– Все будет сделано как надо, – поднимаясь, заверил лысый и, пожав на прощание протянутую руку, направился к двери.
– Лев Игнатьевич! – донеслось до него. – С проработанными материалами по операции «Возвращение» придете ко мне для согласования. Мало ли что – одна голова хорошо, а две лучше.
– Как всегда, – полуобернувшись, кивнул Лев Игнатьевич и скрылся за дверью.
Он вышел из правительственного здания и в глубоком раздумье направился на автостоянку. «Черт бы побрал этого шефа, всегда во все мелочи лезет. Нигде его не обойти, но на сей раз у меня появился шанс опередить его. Если все сказанное насчет драгоценностей – правда, то они слишком заманчивая добыча, чтобы ее упустить. Риск, конечно, велик, нельзя пренебрегать проницательностью шефа, но дело того стоит, ведь это не те жалкие крохи, что достаются мне от барского стола пирующих. Пора пожить хоть немного по-человечески, хватит пресмыкаться перед каждым дураком! Хотя сам шеф далеко не дурак и, достигнув степеней известных, про ум не забыл, использует его на полную катушку. – Полковник мысленно усмехнулся. – Какую он вчера речь выдал про казнокрадов и мздоимцев! Любо-дорого! Умеет лапшу на уши вешать, этого у него не отнимешь. Эх, руки у него длинные! – Лев Игнатьевич тяжело вздохнул. – Но ничего, меня ему не достать, особенно, если я буду с деньгами». И с этими мыслями он плюхнулся на сиденье «Волги», которая тут же тронулась с места и, набирая скорость, понеслась по улицам. «Сауна, бассейн, холодное пиво и женщина, что может быть приятнее для уставшего мужчины, желающего расслабиться», – закрыв глаза, думал Лев Игнатьевич.
Уснув, он не заметил, как машина въехала на территорию дачной усадьбы и остановилась.
– Товарищ полковник! – донесся до него тихий голос водителя. – Приехали, Лев Игнатьевич!
Лысый открыл глаза и растерянно заморгал, затем сообразил и, громко зевнув, вылез из машины.
– Коля, – сказал он, продолжая зевать, – подъедешь завтра часикам к девяти, у нас много дел. Ты уж извини, но понимаешь, служба.
– До свидания, – согласно кивнул тот и, заведя мотор, развернул машину в обратную сторону.
«Ну, вот, испортил человеку выходные», – с какой-то непонятной грустью подумал Лев Игнатьевич и неровной походкой направился к дверям загородного домика, внешний вид которого поражал своей простотой и незамысловатостью, зато если человек заходил внутрь, то ему могло показаться, что он попал в сказочную пещеру Али-Бабы, настолько внутреннее убранство комнат поражало своей поистине восточной роскошью и великолепием. Лев Игнатьевич любил красивые дорогие предметы и не жалел денег для их приобретения. Он любил роскошь и иногда позволял ей довлеть над удобствами. Вынув ключ из замка, он снял туфли и в одних носках тихо прошел в комнату.
На огромной шкуре белого медведя лежала стройная блондинка и принимала ультрафиолетовый душ. Ее загорелое тело резко контрастировало с чуть желтоватым цветом шкуры, почти прозрачное бикини не скрывало коричневых сосков ее полных грудей, а внизу живота соблазнительно проступал темный треугольник. Лысый не любил бритых женщин, так как создавалось впечатление, что этим местом пользуются слишком часто. Он коснулся ее ноги и направился в ванную комнату, на ходу снимая надоевший за день костюм. Проводив его взглядом, блондинка осталась недвижима, лишь ее рука бессознательно потянулась вниз, коснувшись волосков, укрытых тонким покрывалом материи. Желание распирало ее. Три дня на голодном пайке уже успели сказать свое слово.
– Наш шеф любит страстных женщин, – несколько раз повторил Борис – мужчина, привезший ее сюда и являющийся, по его словам, тайным поверенным своего шефа в любовных интрижках. – Тебе хорошо заплатят, – сказал он, прощаясь, – здесь есть все для вполне приличного проживания. Три холодильника забиты продуктами, так что бери, не стесняйся, только сильно не полней, – он улыбнулся, – ну, если только самую малость. А чтобы у тебя не было соблазна с кем-нибудь позабавиться, я закрываю двери на ключ. В окна не вылезешь – решетки. – Борис окинул взглядом приунывшую девицу: – Да ты не переживай: в субботу приедет шеф, вы повеселитесь, и можешь скакать на все четыре стороны. Такие, как ты, у него подолгу не задерживаются, – он хихикнул, – чтоб не привыкали. Так что сиди и жди; шеф говорит, что женщина, как хорошее вино, должна дозреть, – он ухмыльнулся и, закрыв дверь, вышел.
Три дня она провела в ожидании сказочного принца – поклонника страстных женщин. И вот он, этот самый «царственный» потомок… Тьфу ты! Да что он может, этот сморчок? «Он любит страстных женщин!» – с издевкой повторила она слова Бориса и плюнула в стоявший рядом старинный кувшин. – Разве он способен удовлетворить знойную женщину?»
Ее сомнения по этому поводу рассеялись сразу же, как только он вышел из ванной и принялся за ее тело.
– Мастер, волшебник! – шептала она, пытаясь подобрать подходящее определение по мере того, как он находил в ней такие потаенные места, вызывавшие божественное сладострастие, о которых она и сама-то никогда не подозревала. А его тело было неутомимо и пробивало ее насквозь, заставляло задыхаться от восторга. Она много раз «умирала» и со стоном рождалась заново. Все мыслимое и немыслимое переделали они за ночь, и когда у нее уже не осталось сил, когда ее тело переполняла усталая удовлетворенность, он еще продолжал врываться в ее глубины. Вулкан взорвался еще раз, и тело обмякло, сладкая истома разошлась по ее телу, и она уснула, продолжая ощущать на себе вес его безвольно распростертого тела.
«Это был какой-то невообразимо сладкий кошмар», – проснувшись далеко за полдень, подумала она и блаженно потянулась. Ей снова захотелось повторить эту безумную ночь.
– Крошка! – прервал ее мысли чей-то голос, и в комнату бесцеремонно вошел Борис. Он, протянув руку, бросил к ее изголовью пачку банкнот. – Вот деньги, можешь не пересчитывать, там много. Ты ему понравилась! – Борис осклабился и, видя замешательство на лице девушки, гаркнул: – Тебе что, не понятно? Собирай манатки и уматывай поскорее!
– Но он… – Она не знала, как зовут бывшего с ней в ночи мужчину, а назвать его лысым не поворачивался язык. – Разве он не захочет меня увидеть… – она запнулась, – еще раз?
– Я же тебе, соска, сразу сказал: вы у него долго не задерживаетесь, ясно? Или повторить еще раз по слогам?
– А если не за деньги, а? – медленно приподнимаясь с постели, нерешительно произнесла она.
– Собирайся, дура! – с явной угрозой прохрипел Борис, затем внезапно сменил гнев на милость: – А может, со мной бесплатно? Я ведь тоже кой-чего могу!
– Да пошел ты! – огрызнулась девушка и, чуть не плача, начала надевать трусики.
За зашторенными окнами машины мелькали какие-то дома, время от времени проносились встречные машины. Въехав в город, они свернули к обочине и остановились.
– Все, красавица, приехали, – сказал со смехом Борис, – метро «Каширскае», конечная остановка. Трамвай дальше не идет. Вылазь, мне некогда, жена дома ждет… гы, гы, – он грубо рассмеялся и подмигнул сидевшей на переднем сиденье блондинке. Она схватила сумочку и, сопровождаемая взрывами хохота, выскочила из «девятки». Хлопнув дверцей, почти побежала в направлении горевшей красным светом буквы метро. Позади взревел двигатель, и машина, взвизгнув покрышками, рванула с места.
«Я даже не знаю его имени», – глотая слезы, с горечью подумала девушка.
Когда раздался звонок в дверь, Виктор лежал на диване и читал французский детектив в потрепанной коричневой обложке. Он поспешно поднялся и прошествовал к двери. Спохватившись, замедлил шаги и, осторожно пройдя коридор, заглянул в глазок. Увиденное едва не заставило его броситься грудью на деревянную преграду, отделяющую его от лестничной площадки. Левая рука стремительно повернула замок, а правая потянула ручку вниз. В следующее мгновение он уже сжимал в объятиях стоявшего на площадке Кольку. Грудь Виктора сперла непонятная, неведомая волна чувств.
– Витька, Витька! – без конца повторял Николай, смахивая набегающие слезы, а Виктор прижимал его к себе, не в силах произнести ни слова. Они долго стояли на пороге, сжимали друг друга в объятьях и лишь изредка обменивались ничего не значащими фразами. Наконец друзья переступили порог и вошли в прихожую.
– Обувь, обувь! – засуетился Николай и, наклонившись, постарался незаметно вытереть мокроту глаз рукавом рубахи.
Через полчаса друзья сидели за столом, пили крепкий кофе и вели неторопливую беседу, расспрашивая друг друга о теперешней жизни, и вспоминали прошлое, но постепенно разговор сам собой перешел к теме, которая снова свела их вместе.
– Вить, ты уже давно на этой квартире? – внезапно спросил Николай, осматриваясь по сторонам заинтересованным взглядом.
– Да нет, всего три дня, – наливая в чашки новую порцию кофе, ответил Виктор. – Во вторник приехал и вот с тех пор сижу затворником, выходить не разрешается. Продукты водитель Константина Константиновича привозит, мусор, и то он выносит. Не жизнь – малина; если б не детективы, со скуки помереть можно было б. Но теперь ты приехал, будет повеселее.
– Константин Константинович – это тот тип с бровями Брежнева, да?
– Угу, он самый. Так тебя что, тоже Константин Константинович завербовывал?
– Ну, да, сегодня нашел и сегодня же еще тепленького привез. Я только к родителям деньги оттарабанил и заявление в колхоз накатал – и все, ту-ту, поехали.
– Прямо как у меня, только мне он три дня дал, и ехал я сюда самостоятельно. А ты бумаги подписывал?
– А как же! – заверил его Николай. – Слушай, Вить, а ты не в курсе, что почем?
– В смысле?
– Ну, зачем нам вообще туда топать-то? Вроде и так достаточно навоевались?
– Он тебе что, ничего не сказал? – удивленно вытаращил глаза Виктор.
– Да нет, лишь намекнул, что оттуда надо что-то забрать. Нечто весьма ценное, а что именно – не сказал. Я хотел его спросить, но передумал. Так что можешь считать меня болваном, но я ни сном ни духом.