— Есть, товарищ начальник!
Захватив заявление о похищении пробки, Виктор ушел. Шагая по длинному коридору, он вспоминал «Петра I», «Хождение по мукам», «Аэлиту», — книги, доставившие ему много радости, и гордился тем, что его помощь понадобилась такому выдающемуся писателю.
«Хоть и невелика потеря — пробка, — рассуждал он, — а всё же ему должно быть обидно. Конечно, обидно! Обязательно нужно эту пробку найти и вернуть… Полковник прав, отвинтили крылатую девушку какие-то уличные озорники… Но кто именно?»
Виктор сидел за своим столом и прикидывал, с чего начать. Ясно было одно — действовать нужно очень осторожно. Если идти обычным путем, вызвать к себе подозрительных мальчишек, пригласить их родителей, — можно всё испортить. Виновник или запрется, и слова из него не вытянешь, или — еще хуже — забросит куда-нибудь эту пробку так, что ее и с собаками не сыщешь.
Поглядев еще раз на адрес места происшествия, указанный в заявлении, Виктор усмехнулся и поднял телефонную трубку.
— Нет, Шурика дома нет, он на даче, — ответил женский голос.
— Ах, да! — вспомнил Виктор. — В Сестрорецке?
— В Сестрорецке.
— Спасибо.
Виктор нашел в столе маленькую записку Шурика, сообщавшего о своем отъезде из города и приглашавшего в гости.
— Нужно ехать! — сказал он сам и, как всегда сразу же сделал то, что говорил.
Через час он уже ходил, высоко поднимая ноги, по серебристому песку Сестрорецкого пляжа и приглядывался к коричневым ребятам, прыгавшим и кувыркавшимся под горячим солнцем. Подняв руку козырьком, он долго смотрел на сверкавшую рябь залива. Оттуда накатывался на берег такой звонкий, заразительно веселый вал смеха и визга, что хотелось не медля присоединиться к неутомимым купальщикам.
Виктор разделся и, делая огромные прыжки, побежал по бархатисто-гладкому и прохладному дну мелководья.
Шурика он заметил издали, подплыл к нему подводой, схватил за ногу и потянул вниз. Только погрузившись в воду, разглядел Шурик зеленоватый силуэт уцепившегося за него парня и отчаянно дрыгнул ногой. Он уже хотел обругать обидчика, когда рядом с собой увидел смеющееся лицо Виктора. От неожиданной радости Шурик снова хлебнул воды и, отплевываясь, невнятно пробулькал:
— Д-дядь Вить!
— Испугался, герой!
— Дядя Витя! — всё еще не веря своим глазам, кричал отдышавшийся Шурик, — вы ко мне? В гости? На весь день?
— К тебе, но не в гости… Дело есть. Помощь твоя нужна, — говорил Виктор, плывя рядом с Шуриком.
— Наконец-то!
Сколько времени мечтал Шурик о настоящем сыщицком деле, которое когда-нибудь поручит ему Виктор. Иногда казалось, что это время никогда не наступит, что Виктор, как и все взрослые, только водит его за нос, заставляя хорошо учиться и набираться сил для того далекого и туманного будущего, когда он станет взрослым.
— Поплыли скорее, дядя Витя! — заторопился Шурик, зарываясь головой в воду.
Виктор смотрел на мелькавшие перед ним крепкие, мускулистые руки Шурика и вспоминал того щуплого мальчугана с пылкой фантазией и решительным характером, которого он четыре года назад вызволил из неудачного путешествия на «Северный полюс». Как он вытянулся и возмужал! На пользу пошли занятия у динамовцев.
Встретил Виктор как-то Шурикину мать, Елену Николаевну. Нахвалиться не могла на сына. И разумный, и внимательный, и по дому помощник. Совсем другой парень стал. Любит иногда прихвастнуть по-прежнему и помечтать по-ребячьи, но главное понял: скучные, будничные дела не обойдешь, осилить нужно.
На берегу в тени густо разросшихся кустов было прохладно, но Шурику не лежалось.
— Ну, давайте, дядя Витя, рассказывайте.
— Дядя, — усмехнулся Виктор. — Скоро меня ростом догонишь, а всё дядей кличешь.
— Ну ладно, товарищ Зубов, больше не буду.
— Нет уж, лучше дядей зови, а то как-то непривычно… Ну, слушай. Ты писателя Толстого Алексея Николаевича читал?
Шурик подумал и улыбнулся.
— Это который «гиперболоид»?
— Точно.
— И «Аэлиту» читал, дядя Витя. Мировой писатель!
— Так вот какая неприятность с ним произошла…
Виктор рассказал о похищении ювелирной пробки.
Шурик слушал, нахмурив мокрые брови, и на лице его появилась сердитая озабоченность.
— На нашей улице? — переспросил он.
— Рядом, в переулке. Пробку эту нам с тобой нужно найти и вернуть Алексею Николаевичу.
Шурик поймал губами зеленый листочек, щекотавший ему нос, пожевал его и уверенно сказал:
— Найдем. Поехали, дядя Витя, сейчас найдем.
— Не торопись, подумать нужно, как искать, где?
— А я знаю, где. У Петьки Пузыря, раз, помните, который у меня лису украл. У Генки, два. У Борьки-рыжего, три. Это непременно кто-нибудь из них. Вот увидите, дядя Витя.
— Предположим. Как же ты будешь искать?
— Как… Приду и возьму за шиворот: «Гони пробку или в милицию отправлю»! Сразу отдадут.
— Нет, — поморщился Виктор. — Зря я с тобой связался. Ничего у нас не выйдет.
