— Тихая пристань, — сказал врач, — здесь бы я согласился побыть немножко больше…
— Это притон разбойников, — прокаркал Николка, — увидите, что мы снова попадем в переделку.
Кто из них был прав, покажет будущее.
Тучи комаров вились в осоке и над нею, трубя звонкую песнь любви; от этой песни приходилось затыкать уши. Ниже москиты справляли свой праздник, сплошной завесой повиснув над поверхностью воды. Стрекозы — пестрые, красные, сине-вуалевые, как гигантские «Юнкерсы», либо резали заполненное жизнью пространство, разгоняя всех с дороги, либо стояли неподвижно в воздухе, едва шевеля крыльями. Все участники осеннего праздника, каждый по-своему, выражали свои чувства: трубили, жужжали, звенели; а в общем, составляли многоголосый и дружный хор, отвратительно действующий на нервы невольных слушателей.
— Знаете, друг, — пытаясь рассеять пессимистическое настроение Николки, сказал врач. — Мы с вами попали на малярийного комара…
— Надеюсь, он нас не укусит? — кратко ответствовал тот, крепко сжимая свое единственное оружие — дубинку врача, с которой он решил не расставаться, несмотря ни на что.
— Нет, этого он не может сделать при всем своем желании… А знаете ли вы, как отличить малярийного комара от обыкновенного?
— Не знаю. — Николка не был склонен к разговору.
— У малярийного комара пятнистые крылышки, и еще…
Николка плохо слушал, и врач оборвал свою речь, решив выждать перемены настроения друга.
Между тем невнимательный слушатель не имел дурного настроения, как можно было вывести из его лаконичности, он просто с головой ушел в наблюдения. Он следил за той очередью, по которой комары, реющие вверху стаи, вдруг опускались в середину и затем в ее нижние пределы, в то время как снизу в той же последовательности взамен их поднимались другие. Он ждал, когда дойдет очередь до их комара, и приблизительно даже высчитал этот момент.
— Ага! Так я и знал! — наконец промолвил он с большим удовольствием, когда ожидаемый момент настал. Врач похвалил его за наблюдательность и, так как внизу открылось обширное водное пространство, с места в карьер приступил «к исполнению своих обязанностей».
— Видите ли вы, — начал он старым трафаретом, — вон те ладьеобразно сложенные кувшинчики, плавающие в воде?.. Это — яички, из которых выводятся обыкновенные комары…
— В воде? — недоверчиво переспросил Николка. — В воде выводятся? Комары?
— Ну да. Не думаете ли вы, что комары из любви к чистоплотности держатся около стоячих вод? Ошибаетесь в таком случае. Вода (стоячая вода, а не текучая) — родина комаров. Здесь проходит их детство, отрочество и юность… Детству как раз соответствует стадия яичек, отрочеству — стадия вон тех волосатых гусениц, что держатся под водой, но около самой поверхности; они выводятся из яичек, в науке их принято называть личинками; юности соответствует стадия куколок — вон они рядом с личинками, очень похожи на куколок бабочек. И лишь зрелый возраст комаров проходит в воздухе…
— Так… А вот те яички, что сложены звездообразно и в ленточки, тоже комариные?
— Я хотел о них говорить. Эти полосатенькие яички — тоже комариные. Но из них выводится уже малярийный комар, наш заклятый враг, причиняющий столько вреда человечеству…
— Доктор, как это происходит, что комар заражает человека?
— О! Весьма просто! Здесь получается, некоторым образом, заколдованный круг. Комар сосет кровь человека, больного малярией. Вместе с кровью он высасывает из него малярийную заразу, так называемых малярийных плазмодиев — они тоже относятся к знакомым нам простейшим одноклеточным животным. Плазмодии эти живут только в крови человека и в комаре, в другом месте их нигде не встретишь… Так вот: насосавшись такой крови, комар через некоторое время садится на здорового человека, кусает его и вместе со слюной выпускает в его кровь малярийных плазмодиев… Видите, какой круг получается!..
— И этот круг нельзя разорвать?
— Можно. И можно разорвать в двух местах. Первое, это — излечить человечество от малярии. Малярия лечится хинином. И как только перемрут все зараженные комары, новые поколения их уже не смогут заражаться, ну и, ясно, не смогут заражать. Это — одна возможность. Другая: уничтожить всех комаров. Тогда некому будет передавать заразу от больного человека к здоровому. А больных можно лечить исподволь.
— Как же уничтожить комаров? Их такая гибель?
