— Не пойдет, — отвергла ее товар колхозница. — Вот если б красный…
— Есть и красный.
Но Геновева не успела вынуть красную кофту. Кто-то прикоснулся к ее плечу.
— Пройдемте, гражданочка, в отделение! — мужчина в штатском сказал негромко, но твердо.
К счастью, тогда Юзику был всего только год. Не то пришлось бы, наверно, худо.
И вот опять…
Сначала вызывали в милицию. Раз, другой. Заставляли ждать, обдумывать, вспоминать. Потом таскали в прокуратуру. Теперь торчи тут, в суде. Боже милостивый, чем все это кончится!
Геновева погрузилась в невеселые раздумья и даже не услышала, когда ее вызвали в зал суда.
— Свидетель Геновева Щепис! — председатель заглянул в толстый том. — Вы жили по соседству с покойной Лоренц. Что вы можете сообщить по существу этого дела?
Геновева подозрительно посмотрела на председателя.
— Какого дела? Про дела ничего не знаю. У меня никаких дел с ней не было. Не дай бог!
В последних рядах раздались смешки. Председатель с укоризной взглянул на студентов и опять обратился к свидетельнице.
— Что вам известно об Алиде Лоренц?
— Ничего про нее не знаю, — Геновева малость осмелела. — У такой разве чего узнаешь? Пряталась как хорек в своей норе. И комнату всегда на ключ запирала. Сколько лет живем бок о бок, а хоть бы раз к себе впустила. Ни разу.
— Ее посещали родственники или друзья?
— Ах, святые угодники! Да она ни единой живой души к себе не пускала. Одну только докторицу. Еще если кто из домоуправления насчет ремонта или по какому другому делу, и то разговор вела через щелку, дверь на цепочке держала.
Геновева шумно высморкалась.
— Сквалыга распоследняя. За копейку готова была удавиться. А уж с каким скандалом за свет платила — не приведи бог. Один раз через нее у всего дома электричество отрезали. Зато для себя ничего бывало не пожалеет. Всегда у нее за щекой конфета.
Судья хотел уже было направить этот словесный поток в более спокойное русло, но передумал.
— Следователю вы говорили, что у Лоренц проживали квартирантки.
— И правду говорила, истинную правду. Сперва у нее Мирдза жила, на вид квелая вроде, а сама ух, бедовая девчонка! Ругала старуху на все корки. Бывало, ив космы друг дружке вцепятся. Только старуха все равно верх брала. Мирдза плюнула, собрала пожитки и съехала с квартиры. Для старухи это было все равно что золотой зуб изо рта долой. Другую барышню привела — Тамарой звали. Такая попалась, бедняжка, неприкаянная. Целыми днями все хныкала.
— Сколько времени прожила у Лоренц Тамара? — поинтересовался председатель.
Для точного исчисления срока Геновева призвала на помощь все десять пальцев.
— До осени. Ну да, до осени. Луция, девчонка моя, уже в школу ходила. Завелся у Тамары ухажер, долговязый такой, одевался культурно — импортная куртка у него на скорой застежке. Вроде бы дело пахло свадьбой. Старуха узнала и аж почернела от злости. В тот же день у них чуть до драки не дошло из-за какой-то там юбки. Я чего-то не разобрала — то ли старуха ее сперла, то ли спалила.
Судья постучал карандашом по столу.
— Откуда вам это известно?
Геновева Щепис потупила взор.
— Подслушала за дверью, — вполголоса призналась она.
— Скажите, в последнее время Лоренц жила одна?
Допрос продолжал помощник прокурора Дзенис.
— Что вы, что вы! — замахала руками Геновева. — Сразу после Тамары другая барышня объявилась. Эта была скрытная. Домой возвращалась поздно. Из дому уходила чуть свет, покуда я встану, ее уже и духу нет. Я ее даже и разглядеть толком не успела. И, как звать, не знаю. В последнюю неделю она и вовсе не появлялась. Это, значит, до того, как докторица нашла старуху приконченную.
— Вы присутствовали, когда Лоренц была обнаружена убитой, — сухо напомнил председатель.
— Езус Мария! Этакий страх-то! Ни в жизнь не забуду!
Соколовский показал на закрытую дверь,
— Здесь?
Сержант милиции вытянул руки по швам.
— Так точно, товарищ капитан! — И вполголоса добавил: — Никого туда не допускал. Чтобы следы не запутали.
— Молодец!
Капитан отпер отмычкой дверь и остановился на пороге.
— Приступим, товарищ капитан? — сказал следователь Трубек. Рядом с ширококостным, плечистым Соколовским Борис выглядел совсем мальчиком. Остальные — Генорева Щепис, Майга Страуткалн и понятые — не спешили переступить порог.
Комната была довольно большая, но так заставлена, что негде было повернуться. Массивный круглый стол и под стать ему тяжелые стулья, высокий буфет и широченный комод.
Включайте камеру! — крикнул капитан Соколовский.
У старшего лейтенанта все было наготове и застрекотала кинокамера, фиксируя на пленке обстановку, места, происшествия. Технический эксперт сначала отснял общий вид комнаты и затем каждый отдельный предмет.