— Почему? — озадаченно спросил Шурик.
— Как же это так, — придешь и схватишь за шиворот. А если тебя схватят и потребуют пробку?
— Так ведь я не брал…
— А Петька и Генка брали? Ты что, видел? Дадут они тебе по зубам и правы будут.
— Не дадут. Они меня боятся.
— Значит, на слабых хочешь силу свою показать? Кулаком запугать? Нет, друг, мне таких помощников не нужно.
— Дядя Витя, так я ведь не знал, думал, так лучше.
— Плохо думал. Даже если бы они и взяли пробку, всё равно ничего бы от них не добился. Напугал бы их только милицией и всё. А они бы пробку в Фонтанку бросили, и никаких бы следов не осталось.
— Как же искать? Вы только скажите, я всё сделаю.
— Давай думать. Как, по-твоему, если бы тот неизвестный паренек знал, что пробка принадлежит писателю Толстому, стал бы он ее отвинчивать или постыдился бы?
— Не стал бы.
— И я так думаю. Вряд ли найдется такой мальчик, который не читал бы «Гиперболоида», или «Детство Никиты», или про Буратино. Верно?
— Точно.
— А раз читали, значит, и писателя этого любят, уважают и не станут ему гадости делать.
— Точно!
— Вот давай мы с тобой этим обстоятельством, и воспользуемся. Ты расскажи ребятам, что на вашей улице обидели того самого писателя, который написал «Золотой ключик». Я уверен, что все они рассердятся и захотят найти пробку. Так у тебя появится много помощников. И тот, что похитил пробку, тоже узнает. И может быть, он пробку отдаст не от страха перед милицией, а от стыда. Так вернее будет.
План Виктора захватил Шурика. Он даже вскочил с травы и хлопнул себя по голым ляжкам.
— А вы со мной тоже к ребятам пойдете?
— Видишь ли, меня многие ребята на вашей улице в лицо знают. Сразу пойдет слух, что пробку милиция ищет. Тот, кто ее спер, подумает, что я его в тюрьму собираюсь посадить, испугается, и пробка может пропасть. Поэтому я к тебе и обратился. Всю операцию проведи сам, но меня держи в курсе дела, каждый час по телефону звони. Согласен?
— Еще как! — Шурик готов был расцеловать Виктора. Он бросился к своей одежде. Прыгая на одной ноге и другой нацеливаясь в штанину, он уверял: — Не пожалеете, дядя Витя. Вот увидите! Всё сделаю!
— Ты уехать можешь сейчас?
— Еще как! Только тете Лизе скажу. Мы тут рядом.
С тех пор как Шурик стал заниматься спортом и с помощью Виктора овладел некоторыми приемами бокса и вольной борьбы, его авторитет среди мальчишек стал недосягаемым. Он получил почетное прозвище «Шурка-боксер» и гордился им. Поэтому на его клич отозвались все, кто в этот час был дома.
Собрались мальчики на пустыре, недавно превращенном в футбольную площадку. Хотя Шурик созвал только самых умных и сильных ребят, учившихся уже в шестых и седьмых классах, к ним, однако, привязалась и мелкота, какие-то недомерки-второклассники, шумевшие и толкавшиеся больше всех. Славик хотел уж было погнать их в шею, но Шурик остановил его:
— Пускай, может, и они пригодятся.
Расселись у стенки на чем попало, и Шурик шепотом сказал:
— Сегодня на нашей улице случилось страшное преступление.
Ужас и любопытство заставили ребят ближе придвинуться к Шурику. Все глаза и рты были раскрыты.
— Такое преступление, — продолжал Шурик, — какого еще и не было никогда. Про гиперболоид инженера Гарина читали?
Неожиданный вопрос застал всех врасплох. Славик откликнулся первым:
— Читали.
— А «Золотой ключик», про Буратино и Карабаса-Барабаса читали?
Тут уж несколько голосов слились в один. Особенно радостно и звонко кричали малыши:
— Читали! Читали!
— А Петра Первого в кино видели?
— Видели!
— Так вот, все эти книжки и кинофильмы сочинил писатель Толстой. А сегодня утром он был на нашей улице.
— Кто был?
— Толстой, писатель.
— Врешь! — уверенно сказал Андрюшка-геолог, собиравший коллекцию булыжников и кирпичей. — Толстой давно умер, и Пушкин… Все классики умерли. Мне Венька сказал.
Венька, старший брат Андрюшки, учился в университете и знал про всё на свете. Спорить с ним было бесполезно. Но Шурик только презрительно усмехнулся:
— Ну и дурахман ты, Андрюха! Слышал звон, а откуда он, не знаешь. То был другой Толстой, который «Войну и мир» написал. Так он умер. А этот живой, на машине ездит.
Шурика поддержали Славка и другие ребята. Андрюшка замолчал. Литературный спор окончился.
— Так вот, — продолжал Шурик. — Приехал сегодня писатель Толстой на нашу улицу на своей машине. Остановился он за углом, в переулке, и пошел гулять. Я так думаю, что он хочет про нас написать и ходил — смотрел, какие мы. А на его машине, на радиаторе красивая такая пробка — девочка с крыльями.
— Я видел! — закричал вдруг маленький Юрка, тихий, чистенький мальчик, прославившийся тем, что он обрезал ножницами свои длинные ресницы, из-за которых его дразнили девчонкой. После этого ресницы отросли еще больше. Юрка очень страдал и при разговоре прятал лицо. Сейчас, когда все уставились на него, он покраснел и стал оправдываться: