Наш Спаситель сказал, что надо прийти и соблазнам, но горе тому, через кого приходят соблазны. То есть тот, кто сознательно становится на дорогу зла, губит свою душу, обрекает её на вечные муки, чего Господь ни одному человеку не желает. Он не нанимает служителей зла в качестве экзаменаторов, потому что Он сам не только Учитель, но и Экзаменатор. Правда о том, что Господь силён обратить зло во благо, то есть даже действия людей, которые желают нам исключительно зла, он делает для нас полезными, если мы способны извлечь эту пользу, но зло таким образом посрамляется, а не принимается к Богу на службу.
Спаситель знал, что Иуда хочет его предать, но не прогнал его от Себя, попустив совершится злу. Но это не значит, что Иуда совершил доброе дело, хотя тот чернокнижник утверждал и это. Дескать, без предательства Иуды не могла быть принесена искупительная жертва, следовательно, Иуда совершил доброе дело. В чём тут ложь? В том, что помыслы Иуды были направлены на зло, а не на добро. Он предал Христа не ради спасения человечества, потому и не имеет в деле спасения никакой заслуги. Даже этот вроде бы красивый образ: «мир без тенейбыл бы скучным», на самом деле сам себя разоблачает. Дело в том, что в Царстве Небесном как раз и не будет теней, потому что там свет исходит не из определённой точки, там свет повсюду, как если бы у нас сам воздух стал светом. то есть мы как раз и стремимся в мир без теней, и скучно там не будет, потому что пребывать в свете – ни с чем не сравнимая радость, которую могут отвергнуть только помраченные души, так они туда и не попадут. И зло – это, действительно, тень по сравнению со светом, ведь тень сама по себе не существует, это всего лишь отсутствие света, а свет существует сам по себе. Свет и тень – сущее и несущее, бытие и небытие. То, чего нет, не может служить тому, что есть. Вставший на сторону небытия – погиб. Зло не есть некий необходимый элемент мироздания, без которого невозможна гармония, зло обречено оказаться вне мироздания в небытии, во «тьме кромешной» и только тогда наступит гармония.
– Но как примирить то, что вы сейчас сказали, с тем, что вы говорили до этого?
– Вот тут-то и тонкость. Надо понимать, что зло отвратительно, но без него этот мир не только невозможен, но даже лишён смысла. Надо всеми силами души отвергать зло и одновременно принять тот факт, что зло существует в этом мире по Божьему попущению. Зло не есть элемент гармонии, но путь к грядущей гармонии возможен только через зло. Адепты зла никогда не могут сознательно служить добру, потому что это противоречит их природе, и тем не менее они помимо своей воли работают на грядущее торжество добра. А Бог будет судить нас именно за намерения, за направленность нашей воли. Иуда не войдёт в Царство Небесное, потому что ничего хорошего он не хотел, а то что получилось в конечном итоге весьма хорошо – это дело Бога, а не Иуды.
Я говорю всё это не для того, чтобы выстроить безупречную теорию, а для того, чтобы примирить человеческую душу с Божьим замыслом. Прежде всего – свою душу, а может быть, и тебе чем-то помогу. Когда мне говорят, что море зла в этом мире не совместимо с милосердием Божиим, мне хочется закричать: «Да поймите же вы наконец, что иначе никак не выковать грядущее совершенство». Море дано нам не для того, чтобы мы в нём утонули, а для того, чтобы прошли по нему, яко по суху. Если не будет моря, мы не научимся ходить по водам, то есть дело, конечно, не в самом хождении, а в том, чтобы стать такими людьми, для которых это возможно.
– Но ведь многие тонут.
– Тонут только те, кто отверг Бога, при этом Его же почему-то и обвиняют в том, что они тонут. Разумный человек, пробуя что-то делать без Бога, вскоре убеждается, что ничего не выходит, и тогда всё начинает делать с Богом. Неразумный человек настаивает на том, чтобы продолжать всё делать без Бога, а когда погибнет – обвиняет в этом Бога. Люди, обвиняющие Бога в том, что вокруг столько зла, никогда не пытались жить с Богом. Они относятся к Богу по принципу: я Тебя отрицаю, мне Твоя помощь не нужна, но Ты виноват в том, что у меня ничего не получается. Люди, обвиняющие Бога, поразительно самовлюблённые существа. Они говорят: «Почему в мире столько зла?» То есть сами себя они считают носителями исключительно добра. А ведь у любого из этих обвинителей можно спросить: «А почему в тебе столько зла?».
– Да, через море зла я, конечно, не прошёл, но та лужа зла, в которую я вляпался, была большой и страшной. И вот вспомнил сейчас лучезарного мальчика, нищего калеку, живущего на пепелище. Злодеи отняли у него всё, а он каждым дыханием своим славит Господа. Он не стал бы таким, если бы в его жизнь не пришло такое чудовищное зло. Его святость родилась именно от столкновения со злом. Не сомневаюсь, что ангелы ещё признают его превосходство. А ведь тогда я просто подумал, что мальчик сошёл с ума от горя. Мы спрашиваем, а где же был Бог, когда творилось такое зло? А Бог был в душе этого ребёнка. Бог смотрел на меня его глазами, а я не видел Его, то есть просто не хотел видеть. Моя душа почернела, потому я и не видел Бога в глазах святого мальчика.
– А знаешь, сколько ещё среди нас таких – умеющих, яко по суху, ходить по морю зла? Мы их просто не видим, а если бы видели, то не роптали бы на Бога.
– Значит, зло в этой жизни необходимо, для того, чтобы мы отреклись от него, возвысились над ним и победили его в себе. Значит, чем больше зла приходит в нашу жизнь, тем больше у нас появляется возможностей для духовного совершенствования?
– Вот тут не горячись. Есть хорошие слова: «На крест не просятся, но и с креста не бегают». Придут в твою жизнь горе и боль – не беги со своего креста, укрепляй свою связь с Богом, и Он поможет тебе всё выдержать и стать лучше. Но никогда не просись на крест, никогда не беги на встречу соблазнам и искушениям, чтобы их героически преодолеть и усовершенствоваться. У каждого есть мера того, что он может выдержать. Бог Сам пошлёт тебе трудности в меру того, что ты сможешь преодолеть. Но если будешь искать трудности и по своей воле стремиться навстречу злу, найдёшь столько зла, сколько тебе не по силам выдержать. А потом будешь сидеть и хныкать: «Как же так, я же был с Богом, а Бог мне не помог». Беда таких «героев» в том, что они не ищут Божьей воли, предпочитая творить свою, при этом думают, что они с Богом, но гордость удаляет их от Бога.
– Как сложно жить в вашем мире, отче. Сколько всего надо учитывать, сколько кругом ловушек, как легко исказить самую правильную мысль.
– А ведь рецепт жизни в этом мире очень прост: смирись и прими Божий мир таким, какой он есть, и чтобы не происходило в твоей жизни, всё принимай, как Божий дар – и радость, и горе.
Ариэль задумчиво улыбнулся, и старец его благословил.
Глава X, в которой друзья узнали, что такое Хаттин
Ариэль и Жан неведомо как оказались в центре страшной бури, солнце померкло, воздух наполнился песком и пылью, которые поднял страшный ветер. Сила ветра была такова, что они едва держались на конях, казалось, что их сейчас закрутит-завертит и поднимет в воздух, лицо и руки секло мелкими острыми камушками. Ничего не видя вокруг себя, они слезли с коней и держались за них, как за единственную опору, а перепуганные кони ржали и в любой момент могли вырваться и ускакать. Такой сильной бури никому из них раньше не доводилось пережить, рыцари надеялись, что она вот-вот кончится, но буря только усиливалась. И тут земля под ними страшно содрогнулась. Потом ещё и ещё раз. Ариэль почувствовал, что толчки идут из самой глубины земных недр, он подумал о том, что земля может сейчас разверзнуться и поглотить их. От всего мира осталась только молитва. Он ни о чём не просил Бога, кроме одного: «Господи, помилуй».
Молитва усиливалась, буря стихла. Вскоре Ариэль заметил, что песок и мелкий камень уже не секут лицо и даже через закрытые веки ощутил, что показалось солнце. Он открыл глаза. Вокруг них была каменистая пустыня, а вдалеке виднелся Иерусалим. Рыцарь ни на секунду не усомнился в том, что это и есть Святой Град, место страданий Христа. Они с Жаном не сказали друг другу ни слова, сели на коней и шагом поскакали к Иерусалиму. Вскоре они увидели, что к ним приближается на коне человек, одетый, как сарацин. Поравнявшись с рыцарями, он остановился и, глянув на них, весело рассмеялся:
– Плащи серые, кресты бурые… Это какой же Орден?
– Орден дураков Господних, – буркнул Жан.
– Судя по вашему юмору, вы не такие уж и дураки, – «сарацин» уже не смеялся, но продолжал очень жизнерадостно улыбаться. – Храмовники, не правда ли?
– Так точно. Братья Жан и Ариэль.
– А меня зовут Михаил, прозвище – Сириец. Хотя кто тут не сириец? Я хронист, самый несчастный человек в Иерусалиме.
– Это почему?
– Хронисту приходится знать больше других, а кто умножает познание, тот умножает скорбь, особенно в нашей нынешней ситуации. Знаете, что, благородные рыцари, поехали сейчас ко мне? У меня есть уютный домик неподалёку от Иерусалима. Сам не знаю, зачем я сегодня собрался в Яффу, срочных дел у меня там нет, готов вернутся и оказать вам гостеприимство. Вы, конечно, первым делом хотите в храм Гроба Господня, но для начала вам стоило бы привести себя в порядок и немного отдохнуть.
– Вы христианин? – опять довольно мрачно спросил Жан, ещё не успевший прийти в себя после бури.
– Не извольте сомневаться. Плохенький, но христианин, – нисколько не обидевшись, сказал Сириец. – На Святой Земле христиане обычно одеваются по-восточному, так что не торопитесь здесь нападать на сарацин, вы можете ненароком перебить последние христианские силы Иерусалима.
– Мы с благодарностью принимаем ваше приглашение, – улыбнулся Ариэль, которому сразу понравился этот весёлый, но явно очень непростой человек.
И вот они уже сидели в прекрасном маленьком саду небольшого домика, по-восточному расположившись на подушках вокруг низкого стола. Рыцари хорошенько вымылись, их одежду Михаил велел служанке постирать, а они облачились в цветастые восточные халаты, которые предложил им радушный хозяин. Подкрепившись мясом и фруктами, они теперь потягивали холодный щербет и блаженно улыбались.