«Ай-я-яй! – тихо опечалился я, морщась с непривычки от табачно-алкогольного морока. – Шумно-то как… Если вдруг что-то не срастётся – без глушителя пристрелят, никто и не почешется…»
В зале людей было поменьше, но практически все столики оказались заняты, кроме одного, у самой кухонной двери.
С противоположной стороны двери, у раздачи, заседала наша лихая троица. Зять, как увидел их, от удивления разинул рот и замер на месте.
– Ну и что нам теперь – у двери садиться? – пересиливая Круга, крикнул я, упреждая возможные инсинуации.
Зять пасть захлопнул, но продолжал пялиться на троицу. Его можно было понять: позавчера он видел парней после вечернего душа, бритых и в новых «комках». А в настоящий момент хлопчики были облачены в рваные, засаленные донельзя технические комбезы, которые и самый чмошный солдат-первогодок надеть постеснялся бы, с ног до головы перемазаны в мазуте и обуты в стоптанные кирзовые сапоги с неровно обрезанными голенищами. Как их в таком виде сюда вообще пустили, ума не приложу! Видать, целый час у соседей в утильсырье ковырялись, прикид выбирали…
– Пошли на улицу, подождём – может, место освободится! – Я опять хлопнул зятя по плечу – неча глазеть, ты их вообще в первый раз видишь!
– Зачэм на улицу? – Кухонная дверь распахнулась, в проёме возник облачённый в поварской халат мужлан на протезе, отдуваясь и вытирая передником потное чело. Хозяин заведения – Ибрагим. Личность, известная во всех подряд кругах. – Для харощий чэлаэк мэст всигда ест! Пащли, пасажю самы харощий мэст…
Проходя по кухне, я скоренько впитал обстановку: ранее бывать не доводилось, следовало сориентироваться. Просторное помещение, жарко как в бане, два окна под решётками, окно раздачи, плиты, жаровни, четыре двери: входная, в зал, в кладовку – открыта, видны стеллажи, коробки, безразмерный холодильник (трупик запросто можно спрятать). И наконец дверь в «кабинет» – напротив кладовки.
В кабинете оказалось неожиданно прохладно. Небольшое зарешечённое окно распахнуто, шторку треплет ветерок… Стол, четыре плетёных стула, сервант, в углу раковина, медный кувшин для омовений.
Хозяин прикрыл массивную дверь – стало тихо, как в погребе…
– Вижу «рафик», – пискнул в ухе Иванов. – Заезжает в развалины гастронома. Внимание…
«Ещё не поздно удрать… – мелькнула предательская мысль – что-то мне вдруг стало тут неуютно. – Или спровоцировать Ибрагима на драку и раньше времени устроить шум…»
– Как сидэт будим? – Ибрагим достал из передника замусоленный блокнот и огрызок карандаша. – Обэд проста? Или сабсэм гулят многа, лей-пей, тудым-сюдым?!
– Вот – посылка, – завёл некстати майор, нервно похлопав по пресловутой коробке. – У нас с собой… нам немного выпить, ну, пива, что ли…
– Зачэм пасилка? – сверкнул зрачками Ибрагим. – Пасилка Ханкала вези, пад крават пастав! Мужчина кафэ прищел, должен ест шашлык, люля, зелень-мелень, водка-пиво…
– Давай – закуски, пивка, по шашлычку для начала… – перехватил я инициативу. – Ну и водочки, естественно, – граммулек триста для начала. Только смотри – чтоб не палёная!
– Абижаишь! – рявкнул Ибрагим, пряча блокнот в передник. – Всё будит ништяк! Сиди, пацан быстра притащит…
И удалился, прикрыв за собой дверь.
– Так… – начал было майор. – Ну и что…
– Ничего, покушаем как следует, немного выпьем… – Я опять скорчил рожу, показал на посылку и на свои уши. – И – до дому.
– А посылка?
– Слушай, ты эту свою посылку… – «затискай себе в задницу» – вот так бы я хотел сказать, но пересилил себя и продолжил по сюжету: – …открывай свою посылку, посмотрим, что там прислали…
Не успел зять раскрыть коробку – примчался пацан с подносом. Быстренько сгрузил на стол запотевший графинчик, тарелки с закусью и ретировался, пообещав:
– Шашлык – пят минут…
– Оперативно, – похвалил я, осматривая тарелки с балыком, зеленью и мясной нарезкой. – Неплохо тут у Ибрагима…
Пацану было что-то около шестнадцати. По здешним меркам – вполне зрелый мужчина, способный не только из автомата стрелять, но и при случае поставить табельную мину на трассе. Для похищения, однако, больно хилый, не успел ещё мясом обрасти.
– Вот. – Зять (вот уж действительно – генеральский зять!) поковырялся в коробке и растерянно пожал плечами. – Гхм… Люблю сладости. Типа, с чаем…
В посылке были шербет, халва и конфеты. И пять банок ветчины, точно такой же, как из гуманитарной помощи. Наверное, для веса. Тут они схалтурили. Могли бы и получше что-нибудь придумать. А ну как я захочу поинтересоваться содержимым?
– Давай, что ли, по маленькой. – Зять взял графин и разлил по рюмкам водку.
– Давай. – Я постучал пальцем по часам и показал на дверь. Чего тянуть? Как говорится, перед смертью не надышишься.
– Ага. – Зять понятливо кивнул. – Поехали…
Зять опрокинул рюмку, а я свою подвинул к нему: мне сейчас чистые рефлексы понадобятся. Зять опять кивнул, молча употребил мою долю и встал из-за стола:
– Ты посиди, я сейчас… Пойду отолью…
И вышел. С коробкой. Ну не урод ли?
