В спальне было тихо, в солнечном луче кружились потревоженные пылинки.
– Оружие готовить?
– Брось, Морис, нас самих вполне достаточно.
Дверь гостиной предательски скрипнула, и на вошедших воззрились две пары глаз.
– Мэтр Жаневиль, я полагаю? – вежливо спросила Лавиния.
– Да, – господин в старомодном костюме поднялся из кресла. – С кем имею честь?
Вместо ответа она протянула открытый лист, подписанный его величеством Луи. Нотариус осторожно развернул свиток, быстро пробежал по нему глазами, затем вернулся к началу и прочёл вслух, с выражением, как старый актёр читает монолог Макбета:
– «Госпожа Лавиния Редфилд является полномочным исполнителем Нашей воли в королевстве Галлия, а равно на его зарубежных территориях. Любое противодействие требованиям или просьбам указанной госпожи Редфилд Мы будем считать преступлением против королевской власти и карать по всей строгости законов. Луи, король Галлии», – тут Жаневиль опустил свиток и со вкусом повторил последнюю фразу. – По всей строгости законов, вот как!
Поименованная госпожа сладко улыбнулась:
– Хочется надеяться, что до этого не дойдёт.
Тут юноша в белом, о котором как-то успели забыть, встал, принёс ещё одно кресло и поставил его возле столика, заваленного бумагами:
– Прошу вас, садитесь.
Лавиния села, Гранкор встал у неё за спиной, внимательно следя за руками двоих… противников? Подозреваемых? Собеседников? Там видно будет…
– Итак… – нотариус смотрел выжидательно. – Я вас слушаю.
– Мэтр, это моя реплика! Это я хотела бы узнать, зачем вы пришли в замок, последний хозяин которого давно похоронен.
– Но ведь до момента, когда всё имущество перейдёт под руку его величества, осталось ещё два месяца, не так ли? Следовательно, заявить права на него может любой.
– Любой, кто эти права докажет, – согласилась Лавиния. – Давайте.
– Что?
– Доказательства. Предъявите мне неоспоримые доказательства того, что ваш клиент является наследником графа де Буа-Жибо. Кстати, имени этого самого клиента мы пока ещё не слышали.
– Себастьен Атталь, – юноша в белом привстал и поклонился. – Прошу прощения, что не представился раньше.
– Себастьен Атталь, – повторила Лавиния. – То есть, эльфийского имени вы не носите?
– Прадед порвал с родными и ушёл от них, – неохотно сказал тот. – Взял прабабушкину фамилию и предпочитал даже не ругаться на синдарине20.
– А что, в словаре синдарина есть ругательства? – удивилась госпожа Редфилд. – Вот уж не знала… Впрочем, это неважно. Я повторяю свой вопрос – у вас есть документы, доказывающие право наследования? Если нет, мы вправе считать, что вы попытались презреть неоспоримое право короля. И арестовать вас до выяснения.
Нотариус откашлялся.
– Господа, давайте начнём сначала!
– Давайте попробуем.
– У нас нет такого рода документов, но есть основания считать, что прабабушка господина Атталя…
– Та самая, что подцепила эльфа-изгнанника? – Лавиния вздёрнула бровь.
– Другая, – терпеливо пояснил мэтр Жаневиль. – У каждого живого существа две бабушки и четыре прабабушки.
– Ну, предположим, домовые гоблины могли бы с этим поспорить, как и некоторые представители животного мира… Но простите, что это я вас всё время перебиваю!
Тут Гранкор расслабился окончательно. Он хорошо знал коммандера Редфилд, и если она начала так развлекаться, значит, противник уже съеден. Просто ещё не знает об этом.
– Так вот, прабабушка господина Атталя одно время служила здесь в замке горничной, а затем стала экономкой. Её старшая дочь родилась до брака и, судя по некоторым рассказам, а также письмам и голоснимкам, к её появлению на свет имел прямое отношение его сиятельство граф де Буа-Жибо.
– Одиннадцатый? – спросила Лавиния с сомнением. – Не очень-то получается по датам…
– Десятый. Его сиятельство Кристиан-Жан де Буа-Жибо.
– То есть, бабушка господина Атталя была единокровной сестрой одиннадцатого графа.
– Именно так.
– И получается, что сам господин Атталь покойному сиятельству приходится внучатым племянником.
– Вы совершенно правы, – нотариус благостно улыбнулся и сцепил руки на животе.
– И что?
– Как – что?
– Предполагаемый наследник или его представитель должен заявить о своих претензиях в соответствующие организации, отправить письмо в Геральдическую Палату и ожидать решения его величества. Где в этом перечне вы видите визит в поместье, рассуждения о продаже имущества и прочие действия? Иначе говоря, вам, господа, пока что нечего здесь делать.
Мэтр Жаневиль задохнулся, вскочил и заговорил с жаром, сыпля параграфами и названиями законов. Его клиент поморщился, и, кажется, собирался что-то сказать, но в этот момент в руки Лавинии упал магвестник…
_____________________________________
19 - Видеть всё (квенья)
20 - Синдарин – называемый языком «серых эльфов», основное наречие народа синдар. Они были эльфами из племени тэлери, оставшимися в Белерианде во время Великого похода. Их язык стал отличаться от языка эльфов других племён, которые уплыли за море. Синдарин происходит от более ранней формы языка, называемой общий тэлерин, который, в свою очередь, произошёл из общеэльфийского языка эльдар до их разделения.
Глава 37
Своды коридора, по которому мы шли, были такими низкими, что здоровяк Бриван то и дело задевал макушкой серый камень и шёпотом поминал Тёмного. На третий раз Реверди ласково посоветовал ему:
– Или пригнись, или заткнись. Не то место, чтобы называть, кого не следует.
Напарник его последовал сразу обоим советам.
Шёл он первым, медленно, прощупывая каждый следующий камень, на который собирался поставить ногу. Я старался идти за ним след в след, Реверди замыкал нашу маленькую колонну. Иногда Бриван останавливался, поднимал руку, и мы замирали; он же уходил вперёд, а один раз – в боковое ответвление хода, тёмное, страшное…
Наконец этот путь закончился, и мы остановились перед дверью из почерневшего старого дерева, окованного железом. Мне казалось, мы шли по подземному ходу лет шестьсот, но, взглянув на часы, я понял: прошло восемнадцать минут.
– Вот так оно всегда и бывает, – хохотнул неунывающий Бриван, заметив мой взгляд на часы. – Сидишь в засаде – время ползёт, лежишь с красоткой – оно летит.
– Жером, проверь замок, – приказал Реверди.
– Уже проверил! Механика, никаких магических запоров, никаких ловушек. Правда, проржавело насмерть. Не уверен, что смогу провернуть механизм.
– Тогда тебе решать, Жак – мы можем высадить дверь, ну, или снять её с петель. Это очень быстро. Ещё можем аккуратно выбить собственно замок, а потом закрыть дверь магически…
– Но в этом случае уже никто, кроме вас, её не откроет?
– Точно.
– Ну, может быть…
Признаться, я медлил. Мне ужасно не хотелось предстать перед этими бывалыми оперативниками глупцом, а хуже того – человеком, в своей работе не разбирающимся. Но и выламывать дверь в потайной кабинет графа Буа-Жибо тоже было нельзя. Мы мало о нём узнали, только чуть-чуть копнули, и то я понимал: многие его секреты ещё долго секретами и будут оставаться.
– Что «может быть»? – поторопил меня Бриван.
– Я читал пару месяцев назад в ежеквартальном журнале по магоматематическим методам… – по поскучневшим взглядам напарников стало понятно, что такого рода литературу они игнорируют. – Недавняя разработка для хирургов, метод воздействия с использованием трёхслойной формулы. Верхний слой растворяет несущественное, в нашем случае – ржавчину. Второй работает как бы смазкой, а третий, внутренний, являет собой суть ключа, подстраивается под скважину и отпирает. Ну, то есть, там это было про хирургические операции, но это ж не важно. Только это именно формула, а не заклинание!
– Энергии много надо? – спросил Реверди.
Хмурый Бриван одновременно буркнул:
– Какая разница, формулы-то у нас и нет.
– Немало, от трёхсот до трёхсот десяти единиц, – ответил я. – А формулу я напишу, такое свойство памяти, ничего из прочитанного не забываю…
– Триста единиц – это ерунда, у меня накопителей тысячи на четыре, – Реверди достал из пространственного кармана и продемонстрировал тёмно-фиолетовый кристалл с детский кулачок размером. – Жером, дай блокнот и карандаш.
Формула словно горела перед моим взглядом, так что я уверенно переписал её на лист бумаги, тщательно прорисовав все надстрочные значки, и ткнув карандашом в два из них.
– Вот здесь и здесь надо повысить голос на два тона. А здесь – понизить.
– Понятно.
Реверди отобрал у меня листок, довольно уверенно прочёл формулу (хотя и шевелил при этом губами) и повернулся к напарнику:
– Поставь щит, на случай если что пойдёт не так, и отслеживай. Жак, а ты отойди шагов на десять, мало ли что.
Ну, спорить я не стал – отошёл и встал к стеночке, но смотрел во все глаза. Кажется, я уже говорил, несмотря на работу в магическом учреждении, использование формул и точно рассчитанных заклятий, высоконаучное оборудование, магия всё равно кажется мне чудом.
Никаких ужасов не произошло: словно тонкая огненная змейка скользнула с руки мага к замочной скважине, на миг обернулась огромным ключом и исчезла. В замке что-то тихо скрежетнуло, щёлкнуло, и дверь, качнувшись, растворилась.
– Отлично! – Реверди аккуратно сложил и убрал листок с формулой. – Ты молодец, Дюпон, вовремя вспомнил.
– Вернёмся в Лютецию – найди меня, я тебя возьму на тренировки, – добавил Бриван.
И я понял, что меня, кажется, приняли.
Через тайный кабинет мы прошли на цыпочках.
Правда, Бриван остановился на минуту возле одной из неизученных пока мною тетрадей, и даже руку к ней уже протянул, но я сказал тихонько:
– Напомни мне потом, чтобы рассказал тебе, отчего в гримуаре Яцека Бялобженьского стало триста восемьдесят страниц.
– Зачем?
– Всё равно с откушенными пальцами ты не сможешь работать…