8. Напористая продажа. Смысл этого приема в следующем: «ври-ври, что-нибудь да останется». Иными словами, приводятся многочисленные фальшивые «факты» или утверждения в расчете на то, что даже если многие из них не вызовут доверия у реципиента, какие-то отдельные все же возымеют действие. При этом чем утверждение более дикое, тем больше шансов, что оно задержится в памяти реципиента. Сюда относятся ставшие классическими газетные россказни о белых медведях, гуляющих по улицам российских городов, или о русском национальном напитке под названием «запой», готовящемся из бумажной макулатуры и тряпок. Классический пример пропагандистского использования «напористой продажи» относится к парламентским выборам 1948 г. в Италии (в это время около 40% итальянцев поддерживали кандидатов Итальянской коммунистической партии!), когда широко распространялся следующий текст, подготовленный американскими специалистами: в случае победы коммунистов на выборах «папа будет вынужден, вероятно, покинуть Рим, а Святой Город – светоч всего мира – будет превращен в кучу развалин». Очень распространен этот прием и в пропагандистской деятельности КНР.
9. Упрощение. Этот прием базируется на том, что на фоне ряда верных утверждений утверждение, не соответствующее действительности, принимается реципиентом без критики. Здесь тоже есть своя «классика» – прошедший по американской прессе в 1951 г. рассказ одного украинца-перебежчика о библиотеке советской воинской части в составе Западной группы войск (в ГДР): «Там были книги Горького, Льва и Алексея Толстого, Пушкина, Крылова и ряда современных авторов. Книги американских авторов тоже имелись, но библиотекарь делал специальные заметки об имени каждого, кто брал американские книги…». Поясним, что даже в личных библиотеках советских граждан из произведений американской литературы в то время присутствовали – если не считать классиков вроде Марка Твена, Брет Гарта, Бичер Стоу, – в основном книги Джека Лондона, Теодора Драйзера, Эптона Синклера и Синклера Льюиса, Говарда Фаста и Альберта Мальца и др., то есть авторов, считавшихся критиками буржуазного общества (а иногда и прямо связанных с коммунистической партией США) и идеологически абсолютно «безопасных». Поэтому поверить в истинность данного сообщения невозможно.
10. Аксиоматичность. Это опора на банальность, подающуюся как непререкаемая истина, типа «Колесо истории не повернуть вспять». В последнее время в качестве такой банальности, используемой как доказательство, в российских СМИ и политической пропаганде часто выступает положение, что «терроризм не имеет национальности» (иногда добавляется: «и религии»).
11. Инсинуация – это опора на объективно имеющиеся различия, осознаваемые реципиентами. Таков пропагандистский ход Китая на одной из международных конференций 60-х г. в Танзании, когда утверждалось, что в Африке «нет места для белых». Аналогичные приемы широко применялись в японской пропаганде на американскую армию во время Второй мировой войны, когда японцы апеллировали к цветным американским солдатам, подчеркивая их дискриминацию на родине. В американской пропаганде времен «холодной войны» имела широкое хождение концепция, согласно которой советские крестьяне и рабочие восприняли дореволюционную структуру общества с его культом «начальников» (противостоящих «простому человеку»). С этой точки зрения ожидалось, что средний информант должен противопоставлять «их» «нам». Однако проведенное в СССР исследование Х. Кэнтрила дало обратный результат – преобладало «мы», когда речь шла о государстве или обществе в целом. Помнится, фельетон об этом исследовании был опубликован в журнале «Крокодил» – авторы и редакция явно недооценили значение работы Кэнтрила и высмеяли ее совершенно зря.
12. Отвлечение внимания. Это подчеркивание или преднамеренное распространение какой-то информации (часто ложной), дискредитирующей «потенциального противника», чтобы скрыть столь же (или еще более) дискредитирующую информацию о «своей» стороне. Так, в ходе армяно-азербайджанского конфликта вокруг Нагорного Карабаха азербайджанская сторона делала упор на «изгнание» азербайджанцев, проживавших на территории Армении, чтобы скрыть или притушить бесспорный факт массового бегства армян из Баку под угрозой их жизни (между тем ничего подобного с азербайджанцами в Армении не происходило – это во многих случаях была организованная миграция).
Как легко видеть, подавляющее большинство описанных выше приемов имеет откровенно психологическую (или, уже, психолингвистическую) природу. См. в этой связи обзорные работы В.Л. Артемова ( Артемов , 1974) и нашего чешского коллеги, известного психолингвиста Яна Прухи ( Пруха , 1974). Как показала в цикле своих исследований А.Д. Кульман-Пароятникова, основным механизмом введения в заблуждение обычно является сдвиг в соотношении денотативного и коннотативного компонентов содержания слова, а также «метод скрывающей номинации» ( Кульман , 1979). Из классических американских работ аналогичный анализ можно найти у Чарлза Осгуда ( Osgood , 1971), Д. Грэбера ( Graber , 1974) и Г. Босмаджана ( Bosmajan , 1975).