– Слышу, – ожил в моём ухе бодрый Иванов. – Ты один. Держись. В любой момент может начаться. Внимание – всем готовность номер один…
Майор ушёл, и мне вдруг стало страшно. С ним как-то спокойнее было. Он такой здоровенький, высокий, под стать Петрушину. Кроме того, с его уходом автоматически включился отсчёт времени, работающий против меня.
Я погладил левый нагрудный карман, проверяя, как лежит гарнитура. Затем сунул правую руку под куртку, расстегнул «оперативку» и попробовал, как будет выниматься пистоль. Вынимался он нормально и хорошо ложился в ладонь, только рукоятка с непривычки казалась толстой. Мы, простые смертные, как-то всё больше с обычным табельным, «ПСС» для нас в диковинку. Надо будет, как Иванов сообщит о начале движения, достать пистолет и держать в руке, прикрыв… Чем тут прикрыть? А нечем. Салфетки маленькие. Значит, просто опустить руку под стол. Я не такой тренированный, как Петрушин и Вася, когда адреналин в кровь шарахнет, ручонки вразнос пойдут, могу замешкаться. А так – только пальчиком поведи, патрон в стволе, всё готово к бою…
– Друг уехал, – сообщил Иванов. – А наши клиенты что-то не шевелятся. Ждут чего-то, что ли? Костя, подай голос.
– Что-то шашлык не несут, – буркнул я, поглаживая левый нагрудный карман. – Обещали через пять минут…
– Хорошо, слышу, держись, – ободрил Иванов. – Пока всё тихо…
А тут и шашлык поспел. Две здоровенные порции на шампурах, обсыпанные зеленью, с пылу с жару, жир ещё шкворчит…
Этого повара я в кухне не видел – наверное, во дворе, у мангала колдовал. Коренастый молодой мужик, примерно моей комплекции… Странно, но лицо его мне показалось смутно знакомым. И где же я мог видеть этого типа?
Повар поставил поднос с шампурами на стол, вытер руки о белоснежный(!) передник и достал из кармана… двухграммовый шприц.
– Ширнуться не желаешь, братишка? – По-русски он говорил чисто, без акцента. – Товар – высший сорт.
– Ну нет уж, спасибо. – Я невольно хмыкнул – вот сервис тут у них! Всё предусмотрено. Наверняка и пару слегка помытых девчат можно заказать, если есть желание… – Я что – на наркошу похож?
– Да ладно, чего там! – Повар обогнул стол, приближаясь ко мне и приветливо улыбаясь. – Это недорого! Шприц одноразовый, стерильно…
Меня вдруг как током ударило. От повара исходил… отчётливый аромат помойки!
– Стоять! – охрипшим враз голосом просипел я, левой рукой нажимая на нагрудный карман, а правой…
А правой не получилось – промазал! Не рассчитал маленько, левой прижал отворот куртки. Урод, что и говорить – руки не под это заточены…
– Спокойно, братишка… – повар железной клешнёй сцапал мою правую руку и зубами ловко снял колпачок с иглы.
– Что?! – рявкнул в ухе Иванов. – Что там у тебя?!
Резко толкнувшись ногами, я качнулся назад и вместе со стулом рухнул на пол.
Повар – проворный малый – тотчас же оказался верхом на мне. Да так ловко сел, гад, навалившись всей массой на грудь, – я не то что шевельнуться, дышать нормально не мог! Его руку со шприцем я каким-то чудом успел перехватить и теперь с трудом удерживал – игла блестела у самого моего лица, неумолимо приближаясь к щеке.
«А здоров, сволочь, – пережмёт ведь!» – мелькнула отчаянная мысль.
– Помогите! – тоненько закряхтел я, задыхаясь и чувствуя себя страшно беспомощным и совсем одиноким на этом свете. – Да помогите же…
– Р-р-р! – тихо зарычал повар, рывком преодолевая сопротивление и вгоняя иглу мне в щёку.
Бац! – раздался глухой удар, повар отлетел в угол и с разбегу забодал лбом стену.
– Уф-ффф! – Я жадно глотнул воздуха – сразу полегчало. В расплывающейся панораме возникла физиономия Петрушина с горящими глазами голодного ягуара.
– Да что там у вас?! – жалобно крикнул в ухе Иванов. – Подайте голос хоть кто-нибудь!
– У нас – порядок, – буркнул моему карману Петрушин. – А вот у вас…
– Мм-м-мууу… – Повар застонал и, ухватившись руками за голову, лёг на бок, поджав колени к груди.
– Коровка, – сказала голова Васи Крюкова, заглядывая в дверной проём. За Васиными ногами, в створе распахнутой двери кладовки, я рассмотрел чьё-то бездыханное тело. – Муу-у-у! У коровки четыре сиськи. Надо проверить – сколько у этого… Жека, раций нет. Оружия – тоже. Странно, да? Только ножи. Вот.
Вася показал два охотничьих ножа с костяными ручками.
– Перестарались, значит, – флегматично сказал Петрушин. – Ты как?
– Щёку проколол, гад, – слёзно пожаловался я, выдёргивая из щеки шприц – поршень был в крайнем заднем положении, «повар» не успел стравить содержимое.
– Одноразовый вроде. До свадьбы заживёт. – Петрушин достал из кармана обрезок стропы и нагнулся к повару – вязать.
– Ап!!! – «Повар» вдруг резиново изогнулся, мощным ударом двух ног долбанул Петрушина в грудь и со спины выпрыгнул в стойку!
– Ох! – Петрушин рухнул на пол, крепко стукнувшись затылком о край стола, и на пару секунд замер без движения.