.
Во второй статье Бобров подчеркивает, что в редакции немецкого поэта «Мюнхгаузен» наконец предстает в своем наиболее полном виде. Исследователь доказывает правомерность деления всей книги на три части (Распе, неизвестный автор, Бюргер). Книжечка Распе повествует, как о том говорит ее название, о приключениях барона в России. К этим рассказам примыкают и эпизоды пребывания героя в турецком плену (первая—шестая главы). В рассказах седьмом—двадцатом Мюнхгаузен побывал в Северной Америке, на Средиземном море, в Каире, Венеции. Однако Бобров тут же пишет о запутанности вопроса об авторстве книги. «Несомненно лишь, что над „Приключениями“ работали Распе и Бюргер», — считает он[356].
В советское время попытку проинтерпретировать книгу о бароне Мюнхгаузене предпринял И. Ренц[357]. В этом издании рассказы барона распределены по вечерам. Не касаясь содержания книги, в котором присутствуют, как и в иных изданиях, вставки переводчика, упомянем, что и здесь имеются эпизоды Бюргера, и обратимся к предисловию. И. Ренц, пожалуй, впервые откровенно негативно высказывается о Распе, называя его «проходимцем»[358]. Попутно он отдает дань искусству барона рассказывать свои истории, которые привлекали в его дом самых различных слушателей. Ренц, не подкрепляя примерами свое заявление, пишет: «...целый ряд сочинителей, английских и немецких, дополнили основное произведение Распе своими „продолжениями“»[359]. Сразу же необходимо подчеркнуть, что среди немецких сочинителей не было «целого ряда». Если понимать Ренца буквально, то к ним можно отнести прежде всего Бюргера, а затем Шнорра, выпустившего «Дополнение» к «Удивительным приключениям»[360], но последний автор создал вполне самостоятельное произведение, достаточно интересное, чтобы остановиться на его исследовании. Книга Шнорра композиционно самостоятельна. Она содержит рассказ о новых похождениях барона и может рассматриваться как попытка показать Мюнхгаузена в других положениях.
В дальнейшем упоминание о «Бароне Мюнхгаузене» можно обнаружить в «Литературной энциклопедии» (1929)[361], где указывается, что в «Приключениях» сатирически изображается служилое дворянство Германии.
Первой в отечественном литературоведении статьей, непосредственно посвященной исследованию перевода «Мюнхгаузена» на русский язык, явилась статья Е. Книпович о социальности книги[362]. Автор впервые указывает, что Распе принадлежит к передовым просветителям, сплотившимся вокруг Лессинга, «которые в середине XVIII в. мужественно показывали зубы немецкому феодализму»[363]. Называя Распе «младшим сыном» просветителей, подчеркивая юмор, а не сатиричность книги, Е. Книпович рассматривает произведение как создание одного Распе, хотя тут же приводит фрагмент, который всецело принадлежит немецкому поэту-демократу Бюргеру (русский генерал с серебряной крышечкой на голове)[364].
Отдавая должное Бюргеру, автор статьи в журнале справедливо замечает, что интерес к образу барона Мюнхгаузена, воскресший в немецкой литературе XIX в., был вызван борьбой с «призраком феодализма, вернувшимся в Европу после Ватерлоо»[365]. Эта борьба подчеркивает крепкую связь жизнерадостности Мюнхгаузена с народным юмором, с традицией народного творчества, фантастических и сатирических приключений от Лукиана до Свифта. Книга «действительно является тем обличением лжи, которым считали его и сам Распэ и Бюргер»[366]. Барон Мюнхгаузен, полагает исследовательница, вызывает симпатию читателя, несмотря на свое беззастенчивое вранье, дворянское зазнайство и авантюрность. При переработке книги для детей возникает опасность выпячивания на первый план именно фантазирования, социальная сторона остается забытой. Издавая книгу для юного читателя, необходимо учитывать различные компоненты книги, так как забвение одного из них может повлечь за собой искажение идейно-художественного замысла автора.
