Спиной она видит, что ли?
– Нет пока, ничего интересного. Книги редкие и дорогие, но к магии отношения не имеют.
– Вот, пожалуй, что… – голос раздался прямо у меня над головой, и я вздрогнул. – Вы записывайте, Жак, где есть пометки.
– Я так и делаю, госпожа коммандер.
– Отлично. А определить автора пометок вы можете?
Тут я задумался – о таком меня никогда не просили. То есть, откровенно говоря, такие раритеты и в руки мне раньше не попадали…
– Давайте попробуем.
– Давайте! – в голосе госпожи Редфилд звучал азарт. – Выберите что-нибудь и тащите вот сюда, на стол, я как раз его расчистила!
Взяв всё того же «Богемского пахаря», я перебрался на указанное место, раскрыл том, полистал в поисках надписей на полях…
– Ага, вот! Есть!
Палец с коротко обрезанным ногтем указывал на три коротких строчки. Выцветшие до коричневого цвета чернила, старо-латинский язык, летящий почерк. Я прикоснулся к пометке, зажмурился, и образы хлынули вдруг потоком. Смерть, закутанная в серый плащ и сжимающая в костлявой руке выбеленную временем кость.
Умершая женщина, от макушки до пят закутанная в белую ткань и скорбящий вдовец в чёрном, отказывающийся отдавать её разрушительнице наслаждений.
Философ в заломленном берете с жёлтым пером, чьи право и обязанность – рассудить спорящих.
Яркие картинки, тщательно выведенные шестьсот лет назад миниатюры.
И маг, читающий книгу, хватает перо и пишет на полях…
С трудом оторвав ладонь от страницы, я встряхнул головой.
– Ну? – нетерпеливо спросила госпожа Редфилд.
– Это было написано лет через сорок после выхода книги, – медленно проговорил я. – Вот эти три строчки писал маг… сильный маг, и, по-моему, некромант. И не здесь, не в этом замке.
– А где? Ну да, простите, Дюпон, это я уже требую невозможного. Вот что… Если встретите ещё записи этого же авторства – тоже помечайте.
– Да, госпожа коммандер.
Лавиния покосилась на своего помощника, по уши зарывшегося в вытащенные из шкафа книги. С каждой он обращался, как с потерявшимся и найденным щенком: осматривал, оглаживал корешок и обложку, заглядывал во фронтиспис, открывал на семнадцатой странице и придирчиво изучал экслибрис. Стопки томов вокруг него росли и множились. «Хороший мальчик, – удовлетворённо подумала госпожа Редфилд. – Молодец Равашаль, заметил. Как это я проглядела? Впрочем, ничего удивительного, в архив я не заглядывала лет пятьдесят, а то и больше…».
Она отложила очередную рабочую тетрадь и сказала негромко:
– Между тем, пора спать, Дюпон. Завтра будет новый рабочий день.
Жак с сомнением осмотрел результаты своей деятельности и спросил:
– И как с этим быть? Я тут начал выстраивать некую систему…
– Она прекрасно подождёт вас до завтра! В эту комнату никто не заходил как минимум полгода…
– Больше, – возразил он. – Самый новый журнал на рабочем столе – от 2181 года, четырёхлетней давности. Более новые были в спальне.
– Хорошо, Дюпон. Тем более, до завтра вашу систему никто не потревожит. Если хотите, для вашего спокойствия я наложу стазис…
– Хочу! – живо ответил Жак.
– Но тогда вам самому придётся его снимать, я с самого утра отправлюсь в Анже.
– А! О! – Задумавшись, молодой человек почесал в затылке. – Наверное, обойдёмся без стазиса. И в самом деле, если столько лет никто не входил сюда…
Кивнув, госпожа Редфилд сунула в пространственный карман наиболее заинтересовавшие её записи и пошла к двери.
– А ночевать мы вернёмся в Лютецию? – спросил архивариус из-за её спины.
– Вы хотели бы попасть домой?
– Нет! – поспешно ответил он.
– В таком случае, успокою вас. Пьер приготовил нам спальни рядом с хозяйской, вон там, – и Лавиния показала на противоположный конец коридора. – Спокойной вам ночи, Дюпон, и постарайтесь не придумывать ничего, а выспаться. У нас с вами завтра будет до Тёмного работы.
– Спокойной ночи, – откликнулся молодой человек, скрываясь за дверью своей комнаты.
Вздохнув, госпожа Редфилд послала ему вслед коротенький импульс здорового сна.
«Знаю я таких, как ты, – пробормотала она. – Будешь полночи перебирать увиденное, а вторую половину себя накручивать. Спи!»
Её комната, похоже, когда-то давным-давно принадлежала хозяйке дома. После уничтожения вековой пыли здесь обнаружились и шёлковые золотистые обои, и туалетный столик розового дерева с большим ясным зеркалом, и бархатный пуфик. Впрочем, всё это Лавинию мало волновало, куда интереснее ей была ванная комната и кровать.
Умывшись, она села в мягкое кресло возле окна, налила себе в хрустальный стаканчик аква-виты, положила на столик добытые в городской страже документы и погрузилась в чтение.
Итак, протокол вскрытия.
«Дата – пятое мая 2185 года, время – десять утра.
Тело обнаружено четвёртого мая, доставлено в морг городской стражи через три часа, метод сохранения – стазис.
Мужчина, магический возраст шестьдесят шесть, реальный – двести четыре года. Одна шестнадцатая эльфийской крови. Правильное телосложение, хорошее питание. Магический узел растворился на шестьдесят процентов.
Страдал хроническими заболеваниями: артериальная гипертензия в лёгкой форме, гастрит.
Кожные покровы и видимые слизистые оболочки иссушены до пергаментного состояния…»
Госпожа Редфилд читала малоаппетитные подробности, описанные городским патологоанатомом, и недоумевала: налицо было действие отсроченного проклятия, принесённого с предметом, скорее всего – артефактом из числа древних.
Почему этого не заметила Служба магбезопасности? Ладно, предположим, они не проверяют все смертельные случаи в Анже и окрестностях, хотя и могли бы, смертность тут невысока. Но граф Буа-Жибо был, во-первых, магом, и для него умереть в двести четыре года – это рано, очень рано!
Во-вторых, это был владелец едва не половины земель в префектуре. И что? Некролог на последней странице местной газеты, размером чуть больше почтовой марки, это всё. Ни местного траура, хотя бы на полдня, ни торжественных похорон…
Выходит, его покойное сиятельство или чем-то очень насолило местным властям, о чём господин префект деликатно умолчал, либо Буа-Жибо сильно постарался, чтобы его забыли. Но ни то, ни другое не объясняет пропущенный случай магического убийства.
Теперь ей, Лавинии Редфилд, предстояло выяснить, кто его совершил. Найти амулет или артефакт, выяснить, как и когда его доставили, кто создавал предмет и накладывал заклинание, кто заказывал, разыскать этого злоумышленника и передать его в руки суда. Всё, как обычно, как последние очень много лет.
Она не сомневалась, что попутно полетят некоторые головы, и кое-кому придётся лишиться своих любовно обустроенных кабинетов, но это было лишь дополнительным фактором, гирькой на весах. А вот предстоящая охота!.. Ноздри её расширились, словно впитывая запах разгорячённых лошадей, кожаной сбруи, растоптанной травы, крови поверженного зверя.
В саду прокричала какая-то птица, и Лавиния очнулась.
Усмехнувшись, она глотнула аква-виты и подошла к окну. Башни, освещённые луной, бросали резкие тени во двор. Из распахнутой створки потянуло близкой рекой. На серебряный диск набежало облачко, свет померк, а по двору мелькнула быстрая тень, то ли кошка, то ли сова, и тут же сверкнули зеленью глаза бронзового стража.
«Надо спать!» – строго сказала себе госпожа Редфилд, снова уселась в кресло и стала читать.
______________________________
6 - {Инкуна́була (от лат. incunabula – «колыбель», «начало») – книги, изданные в Европе от начала книгопечатания и до 1 января 1501 года. Издания этого периода очень редки, так как их тиражи составляли 100–300 экземпляров.}
Глава 15
Завтракать я спустился в восемь. Ну, ладно, в начале девятого.
Но госпожа коммандер уже допивала кофе, стоя возле огромной мойки.
Нет, правда – огромной, туда можно было бы сложить тарелки после обеда на сто гостей, и ещё осталось бы место для воды и мыльного раствора.
– Вы так рано? – спросил я с некоторой растерянностью. – А мне… Какие у меня задания?
– В лабораторию сами не лезьте, Дюпон, я хочу кое-что там обследовать при помощи оборудования. Продолжите с библиотекой, там, думаю, хватит работы не на один день.
– О, да! – благоговейно прошептал я. – О, да!!
– Ну, вот и отлично. Пообедаете сами, чем найдёте и когда проголодаетесь, а к ужину я вернусь. Наверное.
– Слушаюсь, госпожа коммандер. Какие-то особые указания по библиотеке?
– Да вот тьма его знает, Дюпон, что там искать, – ответила она с досадой. – Я не понимаю пока, чем же занимался Буа-Жибо в своём долгом уединении. Военные артефакты? В лаборатории ничего похожего не обнаружилось. Возможно, вам удастся найти хвостик.
– Хвостик?
– Кончик ниточки! Тьма, Дюпон, у вас же есть чувство юмора?
– Не знаю, госпожа коммандер, согласно медицинской карте при приёме на работу такого обследования не проводилось.
– Ну, вот и я о том… Ладно, я отправляюсь в Анже. Если будут проблемы, вызывайте по коммуникатору, но лучше обходитесь сами.
И с этим ласковым напутствием госпожа Редфилд вышла во двор и открыла портал.
Одним глотком я допил свой кофе, запихал в рот остаток бутерброда и невнятно поблагодарил Пьера за завтрак. Тот лишь кивнул, запуская в раковину чистящее заклинание. «Надо же, а сторож-то не так прост, как могло бы показаться поначалу!» – подумал я, утаскивая из вазы яблоко. Меня ждал второй шкаф в библиотеке, начатый каталог и лучшая в мире работа: книги.
Шагнув из портального окна на непримятый ещё газон, Лавиния глубоко вдохнула воздух провинциального городка, пахнущий яблоками, розами и немножко лошадьми.
Анже ещё спал. Только-только начали подниматься жалюзи на хлебной лавке, открывались ставни в жилых домах, где-то далеко, возле особняка мэра, настырно звенел колокольчик тележки молочника. Городок просыпался, потягивался, словно раздобревшая домашняя кошка, грелся в лучах утреннего августовского солнца, открывал ему навстречу чашечки цветов в небольших садиках.