– Видишь это письмо?
– Да, ваша честь.
– Очень хорошо, теперь послушай меня. Его нужно доставить моему брату, полковнику Паркеру, и я решил, что его отвезешь ты. Иди в конюшню и скажи Деннису, что я велел ему дать тебе хорошую свежую лошадь. Поезжай в Мальборо и возвращайся как можно скорее. Если поспешишь, то сумеешь добраться до Южной плантации сегодня к вечеру, и там тебе дадут лошадь на смену. Я хочу, чтобы ты вернулся к вечеру пятницы, так что не теряй времени и проследи, чтобы полковник Паркер получил это письмо из твоих собственных рук, ты понял?
– Да, сэр, – сказал Джек. – Принести сначала вам завтрак?
– Нет, этим займется Пегги.
Джек поспешил к конюшням, остановившись по пути лишь для того, чтобы сказать Маленькому Кофе, куда он направляется. Затем черный мальчик и белый мальчик вместе спустились вниз, чтобы найти Денниса. Маленький Кофе был явно недоволен.
– Почему он послал тебя? – спросил он. – Ты не найдешь дорогу, ты заблудишься в лесу, парень. Я найду дорогу, если он пошлет меня.
Джек расхохотался.
– Да, конечно, это было бы очень мило! Как мистер Паркер мог послать тебя в Мальборо, Кофе? Да ведь ты всего лишь черный мальчик. Ты не смог бы сделать то, чего он хочет.
– Ты все время называешь меня черным мальчиком! – вскричал Маленький Кофе. – Мне не нравится, когда ты меня так называешь. Во всяком случае, черный мальчик ничем не хуже белого.
– Нет, конечно, – сказал Джек; в этот момент Деннис вышел из конюшни и Джек передал ему приказ хозяина.
Когда Джек, верхом на одной из лучших лошадей в конюшне, проезжал мимо дома, а рядом с ним бежал Маленький Кофе, Пегги Питчер остановила всадника, протянув ему сверток с едой на дорожку. Джек сунул пакет в седельную сумку.
– Ты заблудишься, – крикнул вслед Маленький Кофе, когда всадник поскакал галопом.
Но Джек не удостоил его ответом, а двинулся дальше по пыльной неровной дороге, которая углублялась в лес и терялась в зарослях деревьев, кустов и подлеска.
В лесу было тихо, тепло и пахло пряными ароматами. Дорогу пересекла белка; чуть дальше из кустов выскочил кролик и задал стрекача вдоль дороги. В одном месте по открытой тропинке пробежала большая дикая индейка. Джек прикрикнул на нее, когда та снова нырнула в заросли, и еще долго слышал, как птица громко шуршит в кустах, пока он, не двигаясь с места, вглядывался сквозь плотную завесу листьев. В другом месте он наткнулся на черную змею, которая неподвижно лежала на солнечном пятачке дороги, наблюдая за ним яркими, похожими на бриллианты глазами и высовывая дрожащий язык. Лошадь шарахнулась и отказалась переступить через змею, и Джек, повинуясь инстинкту присущему людям, спешился, чтобы убить опасную тварь. Вскоре он перешел вброд широкий мелкий ручей, лошадь с плеском и грохотом рассекала воду, а рыба стремительно уплывала в обе стороны. Нелегко было найти дорогу на другом берегу, но все же он нашел ее и направил лошадь вверх по крутому обрыву. В это время полуденное солнце светило прямо сквозь листву над головой, и Джек спешился, привязал мокрую лошадь к молодому деревцу и достал свой обед. Он сидел на небольшом открытом, поросшем травой месте, а перед ним простиралась река. Уединение леса было наполнено непрерывным шумом, шорохом и звучным пением лесных птиц; Джеку казалось, что во всем мире нет никого, кроме него самого. Лошадь время от времени с громким треском срывала листья с ветки, а затем жевала их, позвякивая удилами.
Перед закатом Джек преодолел первую часть своего пути. Внезапно, раньше, чем он осознал это, он выехал из леса на расчищенное место, где росла кукуруза, жесткие, хрустящие листья блестели и сухо шелестели на ветру. За кукурузным полем простиралась длинная и широкая полоса табачных полей, окаймленная лесом на расстоянии почти мили. В отдалении он увидел низкий бревенчатый дом, окруженный нестройными рядами хижин и лачуг.
Лошадь навострила уши и заржала. Джек вонзил пятки в ее бока и помчал галопом по прямой пыльной дороге вдоль неогороженных полей.
Перед бревенчатым домом он натянул поводья. При его приближении выбежало несколько полуголых негритянских ребятишек, и, когда он придержал свою запыхавшуюся и вспотевшую лошадь, босоногая негритянка с нитками бус на шее, запястьях и лодыжках подошла к двери и остановилась, глядя на его. Ее высокий конусообразный тюрбан сверкал, как пламя, в свете заходящего солнца и на фоне темного интерьера дома.
– Это Южная плантация? – спросил Джек.
– Хм! Хм! – подтвердила женщина, кивая головой.
– Где хозяин? – спросил Джек. – Где надсмотрщик?
Женщина уставилась на него, не делая никаких попыток ответить на вопросы.
– Где твой хозяин? – повторил Джек.
Женщина продолжала молчать.
– В чем дело, ты что, не говоришь по-английски?
– Да-а, – протянула женщина с усмешкой, – я говорить.
– Ну, тогда, – сказал Джек, – где твой хозяин, где он, а? – и он неопределенно махнул рукой в сторону плантации.