4.2. Отечественный опыт психолингвистического подхода к анализу СМИ и политической пропаганды
В начале перестройки в Агентстве печати «Новости» была создана специальная исследовательская группа по политической семантике, состоявшая из А.Д. Пароятниковой, Б.И. Ноткина и автора настоящих строк. Ее задачей было – дать конкретные рекомендации лингвистического (психолингвистического) характера для советской печати, рассчитанной на зарубежного читателя. Группа проработала недолго и распалась с уходом В.М. Фалина; но за время существования она успела кое-что сделать. В частности, по аналогии с «железным занавесом» был «запущен» в сознание читателей термин «занавес невежества». Был предложен также «симметричный» известному американскому лозунгу «мир через силу» (Peace through Power) лозунг «мир через просвещение» (Peace through Education). Был осуществлен экспертный анализ откликов американской печати на первый саммит М.С. Горбачева с Р. Рейганом. Авторы пришли, в частности, к следующим выводам (цитирую по оригиналу справки): «1. Основной упор при освещении встречи в верхах американская пропаганда сделала на отделении личности Генерального секретаря от советской политической системы по модели: "американцам он нравится, но они испытывают страх перед политической системой, которую он представляет" (Washington Post). 2. Перенос акцента с содержания и значения договора на внешние атрибуты встречи в верхах. 3. Постоянные исторические аналогии с предыдущими встречами в верхах, которые в конечном итоге не привели к ожидаемым результатам.
4. Использование огромного интереса к визиту советского лидера для оживления и закрепления практически всех основных антисоветских стереотипов, выработанных ранее.
5. Резкое увеличение удельного веса проблемы "прав человека" по отношению как к проблеме разоружения, так и к другим… Бросается в глаза как в выступлениях Рейгана и других политических деятелей, так и в комментариях прессы отсутствие новых пропагандистских лозунгов, сравнимых с "крестовым походом против империи зла" и т. д., и слабое пропагандистское обеспечение американской концепции мира…» Давались консультации и отдельным журналистам – так, была показана бесперспективность термина «новые большевики», который один из видных журналистов пытался использовать в своих статьях на франкоязычную аудиторию (из 6 фундаментальных словарей французского языка 4 давали при слове «большевик» помету типа «неодобр.»).
Нам, к сожалению, неизвестны более близкие к нашему времени попытки систематической исследовательской и практической работы в данном направлении. В связи с этим хотелось бы вспомнить еще о двух исследовательских программах 60–70-х гг. Одна из них реализовалась в курсе автора «Психология общения в больших системах», читанном на факультете психологии МГУ в начале 70-х гг. Другая отразилась в цикле публикаций Группы психолингвистики и теории коммуникации Института языкознания АН СССР (ныне РАН). См. о них Леонтьев А.А. , 1997, с. 259—262. Сошлемся прежде всего на три коллективных работы: сборники «Речевое воздействие» (1972) и «Психолингвистические проблемы массовой коммуникации» (1974) и коллективную монографию «Смысловое восприятие речевого сообщения в условиях массовой коммуникации» (1976). Концептуальные модели речевого воздействия под общепсихологическим, социально-психологическим и психолингвистическим углом зрения разрабатывались, в частности, Ю.А. Шерковиным ( Шерковин , 1973) и автором настоящей работы ( Леонтьев А.А. , 1999).
К сожалению, не была опубликована (и разошлась по журналам и сборникам) коллективная книга «Язык пропаганды», написанная в начале 70-х гг. по заказу Центра научного программирования Гостелерадио. Ее авторами были А.Р. Балаян, Б.Х. Бгажноков, Т.М. Дридзе, И.А. Зимняя, А.С. Коломинская, Н.Н. Кохтев, А.А. Леонтьев, С.А. Минеева, Е.И. Негневицкая, К.Р. Парсамян, Е.Ф. Тарасов, Б.С. Шварцкопф, Д.А. Шахматов и Л.С. Школьник. Приведем оглавление этой книги:
«Глава 1. Пропаганда и ее особенности. 1. Пропагандистское общение и место в нем языка пропаганды. 2. Отражение особенностей пропагандистского общения в особенностях языка пропаганды.
Глава 2. Общие особенности языка пропаганды. 1. Как строится пропагандистский текст. 2. Грамматика пропагандистского текста. 3. Отбор и сочетание слов в языке пропаганды. 4. Звуковые особенности языка пропаганды. 5. Как можно облегчить восприятие печатного текста «на глаз».
Глава 3. Язык разных видов пропаганды. 1. Слово лектора (языковые особенности устного публичного выступления). 2. Особенности радио– и телевизионной речи. 3.Язык газеты. 4. Средства, используемые в рекламе и наглядной агитации.
Глава 4. Язык пропаганды и язык слушателя (читателя). 1. Уровни понимания текста слушателем. 2. «Ножницы» в языке пропаганды и языке читателя. 3. Ориентация оратора на разную аудиторию.