— А я люблю математику. У нас даже игра есть такая — «Треугольник»: два парня — катеты, а я беру их за руки, вроде бы я — гипотенуза. И в воду.
— Хороший пример, — одобрил посланник. — Единое понятие из трех элементов, катеты немыслимы без гипотенузы. Вот тебе и связь между проблемами математическими и общечеловеческими, даже мировоззренческими: катеты могут быть любой длины, но всегда упираются концом в гипотенузу.
— Про длину ничего не скажу, но концом в гипотенузу… Сегодня как-то всё странно оборачивается.
— Ну ладно. Ступай. Передай привет отцу. Скажи, что я хорошо сплю.
— Сказать папе, что вы хорошо спите? Он удивится. А с логикой у меня всё в порядке.
Она уже дошла до двери, потом повернулась и хитро спросила:
— Сколько месяцев в году имеют двадцать восемь дней?
Посланник удивился, но ответил:
— Один. Февраль, если год не високосный.
— А вот и нет, — обрадовалась Тоня. — Двенадцать. В каждом месяце есть двадцать восемь дней.
И она гордо удалилась. А посланник улыбнулся и углубился в бумаги.
21. Дочь доктора. Тоня номер два
Через какие-то полчаса он встал, снова выглянул в окно и на этот раз во дворе увидел Тоню Лекареву, дочку доктора, которая что-то объясняла пинкертону. На ней были короткая юбка и легкая ярко-красная блузка. Девушка размахивала полученным от подруги зонтом с черепами.
«Прав пинкертон, — подумал он. — С ней надо строго поговорить».
Он вышел из кабинета. Тоню встретил в холле. Она подскочила к нему:
— Здравствуйте, Сергей Иванович.
— Здравствуй. Зайди ко мне.
— Что-нибудь случилось? — Тоня Лекарева привыкла, что к ней обращаются за мелкой медицинской помощью: вытащить занозу, перевязать палец.
Посланник был настроен агрессивно:
— Разговор будет серьезный.
«Что про нее говорил пинкертон? — вспоминал он. — Переводит женам специалистов эротические книги, подговаривает их организовать нудистский пляж. Ходит, виляя задом».
Они вошли в его кабинет.
— Как ваше здоровье, Сергей Иванович?
Посланник удивился:
— Мое? Почему ты спрашиваешь?
— Вы выглядите очень усталым. Вам не надо поколоть глюкозу?
— Поколоть глюкозу? — опешил посланник. — Зачем мне глюкоза?
— Снимает усталость. Через неделю посмотрите на себя и обрадуетесь.
— Лучше посмотри на себя. Как ты ходишь!
— Да вроде бы нормально.
— Нормально? Раскачиваешься, виляешь филейной частью.
— А моя подруга говорит, что у меня нет филейной части, — грустно заметила дочка доктора.
— Она не права. У всех есть филейная часть. Другое дело, что она бывает разная. У некоторых…
Потом спохватился:
— Что я говорю! Ну-ка! Пройдись до двери и обратно.
Тоня спокойно прошла от двери и назад. Посланник не заметил ничего вызывающего.
— Вроде нормально. Так и ходи.
— А моя подруга говорит, что у меня неэротичная походка.
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать.
— Вот видишь. Тебе еще рано думать об эротике.
— Никогда не знаешь, когда надо начинать, — снова грустно заметила Тоня. — Вы не принимаете календулу?
— Зачем мне календула?
— Нормализует давление, очень важно для тех, кто не занимается спортом.
Посланнику забота о его здоровье начала надоедать:
— Всё. Обо мне всё. Поговорим о тебе. Ты отдаешь себе отчет, что такое нудистский пляж?
— Это когда люди заботятся о своем здоровье.
— О здоровье лучше заботиться одетым.
— Мой папа говорит, что на этот счет существуют различные точки зрения.
— Твой папа тебе еще и не то скажет! — потом спохватился: — Отца надо слушать.
А сам подумал: «Ох, доберусь я когда-нибудь до этого первопечатника».
— У меня есть книжка.
— Перестань читать всякую дрянь. Сама перестань и не читай женам специалистов. Глупость всё это. Выкинь всё немедленно.
— Но я рассказываю полезные вещи, привожу примеры.
— А вот примеров приводить не надо. Никаких примеров!
— Да они сами многое умеют.
— А вот это я знаю! — иронично заметил посланник.
— Вы не пробовали отвар из крапивы?
— Зачем?
— Очень успокаивает.
Тоня заметила на столе посланника таблетки, которые оставил у него ее папа:
— Это мой папа вам принес?
— Что принес?
Потом он вспомнил, что несколько дней назад первопечатник принес ему маленькие красивые календарики.
— Да, они красивые. Я их послам раздаю. Очень довольны.
Теперь настало время удивляться Тоне:
— Послам? Всем раздаете или по выбору?
— Всем.
— Даже тем, у кого обострилось заболевание двенадцатиперстной кишки?
Посланник замер. А дочь врача наставительно продолжала:
— Вы не спрашивали, нет ли у кого заболевания двенадцатиперстной кишки?
— У дипломатов не принято задавать подобные вопросы.
— А напрасно. Но на всякий случай порекомендуйте им рыбий жир.
— Рыбий жир? Послам? Не желаете ли, господин посол, отведать рыбьего жирку?
