Глава XXXПопытка
Было холодное и дождливое утро, пять или шесть недель спустя после того, как пираты отправились в свое плавание. Джек выходил на улицу, чтобы принести дров, и теперь сидел у камина, сушил свой камзол перед потрескивающим огнем, и смотрел, как ворс исходит паром от нагрева. Дред лежал, вытянувшись на скамейке, с закрытыми глазами, хотя Джек не мог сказать, спит он или нет. Лихорадка оставила его, и он с каждым днем становился все сильнее. За время болезни у него вошло в привычку лениться, и он проводил много времени, развалившись на скамье в кухне. Молодая леди в то утро не выходила. Бетти Тич поднялась по лестнице, и вскоре Джек, все еще сушивший камзол, услышал, как она постучала в дверь комнаты мисс Элеоноры Паркер; затем, после некоторого ожидания, постучала снова; затем, еще через некоторое время, открыла дверь и вошла.
А затем послышался топот ее стремительно бегущих ног и звук распахивающегося окна. «Дред! Дред!», – закричала она. Ее голос был пронзительным от внезапной тревоги, и Джек вскочил, не выпуская из рук камзола. Его первой мыслью было, что с молодой леди что-то случилось, с трепетом он отчего-то вдруг подумал, что, возможно, она умерла.
Дред приподнялся на локте, когда Бетти Тич бежала вниз по лестнице. В следующее мгновение она ворвалась на кухню.
– Дред, о Дред! – воскликнула она, голос ее был высоким и пронзительным от волнения. – Она ушла!
– Ушла! – повторил Дред. – Кто ушел? – Он задал вопрос, хотя сразу понял, кого она имеет в виду.
– Юная леди! – простонала Бетти Тич, заламывая руки. – Она сбежала! Я только что зашла в ее комнату, чтобы посмотреть, встала ли она. Я постучала, но она не ответила. Потом я вошла и обнаружила, что она ушла – ее нигде нет, кровать пустая.
– Ну, – сказал Джек, – теперь я припоминаю, что сегодня утром я увидел, что дверь не заперта, но тогда об этом не подумал. Должно быть, она просто открыла ее и вышла.
Ни Дред, ни Бетти Тич не обратили никакого внимания на то, что он сказал.
– О Дред! – воскликнула Бетти. – Неужели ты не попытаешься что-нибудь сделать? Не хотите ли подняться наверх и посмотреть сами? – Она начала плакать и вытирала слезы с лица передником. – О, – рыдала она, – что скажет Нед? Он убьет меня, если узнает.
– Ну-ну, – сказал Дред, – не стоит поднимать такой шум. Это не принесет никакой пользы. Давайте поднимемся и посмотрим на ее комнату. Она не может быть далеко.
Говоря это, он тяжело, с трудом поднялся со скамьи и направился наверх, в комнату молодой леди. Он подошел к кровати и положил на нее руку.
– Да, – сказал он, – она действительно ушла, к тому же давно ушла, постель совершенно холодная. – Говоря это, Дред оглядел комнату. – Да посмотрите же! – воскликнул он. – Эта бедняжка даже не взяла с собой свои туфли. Думаю, она боялась шуметь, и поэтому ушла без них… ушла в одних чулках, да еще в такой холодный, сырой день. Ты уже сказала Хэндсу? – спросил он, поворачиваясь к жене пирата.
– Нет еще, – сказала она.
– Тогда пойдем расскажем ему и посмотрим, что он скажет по этому поводу.
Пока они шли по коридору, Бетти Тич продолжала заламывать руки:
– О, горе мне! – причитала она. – Что скажет Нед, когда узнает? Теперь он может вернуться в любое время, и он убьет меня, убьет, если узнает, что мы позволили ей уйти.
– Ну, он еще ничего об этом не знает, – грубовато сказал Дред, – и пока не узнает, нет смысла плакать об этом.
Хэндс все еще был прикован к постели из-за больного колена. Когда Дред, а за ним Джек и Бетти Тич вошли в комнату, они обнаружили, что он лежит, опершись локтем на подушку и подперев голову рукой, и курит трубку, которую теперь, казалось, никогда не выпускал изо рта. Он услышал голоса внизу, как только Дред открыл дверь и спросил, что за шум. Дред рассказал ему, и он слушал, время от времени посасывая трубку и кивая головой, как будто уже догадался, что произошло.
– В чулках! – повторил он, когда Дред закончил. – Так, так! Ну, конечно! В чулках! Ну, тогда она не может уйти далеко.
– Конечно, нет, – сказал Дред.
– Не знаю, почему она убежала, – плакала Бетти Тич. – Вчера вечером совсем не было похоже, что она убежит. Я отнесла ей ужин наверх, и она долго разговаривала со мной. Она спросила меня, нет ли каких новостей из Вирджинии, а потом поинтересовалась, не может ли Нед отвезти ее обратно, не дожидаясь новостей, но, похоже, она и не думала убегать.
Они слушали ее в каком-то беспомощном молчании.
– Что ж, – сказал Хэндс через некоторое время, – она не могла далеко уйти в одних чулках. Вот что я тебе скажу, Дред, по-моему, она пошла в город. Скорее всего, она прежде всего подумает о том, чтобы отправиться туда. Если она не пошла туда, то пошла к Джеку Триветту или Джиму Доббсу, это ближайшие дома в другой стороне. И потом, если она пойдет туда, они знают о ней все, и отошлют ее обратно или пришлют весточку. Если она направится к городу, то не сможет пройти дальше маленького болота. На твоем месте я бы пошел туда искать ее.
Дред некоторое время сидел на краю кровати в задумчивом молчании.
– Что ж, – сказал он, – я думаю, ты прав, и мне лучше пойти и поискать ее. – Он застонал. – Это плохая погода для человека, страдающего лихорадкой, – сказал он, – но что-то надо делать. Если бы даже не было других причин, мы не можем позволить бедняжке оставаться снаружи и мокнуть под дождем. Тебе придется пойти со мной, Джек.
Туманная морось сменилась мелким дождем, когда Джек и Дред отправились на поиски. Они шли вместе, бок о бок, Дред немного отставал, он еще не совсем оправился после болезни.
– Мы направимся вдоль берега, – сказал он, слегка задыхаясь на ходу, – а затем, от устья притока, пройдем по краю болота. Если мы не найдем ее, пока не доберемся до места впадения, то вернемся и посмотрим, нет ли ее на плантациях Доббса или Триветта. А насчет того, что она направилась в город, как сказал Хэндс, верно, она не смогла бы пересечь болото в туфлях, тем более в чулках.
Джек целиком сосредоточился на поиске, но каким-то внешним сознанием ощущал и воспринимал окружающее с необычайной ясностью. Берег довольно резко спускался к узкой полоске болота, прорезанной на полпути небольшим медлительным, похожим на озеро потоком воды. На мягкой, рыхлой почве росли дубы и кипарисы. Стволы были покрыты зеленым мхом, а с ветвей кое-где свисали длинные серые моховые ленты. Поваленные деревья, частично покрытые мхом, частично погребенные в болотистой почве, протягивали тощие, покрытые лишайником ветви, похожие на иссохшие руки, также опутанные серыми нитями. Тут и там маленькие лужицы прозрачной воды кофейного цвета отражали кусочек серого неба сквозь листву над головой, и каждая из них поблескивала, как серебряное пятнышко на фоне темно-коричневого окружающего болота.
Дред шел по краю более сухих земель, Джек – ближе, вдоль кромки болота. Его ноги вязли в мягкой, влажной земле, и время от времени он перепрыгивал с замшелого корня на кочку, с кочки на замшелый корень. Влажный ветер проносился над головой и шелестел в листве, а затем сверху падали мелкие дождевые брызги, осыпая грубую ткань камзола частицами влаги. Воздух был полон резкого, сырого, землистого запаха.
– Будь начеку, – крикнул ему Дред.
– Да, да, – ответил Джек.
Они снова прошли некоторое расстояние, не разговаривая.
– Я хочу ненадолго остановиться, пока не раскурю трубку, – крикнул Дред. – Сырость попадает мне в нос, кажется, что там кусок льда.
Он набил трубку табаком, а теперь присел на корточки и начал чиркать огнивом, в то время как Джек продолжал идти вперед по болоту.
Он прошел, наверное, шагов тридцать или сорок, когда вдруг заметил лежавшую на земле небольшую кучку промокшей одежды, частично скрытую большими ребристыми корнями кипариса. Словно какое-то тряпье бросили на болоте. На мгновение Джек задумался, как оно туда попало, а затем, внезапно вздрогнув, с ужасом понял, что это должно означать. Он поспешил вперед, ветви и корни, скрытые мшистой землей, хрустели под его ногами.
– Дред! – позвал он. – Дред, иди сюда, Дред!
– Куда? – крикнул Дред, и его голос гулко разнесся по пустому лесу.
– Сюда! – ответил Джек. – Идем!
В следующее мгновение он вышел из-за кипариса и обнаружил, что смотрит вниз на беглянку – снова потрясенный тем, что обнаружил то, что ожидал.
Она не пошевелилась. Ее лицо было очень бледным, и она смотрела на него большими темными глазами, а он стоял и смотрел на нее сверху вниз. Она содрогнулась, но ничего не сказала, и он ничего не сказал ей. Юбки ее были мокрыми и грязными от болотной воды, через которую она, должно быть, пыталась пройти. Девушка сидела, поджав под себя ноги и скорчившись. Ее волосы были растрепаны, одна темная спутанная прядь падала на лоб. Почему-то Джек не мог больше смотреть на нее, он медленно пошел навстречу Дреду, который теперь спешил туда, где был Джек.
– Где она? – спросил Дред Джека, когда они встретились.
– Вон там, – сказал Джек, указывая на дерево.
Он был глубоко потрясен тем, что увидел. Она была не похожа на саму себя. Девушка выглядела как какое-то несчастное, загнанное животное. Когда Джек вернулся с Дредом, они нашли ее все еще сидящей на том же месте, где он ее оставил. Минуту или две Дред стоял, глядя на нее сверху вниз. Возможно, он почувствовал то же, что так взволновало Джека. Затем наклонился и положил руку ей на плечо.
– Вы должны вернуться с нами, сударыня, – сказал он. – Вам не следовало пытаться убежать, в самом деле не следовало. Как давно вы здесь?
Ее губы шевелились, но сначала она не могла говорить.
– Не знаю, – сказала она наконец тихим слабым голосом. – Я думаю, очень давно. Я хотела убежать, но не смогла пробраться через болото, а потом побоялась возвращаться.
Она нервно поднесла руку к глазам и прижала к лицу, губы ее начали дрожать и кривиться. И она опять вздрогнула, словно от холода.