Возможно, негритянка поняла действие лучше, чем слова.
– Он там, – сказала она, указывая пальцами. – Он бить белый человек.
– Что? – спросил Джек.
– Он бить белый человек – он там, – и она снова указала.
Джек не понял, что она имела в виду, но он знал, что надсмотрщик был в указанном направлении, поэтому он поехал к длинному ряду хижин, которые тянулись дальше, некоторые были построены из досок и коры, а некоторые из плетеных палок, обмазанных глиной. Обогнув последнюю хижину, он внезапно оказался на открытом пространстве перед хозяйственными постройками. Небольшая толпа мужчин – черных и белых – собралась на этом открытом месте. Мужчина, очевидно надсмотрщик, взобравшись на бочку, обращался к группе, собравшейся перед ним. Одна рука у него была на перевязи, и перевязь была испачкана свежей кровью. За спиной говорившего стояли два помощника, или надзирателя.
Толпа рабов перед надсмотрщиком – черных и белых – босоногих, полуодетых, жалких, с низкими лбами, представляла собой пеструю группу. Надсмотрщик, очевидно, как раз заканчивал свою речь, когда из-за угла хижины появился Джек. Говоривший на мгновение прервался и повернул голову, и слушающая толпа одновременно перевела взгляды с оратора на Джека. Джек узнал в надсмотрщике человека, который спускался вместе с ним и его хозяином на плоскодонке из Холла. Затем надзиратель продолжил свою речь, завершив ее, возможно, несколько быстрее, чем предполагалось.
– И запомните, что я вам сказал, – сказал он. – Я один из лучших надсмотрщиков в провинции Вирджиния, чтобы вы знали – а кто вы, хотел бы я знать? Просто грязь у меня под ногами. Как вы думаете, сколько надзирателей в этом поселении убили бы этого Уилла Диксона, окажись они на моем месте, если бы их ударили мотыгой по руке и поранили до кости? Говорю вам, я слежу за всеми вами, и первому, кто еще раз поднимет на меня руку, лучше бы не родиться. А теперь занимайтесь своими делами, все вы, и помните, что вы видели.
Затем он спустился с бочки и подошел к Джеку.
– Ну, мастер, – спросил он, – а ты кто такой?
– Я слуга мастера Ричарда Паркера, – ответил Джек. – Разве вы не помните меня? Я спускался с вами вместе на плоскодонке из Холла.
– Да, конечно, – сказал надсмотрщик. – Теперь я тебя вспомнил. А что привело тебя сюда?
– Ну, – сказал Джек, – я привез письмо полковнику Паркеру, и его честь – то есть мистер Ричард Паркер – сказал мне, что я должен провести здесь ночь, а завтра снова быть на месте.
– Вот оно как, – кивнул надсмотрщик. – Тогда пойдем в дом и скажем Хлое, чтобы она приготовила тебе комнату. Как давно ты прибыл из Старого Света?
– Меня только привезли, когда вы меня видели в лодке, – ответил Джек.
– Да ну, – сказал мужчина. – А из какой части Англии ты родом?
– Меня доставили из Саутгемптона, – сказал Джек. – Меня похитили.
–Правда?– спросил надсмотрщик.– Я сам из Хэмпшира, и меня тоже похитили. Это было больше двенадцати лет назад. У меня была двоюродная сестра в Саутгемптоне. Ты случайно ничего о ней не знаешь – о Полли[9] Аккерман?
– Да, действительно, – сказал Джек, – я в самом деле, знаю миссис Мэри Аккерман. Она живет на Кеннел-Элли. У нее муж – портной. Высокий худой мужчина с бородавкой на подбородке.
– Да, – подтвердил мужчина, – это муж Полли Аккерман, и подумать только, прошло двенадцать лет с тех пор, как я их видел. Ну, вот мы и пришли, заходи. Эй, Кофе, возьми эту лошадь и поставь ее в конюшню. Заходи.
И Джек вошел в пустое помещение с земляным полом и грубой самодельной мебелью.
В тот вечер, после ужина, Джек и его хозяин сидели перед домом в сумерках. Трое помощников надсмотрщика вышли из своих хижин, чтобы посидеть с ними и покурить трубки. Джек, будучи новичком, подвергался допросам и расспросам о старой стране, пока ему не надоело рассказывать. Вокруг было очень тихо и спокойно после дневного путешествия. Голоса из хижин слуг громко звучали в тишине жаркого, душного вечера. Ночные ястребы кружили высоко, с пронзительными криками, и вдруг стремительно снижались. Лягушки на далеком болоте непрерывно квакали, а козодой, сидевший в темноте на краю крыши, снова и снова издавал свои торопливо повторяющиеся звуки в ответ на призывы другой птицы, укрывшейся в зарослях. Раз или два Джек бесцельно задавался вопросом, как обстоят дела с бедным слугой, которого выпороли за час или два до его приезда, но не спросил об этом надсмотрщика.
Глава XVIIIМисс Элеонора Паркер
На следующий день около полудня Джек подъехал к фасаду Мальборо. Группа негров собралась вокруг лошади, и Джек спросил их, дома ли полковник Паркер.
– Да, он дома, – ответили ему с ухмылкой, но никто не предложил ему помощи. Как раз в этот момент мистер Симмс подошел к двери своего кабинета в одном из флигелей, а затем, без шляпы, несмотря на солнце, направился туда, где стоял Джек, придерживая лошадь.
– Что тебе нужно? – спросил управляющий, и Джек ответил, что он привез письмо от мистера Ричарда Паркера к его чести.