка сказала: пошли на прогулку. Пришлось догонять.
Не давая Антонову опомниться, Шяштокас жестом пригласил его в автомобиль. Антонова, сделав удивленное лицо, спросила:
— Господа, что случилось? Я его супруга.
— Ничего, мадам, не случилось. Просто нам надо переговорить с Любомиром Святославовичем.
— А мне можно поехать с вами?
— О, с удовольствием разрешил бы, но у нас только два места в кабине. А приглашать вас в кузов неловко. Так что, извините, гражданочка, но вам придется пройтись пешком.
— Ничего, дорогая, — Антонов успокаивающе дотронулся до руки жены. — Не волнуйся, иди домой, я скоро приду. Здесь какое-то недоразумение.
И он с хмурым лицом направился к автомобилю. Шяштокас сел за руль, а Дмитриев устроился на подножке. Мотор заурчал громче, и автомобиль, дернувшись несколько раз, покатил по улице. Дмитриев видел, как Антонова, проводив машину взглядом, повернулась и быстро зашагала в сторону своего дома.
За углом к машине подбежал водитель. Шяштокас молча уступил ему место за рулем, а сам встал на свободную подножку. Через несколько минут автомобиль въезжал во двор штаба милиции. Черный ход был открыт, и Антонова провели в кабинет Антона Михайловича Крылова. Тот уже заждался.
— Любомир Святославович, у нас к вам серьезный разговор. Мы вынуждены были привезти вас сюда, ибо вашей жизни угрожает опасность.
— Меня хотят убить?! За что?
— Кое-кому захотелось завладеть вашим имуществом.
— Господи, кому я понадобился?
— Да говорю же вам, не вы понадобились, а ваше имущество: деньги, драгоценности.
— Нет, здесь что-то не то.
— То, Любомир Святославович, к сожалению, то.
Антон Михайлович сначала не собирался говорить Антонову, что заговор против него подготовила собственная жена, но теперь пришел к выводу, что лучше сказать правду. Он отодвинул в сторону телефонный аппарат, словно тот мешал ему видеть собеседника, и продолжил:
— Наберитесь терпения и выслушайте: убить вас собирается ваша нынешняя жена Людмила Андреевна...
— Чушь какая-то, — нервно повел плечами Антонов. — Да вы знаете, как она меня любит?
— Знаем. Но еще сильнее она любит небезызвестного вам Злобича Игоря Сергеевича.
— Не может быть. Это просто чудовищно, это оговор честной, порядочной женщины...
— Перестаньте, Любомир Святославович, — перебил Крылов. — Помолчите немного и послушайте. Скажите, как погибли ваша первая жена и дочь?
— У меня было небольшое имение. Ну, скажем, дача. В четырнадцатом году двое пьяных крестьян подожгли дом. В огне сгорели моя супруга и дочь. Поджигатели скрылись. Вы можете сами в этом убедиться, если обратитесь к следственным архивам.
— Мы обратились. И пришли к выводу, что следствие велось из рук вон плохо и пошло по ложному следу. Наш сотрудник побывал в деревне, где было ваше имение, и разыскал крестьян, которые уже после отъезда следователей обнаружили трупы тех людей, которых сочли поджигателями. А настоящие убийцы — Людмила Андреевна Журавкина и ее двое дружков Писляк и Проскурин, которых она специально для этой акции привезла из Смоленска, — остались безнаказанными. Более того, Журавкина добилась своей цели: вышла за вас замуж и получила доступ к вашему состоянию. А теперь она решила пойти до конца. Нашла молодого симпатичного человека — я вам уже о нем говорил, его фамилия Злобич — поссорила его с невестой, опутала долговыми сетями и рассчитывает после расправы с вами выйти за него замуж. Каково?