– Я не могу идти, – сказал Шляпник, – я ведь стою на коленях.
– Тогда вы можете ползти , – ответил Король.
Тут вторая морская свинка зааплодировала, и была подавлена.
«Итак, с морскими свинками покончено, – подумала Алиса. – Теперь дело пойдет лучше.»
– Я, пожалуй, пойду допью чай, – сказал Шляпник, со страхом глядя на Королеву, которая читала список певцов.
– Вы свободны, – сказал Король, и Шляпник стремглав выскочил из зала суда, даже не задержавшись, чтобы надеть ботинки.
– И отрубите ему голову там снаружи, – добавила Королева, обращаясь к одному из судейских; но Шляпник скрылся из глаз раньше, чем судейский успел дойти до двери.
– Вызовите следующего свидетеля! – распорядился Король.
Следующим свидетелем оказалась кухарка Герцогини. Она несла перечницу; и Алиса догадалась, кто это, прежде чем она вошла в зал, ибо публика у двери начала дружно чихать.
– Давайте ваши показания, – сказал Король.
– Не-а, – ответила кухарка.
Король обеспокоенно посмотрел на Белого Кролика, который сказал, понизив голос:
– Ваше величество должны подвергнуть эту свидетельницу перекрестному допросу.
– Ну, должен так должен, – меланхолично вздохнул Король, и, скрестив руки на груди и сведя глаза к самой переносице (так, что зрачки едва не пропали из виду), спросил низким голосом:
– Из чего делаются торты?
– Из перца, главным образом, – ответила кухарка.
– Из патоки, – раздался сонный голос позади нее.
– Схватите за шиворот эту Соню! – завизжала Королева. – Отрубите голову этой Соне! Вышвырните эту Соню из зала! Подавите ее! Ущипните ее! Оборвите ей усы!
В течение нескольких минут в зале царила полная неразбериха, пока все пытались выдворить Соню, а к тому времени, как суматоха улеглась, кухарка исчезла.
– Неважно! – сказал Король с большим облегчением. – Вызывайте следующего свидетеля, – и он негромко добавил, обращаясь к Королеве: – Право же, дорогая, следующий перекрестный допрос должна проводить ты . У меня от этого голова болит!
Алиса наблюдала за Белым Кроликом, который мял в руках список; ей было очень интересно, что из себя будет представлять следующий свидетель – «пока что они собрали не больно-то много доказательств», сказала она себе. Вообразите ее удивление, когда Белый Кролик прочитал следующее имя:
– Алиса!
Глава XII. Показания Алисы
– Здесь! – крикнула Алиса, совершенно забыв от волнения, как она выросла за последние несколько минут, и вскочила столь поспешно, что опрокинула краем юбки скамью присяжных, так что те посыпались на головы толпы внизу и так и остались лежать вокруг, весьма напоминая золотых рыбок из аквариума, который она нечаянно опрокинула неделю назад.
– Ой, простите, пожалуйста! – воскликнула она в ужасном смущении и принялась торопливо подбирать их, поскольку в голове у нее все стоял тот случай с рыбками, и ей смутно чудилось, что присяжных надо собрать и посадить обратно на скамью как можно быстрее, или они умрут.
– Процесс не может продолжаться, – веско изрек Король, – пока все присяжные не будут на надлежащих местах – все , – повторил он, подчеркивая последнее слово и сурово глядя на Алису.
Алиса взглянула на скамью и увидела, что в спешке сунула Ящерицу Билла вверх ногами, так что бедняга лишь меланхолично помахивал хвостом, не имея возможности двигаться. Она быстро вытащила его и посадила правильно; «впрочем, это не так уж важно, – сказала она себе, – пожалуй, что так, что этак – пользы для суда от него одинаково».
Как только присяжные более-менее оправились от потрясения, вызванного падением, а их доски и карандаши были найдены и вручены им, они тут же приступили к работе, с великим усердием записывая историю происшествия – все, кроме Ящерицы Билла, который, как видно, все никак не мог прийти в себя и лишь сидел с открытым ртом, уставясь в потолок.
– Что вам известно об этом деле? – обратился Король к Алисе.
– Ничего, – ответила Алиса.
– Вообще ничего? – упорствовал Король.
– Вообще ничего, – подтвердила Алиса.
– Это очень важно, – сказал Король, поворачиваясь к присяжным. Они уже начали записывать это на своих досках, когда Белый Кролик перебил его.
– Ваше величество, конечно, имели в виду не важно, – сказал он очень почтительным тоном, но при этом смотрел на Короля сердито и корчил ему страшные рожи.
– Конечно, я имел в виду неважно , – поспешно сказал Король и принялся бормотать вполголоса «важно – неважно – важно – неважно…», словно пытался определить, какое из слов звучит лучше.
Одни присяжные записали «важно», другие – «неважно». Алиса видела это, поскольку стояла достаточно близко, чтобы смотреть на их доски; «однако это не имеет никакого значения», – подумала она про себя.
В этот момент Король, который перед этим что-то торопливо писал в записной книжке, воскликнул: «Тишина!» и прочел по книжке:
– Правило Сорок Два. Всякий, чей рост превышает милю, должен покинуть зал суда.
