Сали – тут он неисправим…
Все это, дружище, я знаю по собственному опыту. Девушка, которая живет напротив скверика с фонтаном, наша общая великодушная знакомая с капризными губками и веселыми глазами, имеет дурную привычку опаздывать на свидания, в чем, как я подозреваю, ты тоже имел прекрасную возможность убедиться. Ну, а что станешь делать, когда девушка опаздывает? Практичные люди вроде нас с тобой пользуются в подобных случаях услугами Сали…
Аввакум расправил плечи, бросил взгляд на обалдевшего приятеля и засмеялся.
– Ты только что заявил, будто я за вами следил. Это вздор, мой милый! Я и в глаза ваших физиономий не видел сегодня. Пятнышко на левом колене, трамвайный билет и ранты ботинок – все эти мелочи сами рассказали историю о твоем сегодняшнем свидании!
В комнате Аввакума между тахтой и книжными полками стоял старинный дубовый, окованный железом сундучок. Крышка его была инкрустирована перламутром – от большого перламутрового солнца расходились по всей крышке такие же перламутровые лучи. Из этого сундучка
Аввакум достал бутылку вина и две терракотовые чаши, архистаринные, изготовленные, вероятно, еще во времена старика Гомера.
– Это память о моем отце, – объяснил Аввакум и наполнил чаши вином.
Он чокнулся с приятелем, пожелал ему успеха в любви, сделал несколько больших глотков и задумался. Потом, рассеянно глядя на дымок сигареты, произнес:
– Вот в эти античные сосуды мы наливаем вполне современное вино. Это тебе ни о чем не говорит?
Инженер пожал плечами.
– Существует в мире неписаный закон: красивые женщины влюбляются в простофиль! – Аввакум весело захохотал. Он впервые за этот вечер смеялся от души.
Затем он взял чашу, осушил ее одним духом и показал на рисунок на ее выпуклой стороне: стремительно бегущую серну догоняет оперенная стрела.
– А это ты по крайней мере знаешь, что означает? –
спросил Аввакум. – Нет, конечно? Ладно, я растолкую тебе, что означает сие изображение, хотя это не входит в круг твоих культурных интересов. Смысл его в двух словах: истина, вечно бегущая впереди человека, и человеческий дух, вечно устремляющийся к ней. Иногда он настигает ее, иногда она уходит от него, но это не столь важно. Она –
женщина и часто обманывает того, кто гонится за нею. В
чем же суть?
– В том, чтобы стрела настигла серну! – быстро ответил инженер.
– Летящая стрела! – усмехнулся Аввакум.
Когда инженер наконец ушел, Аввакум долго ходил взад и вперед но комнате. Он несколько раз принимался за чтение третьего тома «Истории древнего Рима», но никак не мог сосредоточиться; он курил то сигареты, то трубку. В
эту ночь ему не читалось.
Он вынул из ящика письменного стола небольшой альбом и принялся рассматривать открытки, фотографии, но, видимо, и это ему надоело, потому что он снова принялся шагать от окна к двери и обратно.
Попробовал думать о предстоящих днях. Завтра он уже в отпуску, однако радости от этого он почему-то не испытывал. Так его застал рассвет.
И вот раздался телефонный звонок. Звонили из управления.
7
Начальник контрразведывательного отдела полковник
Манов, кивнув Аввакуму, указал ему на кресло и снова углубился в чтение лежащих перед ним бумаг.
В просторном кабинете было светло и как-то торжественно тихо и спокойно. Стрелки электрических часов на стене показывали семь.
Закончив чтение, полковник выпрямился, стряхнул воображаемые пылинки с лацкана своего белого пиджака и широко и добродушно улыбнулся.
– Неприятный утренний сюрприз в первый день отпуска, не правда ли, товарищ капитан? – При этих словах, хотя глаза его глядели добродушно, полковник метнул быстрый, словно вспышка молнии, взгляд на Аввакума.
Рассматривая в простенке между окнами карту Болгарии, Аввакум почувствовал на себе этот взгляд.
– Я не против сюрпризов, товарищ полковник, – спокойно ответил Аввакум.
– Даже когда они неприятны?
Он сел против Аввакума и скрестит на коленях руки.
– Есть сведения, что начиная с десятого августа и по сегодняшний день чья-то ультракоротковолновая радиостанция трижды обменивалась шифрограммами с районом, находящимся в радиусе двадцати километров к северу и к югу от горного массива Карабаир. Первая передача, которую засекли наши пеленгаторы, происходила в ночь с десятого на одиннадцатое августа. Полученные координаты указывают точку юго-восточнее Карабаира – в дикой, труднодоступной, особенно ночью, местности. Станция заработала точно в десять часов вечера. Шифрограмма короткая, но станция работала пятнадцать минут, так как и передающий и принимающий дважды меняли волну. Разумеется, тотчас же были приняты меры – блокированы дороги вблизи Карабаира, прочесан весь этот район. Однако меры эти не дали положительных результатов.
