родетельно занялись делами. Возлюбите ваши советы, которых вы бежите, отдайте ваше время свершению нужных дел, преодолейте мелкие недостатки – они вам вредят – и потом, победив врагов и невзгоды, возьмите пример с упомянутых вами государей, когда по своему положению уподобитесь им. Месье[1293] умер, вам остается подняться только на одну ступеньку, чтобы достигнуть трона. Примите еще одно свидетельство моей верности: не совершайте только наполовину дела настоящего времени в тщеславной надежде на будущее; теперь вы меньше заботитесь о государстве, которое принадлежит тому, кто придет (с Божьей помощью). Но если вы занесли ногу, чтобы взойти на ступень до того, как эта ступень опустела, как это бывает при фехтовании, достаточно будет одного удара, чтобы повалить вас, если в это время ваша нога повиснет в воздухе».
Король Наваррский поблагодарил Обинье и клятвенно обещал отложить на два года свои планы относительно графини. По приезде в Сен-Жан Обинье помог государю сойти с коня, и, узнав, что господин де Тюренн, утомленный дорогой, лег в постель, пошел пересказать ему свою речь. Конец ее прервал явившийся король. Он пересказал виконту вышеприведенные слова в том же порядке, но так, как если бы они не исходили от другого лица, а были порождены его собственным воображением.
Вскоре начались приготовления к осаде Ниора[1294]. Уезжая последним и взяв с собою двух слуг, дабы отослать их к государю, Обинье получил известие о смерти господина де Гиза[1295] и повез эту новость за три мили от театра военных действий. При взятии Ниора ему выпало на долю сдержать натиск капитана Кристофа[1296] и зажечь первую петарду[1297]. Потом, взяв с господ Сен-Желе и Парабера[1298] обещание, что они последуют за ним, он повел первый отряд. Далее он вступил в неудачный бой с отрядом д’Арамбюра[1299]. С обеих сторон погибло три дворянина и два солдата; один его большой друг потерял глаз[1300]. Вы прочтете в главе 16-й книги второй о том, как в Майезе, взятом после Ниора, Обинье остался губернатором[1301], к большой досаде своего государя, намеренно давшего ему самый жалкий округ, чтобы заставить от него отказаться. Но Обинье слишком устал бросаться в разные стороны.
<1589> Надо было пойти на помощь в Ла-Гарнаш, куда, вопреки советам Обинье, выступил герцог де Шатийон[1302] и сам повел свои войска ночью; часть их погибла бы без подкрепления Обинье. Когда Обинье вернулся, оставшийся из-за болезни в Ла-Мотт[1303] король захотел, по выздоровлении, посмеяться: он приготовил приказ о предстоящем деле поблизости от Майезе. Но губернатор велел подделать другой, совершенно сходный, приказ для своих людей, чтобы отделаться от короля. Когда же сообщение об этом пришло, король сказал ему: «Мы думали поднять ложную тревогу, но пришло настоящее уведомление, что вы должны спешно вернуться в свою крепость». Обинье весело вернулся к себе. Это явилось первым отдыхом или, вернее, первой передышкой среди трудов, которые он выполнял приблизительно с пятнадцати до тридцати семи лет. По справедливости, Обинье мог сказать, что, кроме тех дней, когда он болел и страдал от ран, он не провел без тяжких трудов и четырех суток подряд.
После свидания королей и сражения при Туре[1304], куда прибыл Обинье, король осадил Жаржо[1305]; там Обинье вместе с Фронтенаком совершил то, что описано в главе 21-й той же книги, где он называет себя «еще один человек». Он повел добровольцев на осаду Этампа[1306], потом он стоял под Парижем, входя в состав одного из пяти конных пикетов, которые расставил сам король; после смены караула, желая вызвать на бой Сагонна[1307], Обинье, один, тайком отправился в Пре-о-Клер[1308]. Там он окликнул передового всадника по имени Леронньер, квартирмейстера при графе де Тоннере[1309]. Всадник ответил ему только бранью и отказом узнать его, вызывая его на бой, впрочем представлявшийся невозможным: их разделял огромный ров. Увидя на этом человеке посеребренное оружие, Обинье решил разглядеть его поближе, но так как там протекала речка Орж[1310], разделявшая их, не заметил рва и был очень удивлен, очутившись на самом краю его; тут волей-неволей он должен был пришпорить коня и решиться на все. Хорошо, что этот конь умел славно прыгать. Противник на другом краю рва встретил его пистолетным выстрелом; тотчас же к горлу его был приставлен пистолет Обинье. Он был вынужден просить пощады и безоговорочно сдаться, хотя восемь или десять всадников поскакали к нему на помощь. Он был живьем привезен к принцу де Конти[1311] и к господину де Шатийону, находившимся не ближе Вожирара[1312]. Только что раненный король[1313] был обрадован этим происшествием; он пожелал видеть пленника, но, вопреки приказанию своего государя, Обинье не захотел, как он выразился, шарлатанить.