Все посмотрели на Алису.
– Во мне нет мили, – сказала Алиса.
– Есть, – сказал Король.
– Почти две мили, – добавила Королева.
– Ладно, в любом случае я не уйду, – сказала Алиса, – к тому же это не настоящее правило, вы его только что выдумали.
– Это самое старое правило в книге, – сказал Король.
– Тогда бы оно было Номер Один, – сказала Алиса.
Король побледнел и поспешно захлопнул книжку.
– Выносите вердикт, – обратился он к присяжным тихим дрожащим голосом.
– Есть еще одно доказательство, с позволения вашего величества, – сказал Белый Кролик, торопливо вскакивая с места, – только что найдена эта бумага.
– Что в ней? – спросила Королева.
– Я еще не открывал ее, – ответил Белый Кролик, – но, кажется, это письмо, написанное подсудимым… ээ… кому-то.
– Так и должно быть, – заметил Король, – писать никому, знаете ли, слишком уж необычно.
– Кому оно адресовано? – спросил один из присяжных.
– На нем вовсе нет адреса, – ответил Белый Кролик, – тут вообще ничего не написано снаружи , – он развернул бумагу, пока говорил, и добавил, – на самом деле, это вообще не письмо; это стихи.
– Написаны почерком подсудимого? – спросил другой присяжный.
– Нет, – ответил Белый Кролик, – и это-то как раз самое подозрительное. (Присяжные растерялись.)
– Очевидно, он подделал чужой почерк, – сказал Король. (Присяжные вновь просветлели.)
– С позволения вашего величества, – сказал Валет, – я не писал этого, и они не могут доказать обратного: в конце не подписано имя.
– Если вы не подписались, – сказал Король, – это лишь ухудшает ваше положение. У вас должен был быть злой умысел, иначе вы бы поставили подпись, как честный человек.
Раздались общие аплодисменты: это была первая по-настоящему умная вещь, сказанная Королем в этот день.
– Это доказывает его вину, – сказала Королева.
– Это не доказывает ничего подобного, – сказала Алиса. – Вы ведь даже не знаете, о чем эти стихи!
– Прочтите их, – сказал Король.
Белый Кролик надел очки.
– Откуда мне следует начать, ваше величество? – спросил он.
– Начните сначала, – серьезно сказал Король, – и читайте, пока не дойдете до конца; тогда остановитесь.
Вот стихи, которые прочитал Белый Кролик:
Они твердят: бывая с ним,
Меня назвали вы.
«Он мил, – она сказала им, –
Но не пловец, увы.»
Он им сказал, хоть я не знал
(А правда им видна):
Что было б с вами, коль скандал
Раздула бы она?
Я ей – один, они им – два,
А вы нам – три иль пять;
Моими бывшие сперва,
Вернулись к вам опять.
И будь я в дело вовлечен,
Иль хоть она – тогда
Их отпустить велел бы он
Свободно, как всегда.
Лишь тот припадок с ней виной
(Как замечал я всем),
Что больше вам не быть стеной
Меж нами, им и тем.
Что ей так нравятся они,
Пускай не знает свет.
Ему – ни слова! Сохрани
Меж нами наш секрет.
– Это самое важное свидетельство из всех, что мы слышали доселе, – сказал Король, потирая руки, – так что пусть присяжные…
– Если кто-нибудь из них сможет объяснить эти стихи, – сказала Алиса (она так выросла за последние минуты, что ничуточки не боялась перебивать его), – я дам ему шестипенсовик. Я не верю, что здесь есть хоть капля смысла.
Присяжные дружно записали на своих досках «Она не верит, что здесь есть хоть капля смысла», но никто из них не попытался объяснить стихи.
– Если здесь нет смысла, – сказал Король, – это избавляет нас от проблем, поскольку, сами понимаете, нам не придется искать таковой. И я еще не знаю… – продолжал он, разворачиваю бумагу со стихами у себя на колене и глядя на них одним глазом, – мне кажется, кое-какой смысл тут есть, в конце концов: «Но не пловец, увы» – вы не пловец, не так ли? – добавил он, поворачиваясь к Валету.
Валет печально покачал головой.
– Разве я похожу на пловца? – сказал он. (Он, несомненно, не походил, будучи целиком сделан из картона.)
– Очень хорошо, пойдем дальше, – сказал Король и принялся бормотать стихи про себя. – «А правда им видна» – это, конечно, про присяжных… «Я ей – один, они им – два» – ага, вот что он сделал с тортами, понимаете ли…
– Но там дальше «Вернулись к вам опять», – заметила Алиса.
– Ну так вот же они! – торжествующе воскликнул Король, указывая на торты на столе. – Ничто не может быть яснее, чем это. Затем опять – «Лишь тот припадок с ней виной» – дорогая, я думаю, у тебя никогда не бывает припадков? – обратился он к Королеве.
– Никогда! – яростно закричала Королева, швыряя чернильницу в Ящерицу Билла. (Несчастный маленький Билл к этому времени уже перестал писать на доске пальцем, обнаружив, что он не оставляет следа; но теперь он снова принялся торопливо писать, пользуясь – пока их хватало – чернилами, стекавшими по его лицу.)