— Рыбий жир существенно снижает восприимчивость к простудным заболеваниям. Вам тоже следует попить рыбий жир.
— Мне? Рыбий жир?
— Он повышает остроту зрения в сумерках.
— А у меня и так хорошее зрение. У меня хорошее зрение. И днем, и в сумерках.
Он обратил внимание на зонт:
— Что это у тебя за зонт? Черепа.
— Не простые черепа. Этот вот питекантроп, этот — неандерталец.
Он обрадовался:
— Видишь! У тебя тяга к антропологии. Интересуешься черепами?
— Интересуюсь.
— Вот сиди дома и изучай.
— Я биологию люблю. Математику не люблю.
— А ну ее, математику. Сиди дома и на пляж ни ногой.
— Чего я там не видела! — охотно согласилась Тоня. — Хотите, я вам поколю аскорбинку?
Тут уже посланник не выдержал:
— Мне ничего не надо колоть. Поняла? Мне ничего не надо колоть. Всё, беседа закончена. Ступай.
«Ему надо поколоть глюкозу, — подумала Тоня, уходя. — Надо поднять жизненный тонус. На женщин совершенно не реагирует».
Посланник углубился в бумаги, потом вспомнил про Тоню и подумал: «А неплохая у нас молодежь! Заботливая».
V. Раба любви
22. Выставка цветов
В первый день августа состоялось открытие ежегодной выставки цветов. Цветы на острове росли совершенно уникальные. Прилетели гости из Европы. На открытие пригласили посланника с супругой.
Вернулся он с большим букетом и, войдя в кабинет, вызвал Свету.
— Раздели букет на две части: одну — тебе, другую — бухгалтерше. Саша была со мной, ей букет уже вручили. Всё поняла?
— Поняла.
— Что нового?
— У Бегунова проблемы с кинопросмотром.
— Где он?
— Поехал к специалистам.
— Как появится — прямо ко мне.
— Поняла. К вам рвется Шолохов. Говорит, для конфиденциальной беседы.
— Впускай.
На этот раз на Шолохове была бежевая рубашка, заправленная в штаны защитного цвета. Зашел он почти крадучись.
— Вы мне поручили узнать, кто передвигает скелет. Я обнаружил нечто интересное.
— Поделитесь.
— Доктор стал хорошо спать по ночам.
— Ну и что?
— А раньше спал плохо. Теперь спит, а скелет передвигается.
— Ну и что?
— Кто-то подсыпает ему снотворное.
— Скелету?
— Доктору.
— Зачем?
— Чтобы передвигать скелет.
— А зачем передвигать скелет?
— Не знаю.
— Узнаете — доложите. Есть еще вопросы?
— Я предлагаю посадить около посольства березку. Можно будет по вечерам собираться вокруг березки и петь.
— Березка не приживется, здесь Африка.
— Это верно, — согласился Шолохов. — Надо посадить другое дерево. Я подумаю.
Появилась Света:
— Вы просили сказать вам, когда появится Бегунов.
— Пусть зайдет.
Появился запыхавшийся Женя и сразу начал оправдываться за отсутствие на рабочем месте:
— Я от специалистов. Там задержался. Были проблемы. Геологи устроили для местных кинопросмотр. Показали фильм «Раба любви».
— Другого не нашли?
— Другого не было.
— И какие проблемы?
— Перепутали части. И получилось, героиня сначала вроде бы помирает, а потом жива-живехонька, бегает, улыбается.
— И как местные?
— Радовались, что жива. Сказали, что фильм им очень понравился. Просили еще раз показать. Теперь геологи меня спрашивают, как показывать: чтоб осталась живой или ее порешить? Не знаю, что порекомендовать.
Вмешался Шолохов:
— Надо срочно запросить отдел культуры.
— Отличная мысль, — согласился посланник. — Пошлем в отдел культуры запрос: «Просим разъяснить возможность воскрешения рабы любви». Думаю, доложат самому министру. Причем срочно.
И тут произошло нечто, что заставило присутствующих забыть про рабу любви.
23. Али-Баба и сорок разбойников
В кабинет ворвался завхоз. Схватил стоящий у стены стул и медленно сел:
— Украли. Всё украли.
— Что украли?
— Книги?
— Какие книги?
— Политические. Взломали дверь в комнату, где была литература, и всю литературу унесли.
— Всю?
— Всю?
— Чудеса. Во сне такое не приснится. — Сергей Иванович посмотрел на от изумления открывшего рот Женю. — Сколько там у тебя было брошюр?
— Четыре тысячи.
— Всё мог ожидать, но что украдут четыре тысячи брошюр Ленина…
Он поднял трубку:
— Володя, зайди.
Появился пинкертон.
— У нас украли четыре тысячи брошюр с работой Ленина о крахе капитализма.
— Это шутка?
— Нет.
— Кто украл?
— Думаю, Али-Баба и сорок разбойников. На одного разбойника по сто брошюр Ильича.
Оба замолкли.
Молчание нарушил Шолохов:
— Это явно антисоветский выпад. Обстановка на острове накаляется. На меня вчера китаец так недобро смотрел.
Посланник представил себе, как китайцы смотрят на странно одетого Шолохова:
— А как на вас французы смотрят?
— Внимательно. Надо просить центр выслать табельное оружие, по одному на дипломата.