Король Наваррский, который должен был теперь стать французским королем, повел ночью в покои умирающего короля восьмерых своих приближенных, надевших панцири под камзолы. Озабоченный до крайности множеством дел, он запер в одной комнате Лафорса и Обинье[1314], который произнес речь, приведенную в главе 23-й книги второй.
<1590> В первый же вечер, когда французская и испанская армии очутились одна против другой между Шелль и Ланьи[1315], король приказал Обинье снять стоявшие днем пикеты. Приняв Обинье за командира, испанские конные стрелки вовлекли его в стычку, в которой он чуть не погиб. На следующий день, находясь при ставке короля, Пишри[1316] и он тайком отлучились с целью разжечь перестрелку, казавшуюся им слишком вялой. Затем они воевали с Руле[1317], что описано в конце главы 7-й книги третьей; там же именно Обинье явился посредником между королем и маршалом Бироном[1318].
<1591–1593> В той же книге, в главе 10-й, рассказывается о его делах; там выведен он в звании полковника, а также и офицера, под чьим предводительством был взят Монтрёй[1319].
О нем же идет речь в главе 14-й, там, где описывается, как посол Эдмонд[1320] вмешался в бой, дабы спасти Обинье, равно как спас его, сброшенного с коня двумя ударами копья, Арамбюр.
При осаде Руана король почтил его званием боевого сержанта[1321], по предложению герцога Пармского[1322]. Здесь Обинье восхваляет своего господина, превзошедшего в храбрости Роджера Виленса[1323] и его самого; в главе 22-й приводится речь Обинье, опровергающая речи Д’О[1324], убеждавшего короля отречься от своей религии. К этому надо прибавить, что при перестрелке под Пуатье Обинье признал Плюзо и остерег его от аркебузной стрельбы[1325]; за это он был награжден здоровым выстрелом из мушкета, попавшим в правое плечо его коня, причем пуля вышла через бедро сзади; конь не испугался; это был тот же конь, по имени Паспорт, который перескочил через ров в Пре-о-Клер.
<1595> Обинье прибыл к осаде Ла-Фер в Шони[1326]. Он носил траур по жене[1327], умершей несколько месяцев назад; впоследствии в течение трех лет он не провел ни одной ночи, не оплакивая ее. Желая удержаться от слез, он сжимал руками селезенку, вследствие чего у него образовалось скопление застывшей крови; однажды он испражнился ею: она вышла в виде плотного сгустка. Принять участие в осаде его побудили следующие обстоятельства: на одном съезде[1328], когда он работал над делом, о котором вы прочтете дальше, его сотоварищи сказали, что его стойкость вызвана только отчаянием. По их словам, он никогда не пользовался милостью короля и не смеет появиться перед ним. А так как король за столом, при всех, поклялся его убить, Обинье, чтобы отменить это решение, совершил шесть путешествий, из которых одним и явился его приезд. Как только он прибыл в дом герцогини де Бофор[1329], где ждали короля, два знатных дворянина сердечно посоветовали ему уехать, потому что король гневается на него. И действительно, Обинье услышал, как несколько дворян спорили, передадут ли его в руки караульного начальника или дворцового коменданта. Тем не менее вечером Обинье стал между факелоносцами, ждавшими короля. Когда карета остановилась у крыльца, он услышал, как король сказал: «Вот монсеньор д’Обинье». Хотя это величание титулом монсеньора пришлось Обинье не по вкусу, он подошел к выходившему государю. Король приложил щеку к его щеке, приказал ему помочь герцогине выйти, а ей велел снять маску, чтобы поздороваться с Обинье. Тогда в толпе послышалось: «Вот вам и комендант!» Запретив другим следовать за собою, король ввел одного Обинье со своей возлюбленной и с ее сестрой Жюльеттой