— Наука уже давно разработала необходимые для этого мероприятия. Мероприятия эти многочисленны и разнообразны, но вполне достаточно было бы двух-трех из них, чтобы навсегда распроститься с комарами, а следовательно, и с малярией. Нужно только сговориться и действовать дружно, сообща. К самому главному, радикальному относится осушка всех болот, трясин, вообще всех не проточных, стоячих вод. Этим уничтожились бы места разводки комаров. Кроме стоячей воды, они нигде не могут размножаться. А те водоемы, которые необходимы для разных технических и других целей и которые нельзя уничтожить, можно заливать нефтью, керосином или другой какой жидкостью, равномерно распределяющейся по поверхности. (Личинки и куколки дышат воздухом, поэтому они плавают у поверхности воды; как только слой густой жидкости преградит им доступ воздуха, они погибают). И еще есть исход. Ведь многие стоячие водоемы нельзя портить такими веществами, как керосин или нефть, тогда можно прибегнуть к другим средствам. Достаточно в таких водоемах развести мелких рыб, и яички, личинки и куколки комаров будут регулярно уничтожаться. Или в окрестностях развести летучих мышей… Эти яростно уничтожают самих комаров… Э… э… да что там! Средств — хоть отбавляй! Дело не в недостатке средств…
— Но, доктор, ведь эти мероприятия будут страшно дорого стоить! Разве возможно по всему земному шару, скажем, уничтожить все болота?! Это смешно и немыслимо!..
— Уверяю вас, — рассердился врач, — что эти мероприятия займут, может, быть, всего одну тысячную тех средств, которые ежегодно тратятся капиталистическими державами на войну и вооружения!..
— А! Это другое дело, — быстро согласился Николка. — Тогда, значит, еще один лишний повод распрощаться с капиталистическими державами…
— Ну, в этом я не компетентен, — уклончиво возразил «аполитичный» врач. — Если я упомянул о «войне и вооружениях», то поверьте, не в целях агитации…
Николка весело, откровенно смеялся…
День клонился к закату; значительно посвежело и потемнело. Приятели закутались в импровизированные плащи и молча наблюдали, как радужные тона неба постепенно гасли и исчезали. Редели потоки световых частиц, редели и комариные стаи.
— Где-то мы сегодня заночуем? — обеспокоился врач. — Здесь дьявольски холодно!..
Но их комар, казалось, не думал о ночевке. Он вылетел из общей стаи и, низко-низко спустившись к воде, носился над ее поверхностью, около берега. В одном месте его что-то остановило. Внимание приятелей в это время отвлеклось в другую сторону, и они не сразу поинтересовались узнать о причине остановки. Их поразило полное и резкое исчезновение радужного света и появление синего, разраставшегося в своей интенсивности с бешеной прогрессией. Окрестности приняли тот фантастический вид, который вызывал воспоминание об одеяльном царстве: исчезли полутона и тени, резко очертились все предметы, заколебался воздух, как синее море в непогоду.
Скальпель попытался объяснить, впадая в неудачную декламацию:
— Вечер. Закатилось солнце. Наступил час усиленной умственной работы: собрания, комиссии, клубы, читальни, кружки; беллетристы пишут свои произведения, поэты строчат стихи. Усиленно излучается психо-энергия. С каждой минутой увеличивается ее напряжение… Полыхают синие волны, все прибывая и прибывая…
— Н-да… — заключил Николка, чувствовавший себя неловко во время скальпелевской декламации д-ра Скальпеля. — Теперь посмотрите вниз, только не декламируйте больше…
Врач нисколько не смутился и немедленно перешел в лекционный тон:
— Это — самка малярийного комара. Видите, у нее на крылышках черные пятна. Она собирается класть яички…
В самом деле, их комар задержался, рея в воздухе как раз над своим товарищем, который, сидя на плавающем листочке, спустил конец брюшка в воду и откладывал яичко за яичком.
Николка считал и насчитал их до двухсот штук, когда самка, обессилев от кладки, свалилась в воду и тотчас же была погребена в пасти какого-то животного.
— Вот так номер! — вскричал Николка, — снесла яички и помирай? Может быть, это случайность?
— Нет, — отвечал врач. — Это правило, имеющее очень малые исключения. Самки сильно истощаются во время кладки и обыкновенно умирают после нее. Зато они дают жизнь сразу двумстам комаров…
— Значит, с этой минуты на свете стали больше переносчиков малярии на целые две сотни?
— На сотню, — поправил врач, — потому что малярию передают только самки комаров… Из яичек выводятся они поровну: сто самок и сто самцов… Самцы не кусают человека. Вообще, они не нуждаются в крови.
— А почему самкам нужна кровь?
— Этого, мой друг, я не знаю достоверно. Но в науке есть предположение, объясняющее удовлетворительно потребность самок в крови… Вы видели, как обессилела самка после кладки? Очевидно, для этого требуется большое напряжение, и надо думать, что, если бы она предварительно не напилась чьей-либо крови, то не была бы вообще способна на кладку…
Комар приятелей, с интересом следивший за своим товарищем, после падения его в воду отчаянно затрубил, заметался над водой и вдруг, как бы вспомнив что-то, решительно повернул от болота и понесся вдаль.
— Поверьте моему слову, — сказал врач, — наш комар, удрученный происшествием, летит к человеческому жилью, чтобы напиться крови… Ведь это тоже самка!