В 1936 г. А. Горнфельд написал рецензию на очередное издание пересказа «Приключений» К. И. Чуковским[367]. Автор по традиции рассказывает биографию подлинного барона Мюнхгаузена, а затем делает попытку понять цели Бюргера и Распе. Он указывает, что задачи обоих писателей не вполне совпадают. Для англичан была вполне уместна пародия на экзотические путешествия и рассказы о заморских странах. Бюргер же имел в виду прежде всего «легкую забаву, обновляющую человеческую природу» (Горнфельд). В результате место слушателей барона — взрослых людей заняли дети и подростки. Над фантазиями Мюнхгаузена можно только смеяться, считает автор статьи, и волна насмешки над краснобайством захватывает детей. Здесь концепция Горнфельда становится неубедительной. Детям не свойственно издеваться над необычайным. Они как раз готовы поверить в фантастическое, чем и обусловлено влияние выдумок и сказок. Дело, видимо, в другом. Не насмешка над Мюнхгаузеном приковывает к его приключениям внимание детей, а именно игра фантазии, безудержный полет мысли, а затем и умение находить выход из любого положения, его находчивость, необычайная ловкость и сила. Эти его качества пленяют детей. С другой стороны, барон Мюнхгаузен превращается по воле авторов книги в обличителя социального зла, что справедливо. Проявление издевки над сильными мира сего содержится в «Удивительных приключениях барона Мюнхгаузена» (с давлением феодального мира пришлось столкнуться как Распе, так и Бюргеру).
В послевоенные годы наиболее интересной работой является предисловие А. В. Амстердама[368], который первым в сжатой форме выразил значение книги: «Эта книга является выдающимся памятником мировой сатирической литературы. Она вдохновлена передовыми демократическими идеями своего времени, в ней нашли воплощение лучшие национальные традиции немецкого народа»[369].
Распе воспринимал свою книгу как пародию на лживые выдумки хвастунов. Это было первым замыслом «Приключений», как полагает Амстердам. Заслугу Бюргера автор предисловия видит в изменении не только объема произведения, но и его замысла. «Под пером писателя-демократа рассказы Мюнхгаузена приобрели характер подлинно народной сатиры на немецкое юнкерство, на князей и служителей церкви»[370]. Эта демократическая сторона произведения Бюргера неотрывно связана с идеей народности и популярности, демократизма и общедоступности литературного продукта. Исследователь прав, показывая, что Бюргер был одним из немногих писателей 70—90-х годов XVIII в., «кто в своих произведениях выразил революционные настроения народа, непримиримо враждебное отношение крестьян к своим угнетателям-дворянам»[371]. Исследователь, как мы видим, первым попытался рассмотреть идеи книги в общем контексте творчества немецкого поэта-демократа. Для литературно-эстетических взглядов Бюргера характерны попытки наиболее полного приближения профессионального творчества к жизни простого народа. Его желание писать так, чтобы быть понятным как в высших, так и в низших слоях общества, нашло свое воплощение в «Удивительных приключениях барона Мюнхгаузена», которые читались всеми.
Наряду с этим «Приключения» следует рассматривать также и в плане богатых традиций сатирической и комической литературы Германии. Здесь А. В. Амстердам указывает на некоторые источники, из которых был почерпнут ряд рассказов барона («Фацетии» Бебеля, «Рыцарь-Зяблик», «Шельмуфский» Рейтера); при этом подчеркивается, что в немецком фольклоре тема «лжи» освещается по-разному. В некоторых рассказах о лжецах герой — не обманщик, скрывающий правду в личных целях, а выдумщик, забавляющий слушателей[372]. К ним можно отнести Мюнхгаузена.
Для народного рассказа о лжецах характерной является сатирическая фантастика, обличающая различные неприглядные события. Для «Мюнхгаузена» специфична смесь реально достоверных фактов с самыми невероятными выдумками, как справедливо замечает литературовед[373]. Ложь в произведении Бюргера подвергается осмеянию, ее задача — помочь разоблачению отрицательных явлений немецкой жизни[374]. Но это одна из сторон. Сложность же книги о бароне заключается в том, что она многопланова. Ложь в ней служит, с одной стороны, разоблачению беспочвенного фантазерства, а с другой — способствует в то же время развитию умения фантазировать.
Правомерны рассуждения Амстердама о пяти необыкновенных слугах барона, которые являются героями немецких народных сказок. Они совершают удивительные подвиги, причина которых — в их природных свойствах. Все вместе они огромная, никому не подвластная сила[375], но ведь эти герои не менее условны, чем литературный барон, поэтому они под стать ему. В бароне как бы собраны качества его необыкновенных слуг с добавлением другого, присущего только ему: находчивости, умения размышлять, а значит сам Мюнхгаузен является шестым членом этой удивительной группы умельцев[376]. Амстердам подметил, что слуги барона не принадлежат к его челяди[377]