Девятнадцатого августа та же станция снова дала о себе знать в десять часов вечера. В горах находились наши люди; они были начеку. Станция заработала у них за спиной – примерно в двух километрах восточнее села Момчилово. Там есть урочище Змеица, где, если захочешь скрыться, сам черт тебя не сыщет. Запеленгованная передача была совершенно необычной. Она состояла из одной-двух зашифрованных фраз, а потом последовали какие-то таинственные звуки и шумы, которые, казалось, исходили из-под земли.
К сожалению, эти радиограммы еще не расшифрованы.
Из-за того, что менялись волны, наши «охотники» пропустили несколько слов, а это усложняет расшифровку.
Чтобы представить себе, насколько это сложно, ты должен знать, что каждая радиограмма имеет по два ключа и составлена на иностранном языке.
В этом же районе, в селе Момчилово, сегодня ночью имело место следующее происшествие. Кто-то забрался через окно в помещение военно-геологического пункта, похитил секретную схему и две тысячи левов. Несший охрану милицейский старшина подвергся нападению. Он ранен в голову и усыплен с помощью хлороформа. Арестован местный учитель.
Полковник снова стряхнул воображаемые пылинки с лацкана пиджака и вопросительно посмотрел на капитана.
«Таинственные сигналы, исходящие из-под земли, похищенная схема, хлороформ…» – Аввакум не смог сдержать усмешку.
– Простите, но это напоминает детективный роман!
Полковник нахмурился.
– Капитан, я вас поднял с постели не затем, чтоб спросить, что вам это напоминает. Да и ничего похожего на роман я не вижу во всем этом!
– Жду ваших распоряжений, товарищ полковник, – сухо сказал Аввакум.
– А вы напрасно обижаетесь! – заметил с усмешкой полковник. – Я не хотел вас обидеть. – Он немного помолчал, потом спросил: – Вы в отпуску, не так ли?
– С вашего разрешения, товарищ полковник.
– Так, так. Ну что ж, отдыхайте себе… Поезжайте к морю, купайтесь!
– Непременно, товарищ полковник.
Аввакум в душе усмехнулся, но лицо его оставалось все таким же строгим и непроницаемым.
– Непременно буду купаться, – повторил он.
– А таинственные сигналы, похищенная схема, хлороформ? – в глазах полковника вспыхнули лукавые огоньки.
Он наклонился к Аввакуму: – Разве это тебя не интересует?
Враг тянет через границу руку!. – И, резко сменив тон, он вдруг закончил сухо. – Я распорядился, чтоб Пловдивское окружное управление послало на место происшествия капитана Слави Ковачева. К этому человеку я отношусь с большим доверием.
– Да, он довольно энергичен, – не особенно охотно согласился Аввакум.
Полковник повернулся и бросил взгляд на электрические часы.
– Сейчас семь двадцать. Обстановка в данный момент такова. Район Момчилова и само село находятся под наблюдением соответствующих пограничных отрядов. По дорогам расставлены секреты. Даны инструкции пограничным заставам. Капитан Ковачев выедет из Пловдива в девять тридцать. – Он помолчал немного, потом сердито спросил: – А вы, товарищ Захов, когда соблаговолите отбыть на ваше Черноморье?
«И к чему эта игра в прятки?» – подумал Аввакум и встал.
– Товарищ полковник, – сказал он, – я надеюсь догнать капитана Ковачева где-нибудь на полпути между Пазарджиком и Батаком. Мотоцикл, который по вашему приказанию будет дан в мое распоряжение, уже на старте. Когда я входил в министерство, то видел машину у восточного входа.
– Вы, капитан, слишком много видите, – нахмурился полковник. Потом тем же недовольным тоном спросил: –
Неужто вы и в самом деле решили отложить отпуск, чтоб вместе с капитаном Ковачевым участвовать в предварительном следствии?
– Я просил бы вас дать мне приказ – он лежит у вас на столе, – спокойно сказал Аввакум.
Полковник, не говоря ни слова, развел руками, потом подошел к письменному столу, взял исписанный лист бумаги и подал капитану.
Теперь в его глазах, усталых и потускневших от бессонницы, не было ни молний, ни лукавых огоньков, – одна лишь радость, чистая и теплая, как раннее солнечное утро, светилась в них.
8
Месяц назад Аввакум строил совсем другие планы, в мыслях он был очень далек от того, чем ему пришлось заняться сейчас. У него было намерение вдвоем с Сией совершить путешествие по реке Ропотамо. Лилии не очень-то привлекали его, но зато какое широкое поле деятельности: ловить и жарить рыбу, собирать валежник и разжигать по вечерам большие костры, распознавать по крику ночных птиц, покуривать трубочку у входа в палатку, где спит
Сия… Ну, а когда все это начнет ему надоедать, он повезет
Сию в Мадар, покажет ей знаменитого Мадарского конника, этот чудесный памятник Первого болгарского царства, былой славы болгар. И образовавшийся сам собой в глубокой древности амфитеатр покажет ей, и покрытые плющом и красным мхом скалы, гигантским каменным козырьком врезающиеся в небо. Оттого, что здесь они отвесно громоздятся одна на другую, человеческий глаз подвержен странной иллюзии: если Аввакум отойдет хотя бы метров на двадцать от Сии, то покажется ей маленьким, совсем крохотным, как игрушечная кегля. Вот иллюзия, обманчивость которой он с преве