– Фуражку у Капалина оставил…
– Завтра возьмете.
Старший лейтенант направился к машине, возле которой собрались солдаты и, тихо переговариваясь о случившемся, курили.
– Все?
– Так точно! – ответил старшина Исаев.
– Поехали.
5
Борисов сидел на небольшом валуне у обложенной камнем могилы и смотрел на заржавевшую звезду. В ущелье было, как всегда, сыро и сумрачно. Над головой кружили, каркая, вороны. Было немного жутко.
Лейтенанта раздражало карканье ворон, разочаровался он и осмотром ущелья. Единственное, что заметил Борисов на почти отвесных темно-коричневых скалах с острыми зубцами и широкими трещинами, – это соломины и перья. То были гнезда ворон; вороны вылетали из этих трещин, кружились над головой, садились на скалы и, снова взлетая, каркали. Лейтенант собирался внимательно смотреть подножье горы, где ее огибала речка, но идти туда ему не хотелось. Он устал.
Вчера, после пожара, когда он вернулся с Малыгиным, Исаевым и солдатами на заставу, майор Рудков тут же послал и его, и всех приехавших с ним, на границу. До самого рассвета вся застава была на ногах, инструкторы с собаками беспрерывно проверяли следовую полосу, на участках, где кто-либо мог пройти незамеченным, залегли пограничники.
Перемена, происшедшая с майором Рудковым в ту ночь, немного удивила лейтенанта. То же спокойствие, та же уверенность, но лицо было другим – сосредоточенным, озабоченным. А утром, когда почти все наряды вернулись с границы и доложили, что никаких признаков нарушения не замечено, когда вернулся инструктор с собакой, посланный к току после пожара, и тоже доложил, что вокруг тока все испытано и никаких подозрительных следов там определить не удалось, майор Рудков вызвал дежурного по заставе.
– Вышлите наблюдателя на вышку, остальным – отбой!
– Есть!
Подождав, пока дежурный выйдет из канцелярии, Рудков обратился к Малыгину и Борисову.
– Зря шум подняли. Вряд ли это поджог. Какой-нибудь разиня окурок бросил – вот и пожар. Сосну я часок-другой, нужно и нам.
– Я другое предлагаю, – ответил Борисов майору. – Следов банды тоже не могли обнаружить. Где-то ведь она прошла, где-то пережидала? Может быть…
– Все может быть, лейтенант, но я верю фактам. А факты таковы: следов нарушителя границы нет. Не было их вчера, не было позавчера, нет и сегодня.
– Я все же пойду в ущелье. Позавтракаю и пойду.
– Стоит ли?
Сейчас Борисов смотрел на зержавевшую звезду и вспоминал события минувшей ночи, слова Рудкова и начинал уже сомневаться в правильности своего предположения. Подножие горы, берег реки и водопад все же он решил осмотреть. Если и там ничего не удастся обнаружить, то придется снова идти в село и поговорить со старожилами, которые хорошо знают местность и могут подсказать, где пережидала несколько дней банда.
«Нужно тщательно осмотреть водопад», – как бы убеждая себя, подумал лейтенант и встал.
Нахоженной тропы к водопаду не было. Весь склон горы был покрыт мягкой травой, перевитой длинными тонкими и твердыми, как проволока, колючими побегами ежевики. Ближе к речке – редко разбросанные невысокие, чем-то напоминающие перекати-поле, только красно-сизые от созревшей ягоды кусты барбариса. За этими кустами – густой тальник.
Борисов излазил весь склон горы, внимательно осмотрел каждый камень, обошел каждый барбарисовый шар, но ничего не нашел. Он проголодался и пожалел, что не взял с собой поесть, однако идти на заставу, не закончив осмотра берега реки, не хотел. Наконец, пробившись через густой тальник, Борисов вышел к водопаду.
Большой черный камень перегородил почти всю реку. Между камнем и противоположным берегом, тоже каменистым, образовалась небольшая щель, в которую врывалась струя воды. Часть же реки спокойно перекатывалась через камень и тонкой пеленой, образуя навес над камнем, падала с саженной высоты в глубокую тихую заводь. Мелкие брызги водопада вспыхивали в лучах солнца разноцветными огоньками; солнце, пробив пелену воды, кусочками радуги лежало на мокром черном камне.
Полюбовавшись радугой и напившись воды, лейтенант стал осматривать прилегающую к водопаду местность, берег реки. Никаких следов. Только за пеленой падающей воды, метрах в двух от берега у самого камня, на зеленой плесени, покрывающей гальку, он заметил след, похожий на отпечаток босой ноги. Отпечаток был нечеткий, и Борисов, чтобы рассмотреть его, вплотную подошел к водопаду и пронырнул через тонкие струи воды.
Перед ним был действительно след – след взрослого человека. Сидя на корточках, он стал внимательно изучать каждый сантиметр мокрого дна. Холодные брызги барабанили по шинели, падали на шею, скатывались за воротник. Не замечая этого, Борисов взглядом прощупывал дно воздушного мешка. Вот он увидел, ближе к берегу, еще один след и передвинулся к нему. Здесь воздушное пространство стало уже, и струя воды начала падать на спину. Борисов прижался к камню и на четвереньках пополз к берегу. В метре от берега он увидел на толстом слое ила еще один след – четкий след босой ноги человека, а рядом такой же четкий отпечаток руки. Заметил он и то, что основание камня неплотно подходит к берегу, образуя узкий треугольник.
Вода здесь почти не образовывала воздушного мешка, она скатывалась между камнем и скалой, выдвинувшейся от берега, и, чтобы вплотную подобраться к берегу, нужно было проползти метр под самой струей. Вода была холодна, и Борисов знал, что промокнет насквозь, но все же пополз вперед.
Когда он добрался до того места, где черный камень образовывал треугольник, и заглянул туда, то увидел стену из завала камней.
Все правильно. Так и говорил Илья Капалин. Стена спрессована мощно. Щели между камней илом забило. Лаза нет. Он тщательно осмотрел каждый камень и только в самом углу, в темноте, разглядел несколько камней, не забитых илом и песком. Неужели забран вход? Он подполз ближе. Потрогал камни. Так и есть – двигаются с места. Он вынул всего несколько камней и увидел черный провал.
«Пещера!» – мелькнула догадка, и Борисов пополз в черную пустоту, а протиснувшись в нее, понял, что действительно попал в пещеру. Глаза его стали привыкать к темноте, он различал острые камни, торчавшие с боков и с потолка. Медленно, почти бесшумно, он подымался по неровному каменному дну. Далеко впереди мелькнула узкая полоска света.
«Еще один выход, но в каком месте? – подумал Борисов. – Наверняка в ущелье. Но сейчас нужно смотреть и слушать. Тот, кто оставил след под водопадом, может быть здесь».
Вынув пистолет из кобуры и держа его перед собой, лейтенант снова тихо двинулся вперед.
Шум водопада сюда не проникал. В пещере была непривычная, какая-то мертвая тишина. Только звуки осторожных шагов нарушали ее. Вдруг оттуда, где светилась полоска, донесся звук, похожий на стон.
Лейтенант остановился и замер. Тихо. Решив, что это ему показалось, что какой-то звук проник из ущелья, он вновь стал подниматься вверх. Через минуту Борисов опять услышал стон и снова замер. Минута, вторая, третья…
Борисову казалось, что он очень долго вслушивается в мертвую тишину, но терпеливо ждал, чтобы еще раз услышать стон и определить, далеко ли стонущий. Теперь лейтенант был почти уверен, что в пещере – человек. Может быть, даже тот, кто поджег колхозный ток.
Стон наконец повторился. Борисов, прижимаясь к стене, начал двигаться еще осторожней. Показался грот. На середине грота на разостланном чапане лежал человек. Борисов, все так же держа пистолет перед собой, остановился. Несколько метров в густом полумраке, отделявшие их, мешали рассмотреть спящего, но лейтенант по чалме определил, что человек был из-за реки…
Лейтенанта, тащившего на спине нарушителя, увидели с вышки, и начальник заставы сам на «газике» выехал ему навстречу.
– Любуйтесь, – сняв со спины связанного человека и облегченно вздохнув, проговорил Борисов. – Вот вам, товарищ майор, и факты.
На земле лежал старик и стонал; редкая седая борода его вздрагивала. Чапан из грубой шерсти, какие обычно носили в прошлом бедняки, был мокрый и топорщился на тощем теле старика.
– Где ты его взял?
– В пещере. Под водопадом. Выход в ущелье не виден, скалой закрыт. Там, наверное, и Дамеш с пастухом прятались от жениха, там и Шакирбай с обоими головорезами прятался. А уходили за границу по реке. Видите, не высохла еще одежда. Но уже годы не те, принял ледяную ванную – и богу душу отдает.
– Легенда с продолжением, – задумчиво проговорил майор Рудков. – И, можно предположить: это еще не конец. Теперь наряды в ущелье надо высылать к выходу из пещеры. По этому маршруту могут и агентуру пускать. Не унесут свою тайну в могилу бандиты, заработать захотят на этом.
– Капалина вызовите.
– Пригласим стариков. Они помнят бандитов. Много крови здесь пролилось в тридцатые годы.
Приглашенные начальником заставы узнали в изможденном старике самого Шакирбая. Почти каждому их тех, кто стоял сейчас в комнате чистки оружия, куда положили задержанного, банда принесла немало горя: у одного были уведены корова или овцы, у другого изнасилована жена, у третьего и по сей день видны еще шрамы от сабельных и ножевых ран, и попадись Шакирбай лет тридцать назад в руки этих людей, его бы судили безжалостно. Но сейчас старики смотрели на метавшегося в жару бандита скорее с сожалением, чем с ненавистью.
– Уж спокойно бы и помирал, раз дорогу не ту выбрал. И так греха на душе сколько. Дак нет, все лютует, норовит пакость устроить, – проговорил один из стариков.
– И то подумать – хозяином был. Теперь небось нищенствует. Как не лютовать?! – как бы оправдывая Шакирбая, ответил другой.
Как только лейтенант Борисов узнал, что задержал самого Шакирбая, он решил позвонить в штаб части, чтобы доложить своему начальнику и о том, почему не выехал своевременно на другую заставу, и о задержанном бандите, но дежурный телефонист ответил лейтенату, что начальна политотдела в кабинете нет.