— Даш, пойдем быстрее, — подхватив удивленную подругу под руку, Настя юркнула мимо караулов в парк.
Остановилась она лишь во дворце.
— Настасья, ты чего сегодня такая заполошенная? — спросила Дарья, слегка отдышавшись.
— Да так… — та смутилась, рассказывать все не хотелось, а без этого объяснения про взгляд выглядели глупо. — Волнуюсь я, Даша…Непривычно все… а коли что не так будет?
— Вот еще выдумала! Чего волноваться-то! С нами еще Варя будет. Ты за нас держись, первой на звонок не беги, а запоминай, что мы делаем, вот так и справишься потихоньку, — Дарья подхватила подругу под руку, провела по лестнице для прислуги.
Короткое темное помещение, и обе девушки вышли в комнату, стены которой были затянут красным шелком. По углам комнаты стояли знамена, а в центре расположился стол, за которым сидели офицеры. При виде фрейлин они вскочили, небрежно покидав карты на стол.
Уловив на себе настороженный взгляд трех пар желтых волчьих глаз, Настя поняла — преображенцы. Все трое — молодые, высокие, статные. Белова среди них не было.
— Добрый день, господа, — Дарья улыбнулась. — Анастасия, сии отъявленные ловеласы — офицеры преображенского полка Петр Васильев, Семен Сазонов, да Илья Волков, Господа, представляю вам Анастасию Платоновну Збышеву, новую фрейлину государыни нашей. Прошу любить и жаловать.
Двое поклонились, а третий смело шагнул вперед.
— Любить, это мы завсегда, — лихо подмигнул он, склоняясь над Настиной рукой. — Вы только скажите! Петр Васильев а к услугам вашим!
Настя поджала губы, но затем улыбнулась и постаралась кивнуть как можно более приветливо. Куртуазность двора ее настораживала.
— Осторожнее господа офицеры, — тем временем продолжила Дарья, заметив растерянность подруги. — Настасье сама Софья Петровна Горбунова покровительствует… Если что — с Григорием Беловым дело иметь придется! Кстати, а где он сам? Опять караулы расставляет?
— Нет, он у государыни.
— У государыни? — переспросила Настя. — А…
— Его Бутурлин вызвал. Командир наш, — охотно пояснил все тот же Волков. Остальные закивали, подтверждая слова приятеля.
— Ладно. Как вернется, передайте, что б к нам непременно зашел, — распорядилась Дарья, — Анастасие Платоновне с ним поговорить надобно!
Не дожидаясь ответа, фрейлина пошла дальше, ведя за собой подругу.
— Даш, а зачем м не с Беловым разговаривать? — прошептала Настя, когда они вышли из комнаты и дверь закрылась. Подруга недоуменно посмотрела на нее.
— Ты же сама хотела поговорить, насчет Глаши своей!
— Точно, — выдохнула девушка, совершенно забыв про свои намерения, слишком уж много всего случилось за те два дня.
— Вот и поговоришь. Скажешь, чтоб денщика своего приструнил! — они, наконец, зашли в небольшую комнату, где уже сидела девушка в голубом платье и с шифром на плече. — Варенька, душа моя, здравствуй!
— Дашенька, — та вскочила и расцеловала фрейлину в щеки, затем весело посмотрела на Настю, — Новенькая? Меня Варварой кличут. Варвара Захарова.
— Анастасия. Збышева.
— Наслышана, — усмехнулась Варя, вновь садясь в кресло. — Весь двор судачит, как тебе удалось с Беловым под руку пройтись, да Марфу с носом оставить.
— Да так, — Настя уже устала рассказывать байку про покровительство Софьи Петровны.
— Ладно, потом расскажешь, — Варя правильно истолковала замешательство девушки. — Государыня в дубовом кабинете. У них с подполковником Бутуриным секретный разговор.
— Знаю, нам охрана сказала! — отмахнулась Дарья, — А из статс-дам кто?
— Матрена. Кстати, Головина тоже здесь!
— А она что забыла? Завтра же должна! — изумилась Дарья.
— А Белов сегодня, — хохотнула Варя. — Вот она и старается.
Она хотела добавить что-то, но колокольчик над дверью требовательно зазвонил. Дарья моментально вскочила и направилась к дверям.
В комнате повисло неловкое молчание. Настя чувствовала на себе изучающий взгляд фрейлины. Девушка повернулась и взглянула прямо в глаза. С минуту девушки переглядывались, потом обе рассмеялись.
— Ну, знакомы будем! — весело произнесла Варвара.
Она хотела добавить еще что-то, но вернулась хмурая Дарья.
— Ой, девицы, весело нам будет! — фрейлина рухнула в кресло. — У Елисаветы Петровны настроение поганое!
— С чего бы?
— Не знаю. У нее в кабинете до сих пор Бутурлин и, говорят, сам Шувалов зашел!
Обе фрейлины переглянулись.
— Шувалов? — переспросила Настя.
— Александр Иванович Шувалов из тех, кого бояться надобно. Уж который год Тайную канцелярию возглавляет! — пояснила Варя. — Может, он что прознал и настроение Елисавете Петровне испортил?
— Там еще Белов, — тихо добавила Настя. — Преобреаженцы на карауле сказывали, что он с Бутурлиным прошел. Может из-за него?
— Кто ж скажет? А ты за него беспокоишься? — глаза Даши весело блеснули.
Настя повела плечом.
