– Успокойся, ничего против твоего боярина не замышляем. А посмотреть надо.
Дождавшись ответного кивка, отпустил руку сотника и шагнул за князем, окунувшись внутри в атмосферу ядрённого смолистого запаха и древесной пыли. Перехватило дыхание, защекотало в носу, зачихал.
Пройдя с осмотром по всей крепости, заглянув в каждую дверь и поговорив с людьми, уставший, но явно довольный князь, засел вместе с Горивоем в обеденной зале. Изяслава же отослали собрать всех старшин – решили провести общий сбор, как проводили его при боярине. Не стал чиниться сотник и перекладывать порученное другим – лично обошёл каждого и отправил в боярский терем. Так и получилось – когда вместе с Ивой зашёл в зал, все уже были в сборе.
– Вот для чего я всех вас собрал. – Поднялся Трувор и оглядел собравшихся людей. – То, о чём я сейчас буду говорить, мы уже не раз обговаривали, но дальше разговоров, пока, дело не шло. Так вот. Сказать я хочу о нашем дальнейшем развитии. Надо нам опять расширяться. Сегодня обошёл я мастерские. Все работают, спора нет. Но город растёт и будет ещё больше расти. Весной начнём поднимать стены на той стороне Псковы и ставить две новые башни. Следующим общим делом будет объединение города и крепости за единой стеной. Посмотрел я, как посады разрослись – деревянные стены уже не вмещают всех людей. Поэтому думайте, как новые мастерские ставить, где людей набирать и обучать будете. Утром команду купцам дал – пусть готовятся к плаванию. Надо нам торговлю возобновлять. В городе торговых лавок не хватает. Вернётся Дрёма из Данцига и пусть этим займётся. Что ещё не сказал? Вторую ладью на верфи доделываете, а почему новые не закладываете? Почему стапеля и мастера простаивают? Да, опять же – посуды не хватает. Поревиту надо подумать, как больше готовых изделий выпускать. Где Истома? Сиди уж. Тебе тоже заранее думать надо – нам весной тачек понадобится много. Фургонов опять же не хватает – кварцевый песок не успевают подвозить. А стекла всё больше и больше требуется. И мебели. Люди ведь – с семьями приходят. Головня? Сиди. Слышишь, о чём говорим? Что скажешь? Да сиди же, говорю.
– Княже, мы уже с боярином думали о расширении. По всему выходит, что надо нам стену будет переносить. Тогда можно будет и мастерские расширять. Ещё новые колёса водяные поставим для привода. Истома уже их делает. Надо боярина ждать – у него весь план расширения есть. Только вот новгородцы нам помешали, так бы уже начали работу.
– Хорошо, я тебя услышал. На боярина надейся, а сам тоже думай. Вернётся твой боярин, а ты его и обрадуешь произошедшими переменами. Как думаешь, понравится ему?
– Конечно, понравится. Да и кому бы не понравилось.
– Вот то-то и оно… Ивушка, а ты что сказать хочешь?
– Прости, княже, что я тут в мужской разговор лезу, но сказать надо.
– Говори, говори…
– Княже. Ты сам говоришь, что к нам люди приходят и город растёт. Так? Так. А сколько у нас травниц и знахарок? Мы с сестрой уже не справляемся, и наша лечебница, как её боярин называет, забита так, что люди в проходе лежат. Вон, Горивой твой подтвердить может – места не хватает. А если бы серьёзное нападение случилось? Куда бы всех раненых дели? Надо нам, княже, новый дом под это дело поставить, и много больше этого. Да знахарок поискать. И ещё. Туалетов людям не хватает. Смотрю, в городе начали по углам по малому ходить. Так и до заразы недалеко. Надо туалеты ставить и закон принять, запрещающий на улицах любую нужду справлять. Опять же колодцы рядом – воду как пить будем?
– Вот! Молодец! Думай и предлагай, где будем новую, как ты говоришь там, лечебницу, ставить. Да где знахарок взять. И о туалетах тоже не забывай. В конце седмицы все соберётесь у меня – будем решать дальше. Пока боярина Владимира нет – сами учитесь думать и делать. Вопросы есть? Нет? Ступайте все.
Дождавшись, пока зала опустеет, спросил молчаливо просидевшего в углу Горивоя:
– О чём задумался?
– Думаю, надо новые законы людям дать. Прав ты, княже – растёт наш город. Приходят отовсюду люди и живут так, как у себя на родине привыкли. А нам надо, чтобы все жили по-нашему. Чтобы знали, что от нас ждать можно, и что от каждого требуется нам. Что можно делать, а что нельзя. Напомнить всем, что жить надо по прави и покону. Жрецов ещё надо на совещание позвать. Школа уже мала. Детишек много стало – мест не хватает. Подумать тут хорошо надо…
– Вот и подумай! А то всё я да Владимир – никому больше дела нет! – Рассмеялся довольный Трувор. – Весея, ты своего князя кормить собираешься? Или нам голодными уходить? Ох, попадёт тебе от боярина…
– Всё готово, княже, мешать не хотела. – Высунулась перепуганная повариха.
– Давай корми скорее, пока мы с князем тебя не съели, – пугнул убежавшую повариху Горивой.