Старший инспектор милиции и следователь. прокуратуры методически осматривали место происшествия. В первую очередь потолок, затем стены, пол и каждый предмет в отдельности. Шаг за шагом двигались они по кругу, постепенно приближаясь к середине комнаты.
Следователь Трубек изучал содержимое комода. Белое, по виду совсем недавно глаженное белье в ящиках было все переворошено и помято.
— Похоже, здесь здорово порылись, — проворчал он себе под нос.
Судебно-медицинский эксперт приступил к осмотру трупа. Убитая лежала на спине. Врач снял с ее головы подушку. Лицо жертвы представляло собой кровавое месиво. Геновева Щепис с криком ужаса выбежала из комнаты. Майга Страуткалн брезгливо отвернулась.
— Шесть-восемь ударов тяжелым тупым предметом, — констатировал эксперт. — По всей вероятности раздроблены кости черепа.
— Когда наступила смерть можете сказать? — спросил капитан Соколовский.
— Примерно неделю тому назад.
— Вполне возможно, — согласился Соколовский. — Но неужели никто во всем доме ничего не видел, не слышал? Где соседка?
Сержант привел Геновеву Щепис. Она уже успела запереться в своей комнатушке.
Соколовский показал на кровать.
— Когда вы ее видели последний раз?
Геновева молчала. В конце концов с трудом произнесла:
— В среду. На прошлой неделе. Я стирала на кухне, дверь была открыта. Лоренц, наверное, в лавку пошла, у нее был в руках бидон. Больше не видела.
— В тот вечер крик не слышали? — задал вопрос Трубек. — Или, может, на другой день?
Геновева отрицательно покачала головой.
— Я слыхал, — неожиданно раздался хриплый голос.
Все оглянулись. У двери стоял дворник и мял в руках фуражку:
— Когда это было? — спросил следователь.
— В прошлый четверг… Ко мне аккурат свояк приехал. Сидели за полночь. Он как раз собрался идти домой, как наверху кто-то закричал страшным криком. И жена тоже слышала. Еще сказала: «Небось Геновева опять со старухой Лоренц схватилась».
— В четверг? — Соколовский поглядел на судебно-медицинского эксперта. — Восемь дней.
Врач утвердительно кивнул.
— Очень может быть.
Капитан повернулся к Геновеве.
— Где вы были в четверг ночью?
— Дома. Ночью я всегда дома.
— И вы утверждаете, что ничего не слыхали?
— Бог свидетель, ничегошеньки не слыхала. Может, за полночь что и было, да я сплю крепко.
— Странно!
— Что и говорить, — согласился Трубек.
Он исследовал с помощью лупы обои над кроватью. Из курса криминалистики Трубек знал, что брызги крови на вертикальных поверхностях могут иметь различную форму: Так, например, пятнышки, смахивающие на головастиков е задранными хвостиками, свидетельствуют о том, что капли падали под углом сверху вниз. Однако эти мелкие темные пятнышки по большей части походили на маленькие, перевернутые наоборот парашютики и цилиндрики.
— Н-да, кровь брызнула снизу вверх, — пришел к заключению молодой следователь. — Можно предположить, что пострадавшей наносили удары, когда она была в лежачем положении.
— А вот и предмет, которым били, — отозвался Соколовский. — Тупой и тяжелый.
За шкафом валялся измазанный кровью кирпич.
— Как по-вашему, доктор?
— Вполне возможно, — согласился эксперт. — В ранах я обнаружил крупинки кирпича.
Соколовский удовлетворенно потер руки — вот и найден конец ниточки. Пока она еще очень тонкая, но тем не менее нить.
— Шамиль, будь ласков, сфотографируй на память этот драгоценный камушек. И упакуй как вещественное доказательство.
Трубек почесал за ухом.
— Да, но откуда тут взялся кирпич?
— Бес его знает, — пожал плечами Соколовский.
— У нее керосинка всегда стояла на кирпиче, — заметила Майга Страуткалн.
— Вы это знаете точно? — повернулся к ней капитан.
— Да, — подтвердила Страуткалн. — Я много раз бывала по вызову у Лоренц и говорила ей, чтобы не держала керосинку в комнате, а вынесла на кухню. Но больная упрямилась: так ей было удобней.
Соколовский посмотрел, как технический эксперт аккуратно запаковывает кирпич в коробку из-под торта.
— Ну так, — негромко сказал капитан Трубеку, отозвав его в сторонку. — Давай присмотримся к фактам, как говаривала моя дорогая тетушка, глядя в газету. Мистер Икс явился безоружным. Отсюда вытекает, что убийства он заранее не замышлял. За этим круглым столом состоялись дружеские переговоры. Предположим, о предоставлении долгосрочного кредита. Однако в ходе дебатов возникли разногласия по какому-то пункту, допустим, по поводу размеров суммы. Это привело к конфликту, и одна сторона нанесла удар другой стороне вот этим кирпичом. Нам же остается только выяснить несущественную деталь — кто был этот таинственный посетитель.
Тру бек запустил пятерню в свой лохматый чуб.
— Я бы не стал торопиться с подобной версией, — задумчиво протянул он. — Ив особенности потому, что жертва в момент убийства находилась в постели.
Старший лейтенант с ехидцей заметил:
— Молодец, Борис! Вот видишь, Виктор, что значит учиться в институте.
Но не так просто было сбить с панталыку бывалого капитана.