— Вот еще, беспокоиться! — как можно более беззаботно ответила она. — Чай не маленький, сам справиться!
— Все-таки беспокоишься, — заключила Даша и повернулась к подруге. — Варь, мы пока Настасью к государыне впускать не будем, чтоб в конец не осерчала.
— Ладно, — согласилась та.
— Но как же… — попыталась возразить Настя. — Я ж на службе!
— А никак. Вдруг оплошаешь, всем несдобровать! Сиди пока, опыту учись! — одернула подругу Дарья.
Её вновь прервал звон колокольчика.
— Началось… — на этот раз вышла Варя.
Колокольчик звонил постоянно. Через час у Насти уже звенело в ушах. Она сидела в комнате и уже с завистью смотрела на постоянно бегающих к императрице фрейлин. Самой же девушке приходилось оставаться во фрейлинской.
Настя уже не знала, чем себя занять, когда вдруг запыхавшаяся Варя прибежала в комнату.
— Насть… государыня тебя требует!
— Хорошо. — стараясь не выдать своего волнения, Настасья встала, быстро расправила платье и поспешила за подругой.
Елисавета Петровна все еще находилась в кабинете, названным дубовым из-за огромных темных панелей, закрывавших стены до потолка. Красные портьер обрамляли окна с мелкой расстекловкой, за которыми виднелся водяной столб Самсона.
Настя почти сразу вспомнила свое первое появление в этом кабинете и её вновь охватил страх. Правда, на этот раз за дубовым столом, стоявшем промеж окон никого не было. Настя растерянно замерла.
— Ну что, Настасья… — голос за спиной заставил подпрыгнуть и быстро обернуться. — Прячут тебя девушки от моего гнева?
Императрица сидела за небольшим туалетным столиком, поставленным у закрытого ставнями окна. Алая портьера создавала подобие алькова.
Государыня была одета в белое платье, юбки которого были расшиты серебром и шелком. Бриллиантовые серьги с сапфирами в виде фонтанов ярко искрили на солнце, а белокурые волосы государыни украшала такая же диадема. Колье в три ряда жемчуга, перемежающегося с сапфирами ниспадало в глубокий вырез платья. Пластрон платья был расшит райскими птицами.
Еслисавета Петровна с улыбкой наблюдала за своей новой фрейлиной и Настя, вдруг спохватившись, что рассматривает государыню непочтительно долго, присела в реверансе.
— Ваше императорское величество.
— Встань, чего уж там! — государыня махнула рукой.
Кольцо-амулет сверкнуло на пальце. Настя слышала, что есть такие кольца. Их изготавливали специально для защиты от ведьмовских чар и невольно вздрогнула.
Императрица тем временем рассматривала новую фрейлину.
— Хороша. И платье тебя красит. Украшений, правда, нет, надо твоему жениху намекнуть. Что ж невеста-то как нищенка ходит.
— Не надо ему говорить! — вспыхнула Настя, серые глаза сверкнули. — Мне от него ничего не надобно!
— Успокойся! — охладила ее императрица, — Ишь, глазищами точно ведьма сверкает!
Настя невольно сглотнула. Елисавета Петровна усмехнулась.
— А ты думала, не замечу?
— Думала, — подтвердила Настасья старательно смотря на ярко сияющее кольцо на руке императрицы.
— Сила у тебя знатная, — продолжала та. — Вон, как камень искрит. Кто тебя обучал?
— Никто. Мать умерла, мне семь лет было. Больше никто и не знал.
— Вот как? — во взгляде государыни мелькнуло сочувствие. — Скрывала стало быть? Отчего?
— Люди у нас, не поймут. Да и мне самой спокойнее было, — пояснила Настя.
Елисавета Петровна кивнула:
— Может и к лучшему это. Надобно тебя в обучение отдать… кому только… Не к Шувалову же…
Она задумалась, затем усмехнулась.
— Думаю, с Анной Михайловной вы поладите. Жена полполковника Бутурлина, что преображенцами командует. Ведьма она знатная! Надобно ей написать о тебе, — Елисавета Петровна встала и прошла за письменный стол.
Настя обреченно следила за тем, как перо скользит по бумаге. Каждая строчка воспринималась, словно приговор. Девушка уже страшилась эту незнакомую ведьму. В монастыре, где Настя проводила достаточно много времени, ведьм не любили, осуждая скрытую в них силу. Оттого Настасья и молчала о себе, не желая привлекать внимания.
— Ну, вот и готово! — государыня присыпала лист песком, тут же смахнула, запечатала и протянула фрейлине. — Отнеси во флигель под гербом, там у меня почтовая служба. Пусть немедля отправят Бутурлиной Анне Михайловне.
— Да, — Настя приняла конверт.
Императрица встала и подошла к окну, явно любуясь фонтанами.
— Не любит Анна Михайловна мой Питерхофф, была б ее воля, в Москву бы вернулась… Но ради такого случая приедет. Заодно и муж её под надзором будет, оно на душе спокойнее! А теперь ступай!
Насте не оставалось ничего другого, как сделать положенный реверанс и выйти. Радуясь возможности прогуляться, девушка вышла из дворца и направилась вдоль террасы к флигелю под гербом.
В парке как обычно было людно: придворные гордо фланировали по дорожкам и толпились на террасе перед дворцом, в надежде попасться на глаза императрицы или Рассумовскому.
У одного из фонтанов копошились мужики в бело-зеленой униформе — фонтанщики, коих специально обучали и держали целый штат.