Новогород. Рюриково городище
В полном молчании добрался Рюрик до детинца. Проехал в ворота и, спрыгнув с коня, взлетел на резное крыльцо к встречающей жене. Тяжело было Ефанде – скоро уже рожать, а тут муж на войну уехал, все нервы истрепал. А бояре вокруг, как змеи – по углам шипят. Если бы не отец, заткнувший рты недоброжелателям, давно сбежала бы к батюшке в отчий терем. Там спокойно и тихо. Ничего, любимый вернулся невредимый, а что там плохое говорят – пускай. Собака лает – ветер носит. Подхватил на руки Рюрик свою жену, прижал к широкой груди, услышала Ефанда, как забухало горячее мужнино сердце, и ушли все тревоги и заботы. Всегда бы так…
Прошёл князь через сени в зал, поставил аккуратно жену на твёрдые половицы. Оглядел собравшихся – непроницаемое лицо Вольга, хмурое, как всегда, своего деда, Гостомысла. Смотрел преданно возвратившийся из южного похода верный Добронег.
Обнялись воины, похлопывая друг друга по широким спинам, пропустив вперёд князя, прошли в трапезную комнату. Расселись за столом, помолчали. Покряхтев, огляделся самый старший и мудрый, старый новгородский князь:
– Вовремя ты вернулся, внук. Уж не знаю, к худу ли или к добру случилось поражение под Псковом, но брат твой двоюродный, Вадим, большую смуту затеял. Раньше всех прознал про неудачный поход и начал народ мутить. Бояр и купцов под себя переманил, сам княжить захотел. Всем, кто его будет поддерживать, обещал и города, и боярство, и богатство разное. Да и сильно недовольны будут новгородцы бесславным поражением. Ополчение вернулось уставшее и злое. Как бы беды скорой не было. Делать что-то надо. И быстро.
– Со мной четыре сотни варягов вернулось из похода. Потрепали мы хазаров, да добычу взяли добрую. Можешь на нас рассчитывать, князь, – пробасил Добронег.
– Аскольд с Диром за лесом стоят. Ждут твоей команды. Как почуяли мы заварушку в Новогороде, так и убрали обоих из городища. Никто и не знает, что они тут. А с ними – ещё пять сотен копий, – добавил Вольг.
Сидел за тёмным дубовым столом Рюрик. Сжались до хруста костей могучие кулаки, натянулась, побелев на костяшках, задубелая кожа. Нахмурился, посмотрел пронзительным взглядом в лицо каждого сидящего. Задержался на милых чертах родного лица Ефанды, бледного до синевы от переживаний за мужа. Сидят вокруг только родичи да друзья верные. Дрогнуло лицо князя, расслабились, сжатые до скрежета, зубы. Посмотрел на Вольга:
– Прав и мудр был ты, когда отговаривал меня на Псков идти. Не по зубам он нам, да и не враг мне Трувор, как оказалось. Говорил я с ним, да с Синеусом. Оба они там сидят – друг за друга крепко стоят… Перед возвращением посмотрел я на город – немного видел, но выводы сделал, да с братьями переговорил. Понял, что ошибся сильно – послушал бояр новгородских, которые мне все уши прожужжали, на них лжу наговаривая. И что зло они против меня умышляют – так же поверил. Нет ничего такого – не хотят воевать супротив меня оба. Иначе не сидел бы я тут – там и лёг бы.
Помолчал немного, собираясь с мыслями:
– Пришли мы под стены псковские, встали лагерем. Что можно сразу сказать? Много мы с вами видели разных крепостей и городов, но такой твердыни мне ещё не попадалось. Уверен очень в своих силах Трувор. Не мы ему, а он нам ультиматум выдвинул. Или уходить нам по добру, или все тут и поляжем. Думать стали, хотя, что тут думать – не взять нам этих стен никак. А ночью в моём лагере раскол вышел. Половина бояр за спиной с варягами сговорились да на меня кинулись. Если бы не дружина и ополчение – порубили бы нас там. Насилу отбились… Встали на два лагеря друг против друга. Только прознали изменники, что Синеус с дружиной в Пскове сидит, и решили на Старую Ладогу напасть. Быстро по своим драккарам и лодиям расселись, и двинулись в поход. Я к брату поскакал упредить о вероломстве, и там удивился сильно. Река полностью с башен простреливается скорпионами. Ополовинили уходящее войско со стен псковичи. А если бы по мне стали стрелять, когда мои лодьи под стенами проходили?
– Прости, княже. Нам нападения ожидать? – прогудел Добронег.
– Нет. Погоди, расскажу далее. За ушедшими варягами в погоню пошли боярин псковский Владимир и брат мой Синеус, на четырех лодиях. И уверены были, что побьют все драккары. Ещё и потешались над удирающими. А Трувор, услышав, что ухожу я домой, послал вслед нам малую свою дружину. Чтоб от грабежей охранили поселения. Так и шли мы, сопровождаемые псковскими воинами. Ещё сказал Трувор – буде понадобятся они мне для наведения порядка в Новогороде, так я могу на них опереться. И ещё одно. Уже на подходе к посадам новгородским, увидел я в толпе посадских псковского боярина Владимира с сотником своим. Значит, побили они варягов и изменников, и сюда пришли. Что скажете на это?
Повисла тяжёлая тишина в комнате. Жужжали мухи, ударяясь в мутное воловье окно, да еле-еле пробивались звуки со двора, пытаясь разрушить вязкую паузу.
Смотрели друзья друг на друга, обдумывая услышанное. Откинул голову Гостомысл, задрал вверх сивую бороду:
– Получается, Синеус сейчас сидит у себя, в Старой Ладоге. А Трувор – в Пскове… Нам мстить они не собираются, иначе уже оба бы тут стояли со своими дружинами. Да ещё тебе в помощь свою малую дружину отдал, да и боярин этот уже здесь со своими лодиями. Сколько у него воинов? А п